Василий, дети и Шиваджи стояли в плотном кольце бандитов. Лощеный господин спустился на одну ступень и сделал знак своим людям. Их оттеснили от машины ближе к крыльцу.
– Ну что же, господин Ползунов, сэкономить, как видите, не вышло? – спросил он насмешливо у Василия. Тот непонимающе захлопал глазами. Переводить ему никто ничего не собирался.
Сингх понял по лицу Василия, что нужный эффект не достигнут. С раздраженным жестом он повернулся к Шиваджи:
– Мистер Шиваджи! Неподкупный шеф полиции и борец с общественными язвами. Признаться, давно хотел с вами познакомиться.
Педро взглянул Сингху в глаза и подчеркнуто спокойным голосом ответил:
– Предпочел бы, чтобы эта встреча состоялась при несколько иных обстоятельствах.
– Охотно верю! – самодовольно усмехнулся Сингх. – А теперь все-таки переведите нашему русскому гостю мои слова. – Шиваджи неопределенно пожал плечами, и Сингх обратился к Нике: – В таком случае переведите вы, мадемуазель. Господин Ползунов, ваш долг по-прежнему не оплачен. Но поскольку обстоятельства изменились, – он обвел выразительным взглядом всю компанию, – вам придется расстаться со всем капиталом! Если, конечно, он вам не дороже жизни – вашей и ваших юных родственников.
Повисла пауза. Василий пыхтел, не говоря ни слова, только сжимал и разжимал кулаки.
– Впрочем, у вас есть время подумать. Вскорости мы ждем прибытия вашей супруги. И вот тогда уже перейдем непосредственно к делам. А пока – располагайтесь. – И он, кивнув своим молодцам, стер с лица улыбку и, повернувшись спиной к прибывшим, вошел в дом.
Каждого пленника крепко взяли за локти и повели следом за хозяином.
В доме было сумрачно после яркого, слепящего солнца, к тому же видеть что-либо мешали темные очки. Попавшихся в ловушку жертв волокли так энергично, что снять их не было никакой возможности.
Из холла, пустого и плохо освещенного, их всех по крутой деревянной лестнице стащили в подвал, промозглый и еще более темный, втолкнули в дверь и задвинули засов.
– Железная, – сообщил Денис, кинувшийся к двери, едва их втолкнули внутрь.
– Разумеется, – злобно отозвался Василий.
Ника обошла подвал по периметру, он был каменный, без окон, без дверей. Нет, дверь, конечно, была. Про ее отсутствие – это так, для красного словца.
– Педро? Ты кому-нибудь сообщал, куда отправляешься? – сквозь зубы спросил муж.
– Разумеется, нет, – ответил шеф не менее злым, чем у Василия, голосом.
– И что теперь будет? – Денис постарался изобразить небрежность.
Никто не ответил. Он послонялся по подвалу и снова спросил:
– А что, если навалиться на них, когда они в следующий раз придут? Отберем оружие и перебьем их всех на фиг!
– Не волнуйся, сынок. Что-нибудь придумаем, – как можно бодрее сказал Василий. – Нас здесь много. В конце концов, Юлька все еще на свободе. – Но прозвучало это как-то неубедительно.
Да, их мать на свободе. Но что толку? К тому же они были уверены, что скоро она окажется здесь. А может быть, ее уже и схватили. А если и не схватили, то что она сделает? Даже вдвоем с Джамшем? И как она узнает, где они? Впрочем, бандиты ей любезно об этом сообщат, велят привезти эти проклятые бумаги и пригрозят их всех убить. Она, конечно, сразу примчится, и уж тогда их точно всех порешат. Прислонясь к стене, об этой «милой» перспективе с тоской размышляла Вероника.
Судя по выражению лиц, мысли у остальной компании были такими же «веселыми». Денис метался по подвалу, пытался расшатать камни в стене, потом принялся простукивать пол. Никто ему не мешал. Шеф и Василий устроились в разных углах подвала и сидели молча, уйдя в себя.
Шло время. Никто не приходил. Не было слышно никакого шума.
– Как вы думаете, – спросил тоскливо Денис, – мама уже здесь?
Опять все промолчали.
Василий неожиданно вскочил.
– Хрен им, а не деньги! Я так просто не сдамся! Сначала пусть вас выпустят! Ничего, посмотрим, кто кого! Нашли кроликов! Пусть попробуют развести! Хмыри индийские! – он энергично забегал по подвалу. – Да и Юлька не такая дура! Не повезет она им документы просто так!
– Думаешь? – с надеждой спросила моя дочь.
– Точно! Не вчера родилась! Она наверняка понимает: как только они получат документы, нам всем хана. Нет! Она что-нибудь придумает! Да и Джамш этот – не наивный ботаник, лишь бы им времени хватило!
– Думаешь, их не схватили?
– Нет, конечно! Иначе бы уже за нас взялись. Почему мы тут сидим столько времени? Этот Махараджа, или как его там, страхуется!
– Слушай, а может, мне в туалет попроситься? Они дверь откроют, а вы и правда на них навалитесь? – Недавняя Денискина мысль вдруг показалась и Веронике весьма привлекательной.
Шеф, которому Динька перевел этот разговор, ответил:
– Попробовать можно. Но слишком просто, чтобы получилось.
Следующие полчаса Ника орала до хрипоты и стучала с Динькой по очереди в дверь. Никакой реакции. Тишина.
– Они что, даже не сторожат нас?
– А зачем нас сторожить? Замка в двери нет. Засов изнутри нам не открыть. Телепортироваться мы не умеем, – отозвался из угла отчим.
Машина остановилась в конце деревни, у длинного богатого – по местным меркам – дома. Наш провожатый вышел, сделав знак – оставаться в машине. Минут десять мы сидели в томительной тишине. Наконец, я не выдержала:
– Ну, куда он провалился? Что мы вообще здесь делаем? У меня уже нервы на пределе. Можно и без глупых тайн!
– Он пошел договариваться с хозяином о помощи, – кратко ответил мой индийский друг.
Мужики, когда захотят, все жилы из женщины вытянут. Я заерзала на сиденье.
Наконец, в дверях появилась знакомая бордовая тога, и бритая голова приглашающе кивнула. Мы вышли из машины и быстренько нырнули в дом.
Внутри царила вопиющая бедность. Деревянный пол, струганые полки на стенах вместо шкафов, открытый очаг, очень бедная утварь. У очага сидела женщина, тепло одетая, смуглая, застенчивая. Она приветливо кивнула нам и вернулась к своей стряпне.
Хозяин дома пригласил нас сесть на расстеленные одеяла, и мужчины принялись обсуждать наши планы, не удостаивая меня переводом. Я же от нечего делать нервно поглядывала на часы, отмечая: еще одна минута капнула в вечность. Перед глазами у меня неотступно стояли песочные часы. Но наполнены они были жидкостью, а не песком, и нижняя часть часов почему-то не имела дна. Часы висели над пропастью, темной, бездонной, но не страшной, наполненной чем-то могущественным, наверное, временем. И минуты из верхней емкости часов капали в бездну, беззвучно исчезая в ней. Это видение посетило меня еще в монастыре: когда мы пересекли его порог, образ часов возник в моей голове. Теперь же я то и дело сверяла со своими наручными часами количество утраченных минут.