Действительность превзошла все ее ожидания. Шкаф оказался под самую завязку набит дорогими тряпками — братская могила женских вожделений, да и только. Голос разума, так долго ведший Наталью по жизни, был забыт окончательно.
Она не знала, сколько времени прошло — час, два, три… Да и какое это имело значение, если ее ждали костюмы и вечерние платья, блузы, свитера, джинсы на болтах и комбинезоны-унисекс, пиджаки для деловых встреч, белье для встреч романтических. Боже мой, боже мой, любая из этих шмоток произвела бы фурор в их конторе. Жаль, что она никогда не сможет воспользоваться этим чужим великолепием… Жаль.
А, собственно, почему жаль?
Мысль, возникшая в ее затуманенном мозгу, поначалу показалась ей крамольной. Но только поначалу. Наталья прилегла на краешек кровати, подложила под голову «морскую звезду» и принялась рассуждать.
Итак.
Она нашла собаку. Она спасла ее. И имеет право на скромное вознаграждение. Вряд ли хозяйка хотела избавиться от доберманихи — к чему тогда оставлять ошейник с адресом и телефоном. Значит, Тума просто потерялась. Ее должны искать. Может быть, ее даже сейчас ищут. И не исключено, что хозяйка появится в квартире с минуты на минуту. Наталью бросило в пот.
Хозяйка появится с минуты на минуту и увидит в своей квартире совершенно постороннего человека, который к тому же рылся в ее вещах и совал нос в бутылки. И слопал ее сырокопченую колбасу!.. Но все это можно оправдать стечением обстоятельств: она не дозвонилась по телефону, который был отключен.
Кстати, о телефоне.
С сожалением расставшись с платьем и перекочевав в кургузый костюмчик, Наталья подошла к еще одному телефонному аппарату, стоявшему у изголовья кровати. И аккуратно сняла трубку. Этот был не отключен и абсолютно исправен. Чтобы окончательно удостовериться в этом, Наталья набрала номер Нинон.
— Ты знаешь, который час, убийца? — Голос Нинон дышал праведным гневом. Судя по всему, маленькая ночная серенада сорвалась.
— Который?
— Начало двенадцатого.
Ну надо же! Она провела в чужой квартире около трех часов и даже не заметила этого.
— С каких это пор ты переквалифицировалась в жаворонки? — спросила Наталья и тотчас же прикусила язык. Пора бы запомнить, что после неудачных любовных свиданий Нинон укладывается спать в детское время, а перед этим сжирает все, что есть в холодильнике. Именно так она справляется с депрессиями.
— Облом? — Немного сочувствия не помешает.
— Проявляешь чудеса проницательности, — с готовностью ответила Нинон.
— Кто это был?
— Какая разница? Один театральный режиссер. Очень известный. Редкостный козел.
— Он не любит рубенсовские формы?
— Как оказалось.
— Пора садиться на диету, Нинон.
— Ты же знаешь… Моя фигура — за гранью добра и зла. Понятие «диета» к ней неприменимо. А что собачка?
— Все в порядке.
— Отдала с рук на руки?
— В некотором роде. Я попала в довольно странную ситуацию, Нинон.
— Вот как? — Нинон сразу же оживилась: она обожала интересные ситуации. — И какую же?
— Не по телефону. Мы можем завтра увидеться? Нинон засопела в трубку, соображая.
— Так. Завтра с утра у меня беготня, в обед — пресс-конференция с Розенбаумом… — Эстетка Нинон обожала Розенбаума и считала его эталоном настоящего мужчины. В ее классификации он проходил под кодовой кличкой «сатрап-сексапил».
— Что, «Житейские воззрения кота Мурра»? Он еще не всем поделился с журналистской общественностью? — не удержалась от шпильки Наталья.
— Не всем. — Нинон вовсе не была склонна шутить на подобные темы. — Вот что. Подгребай к шести в редакцию, сходим куда-нибудь, поужинаем.
— Отлично. Тогда до завтра.
Наталья повесила трубку. Разговор с Нинон, такой будничный, отвлек ее от странной квартиры и ее странной обитательницы. Теперь, когда она осталась одна, вопросов было гораздо больше, чем ответов: они дышали ей в затылок и заглядывали в глаза. Они обступали ее со всех сторон. Вот только сформулировать их Наталья так и не успела: резкий телефонный звонок заставил ее вздрогнуть.
Вор, застигнутый на месте преступления.
Она и есть вор, застигнутый на месте преступления. Но главное — не поддаться искушению и не снять трубку. Квартира пуста, в ней никого нет. Никого. Присмиревшая Тума не в счет.
И в ту же секунду в гостиной раздался женский голос.
Наталья вскрикнула, зажала рот рукой и только чуть позже сообразила: автоответчик. Автоответчик телефона в гостиной, который она недавно подключила. «Квартира Литвиновой. Извините, но нас нет дома. Оставьте свое сообщение после длинного сигнала. Вам перезвонят».
Тума, до этого спокойно лежавшая в кресле, услышав невесть откуда идущий голос, заметалась по комнате, визжа и подскуливая. Должно быть, признала хозяйку. Да, черт возьми, преданные существа собаки. Отзвук отзвука, эхо эха способны заставить их потерять рассудок.
Чтобы лучше слышать тронную речь, Наталья склонилась над телефоном. Звонила женщина, скорее всего — подруга. И может быть, такая же толстая и разбитная, как Нинон.
— Дарья, это я. К тебе не пробиться. Проклинаю вдогонку. Приедешь из своей обожаемой Ниццы — и сразу же получишь втык. Надеюсь, я не единственная оскорбленная. Учти на будущее, зажимать отвальную — дурной тон. Надеюсь, ты привезешь, что обещала. Целую, твоя Ленусик.
«Твоя Ленусик» отключилась, а Наталья, чтобы хоть как-то успокоить перевозбудившуюся доберманиху, насыпала в миску корм из пакета. Собака сразу же переключилась на еду, а Наталья молодецки плюхнулась в кресло и прикрыла глаза.
Теперь все ясно. Все стало на свои места.
Во-первых, хозяйку зовут не просто Дарья, а Дарья Литвинова. Во-вторых, она укатила в Ниццу, и, возможно, по какому-нибудь туру. Туры бывают недельные, двухнедельные и десятидневные. Сегодня восьмое, а на пакете молока….
На пакете молока стояла дата — третье февраля
Ура!..
В любом случае со времени отъезда прошло всего лишь пять дней, хозяйка наслаждается красотами Ниццы — счастливица! — и вряд ли вернется оттуда раньше чем послезавтра. При всех раскладах. Да и стоит ли ехать во Францию на три дня?..
Наталья обвела взглядом шикарную обстановку и вздохнула. Женщина, которая заработала на такую обстановку, может позволить себе завтракать в Ницце, а ужинать в Сиднее — с учетом часовых поясов, разумеется.
— Тума! — позвала она доберманиху. — Тума, иди сюда.
Собака, с космической скоростью умявшая корм, подошла к Наталье и с готовностью ткнулась головой ей в колени.