Наталья опустила руку и — совершенно неожиданно для себя — наткнулась на рюкзак. Ярко-рыжий предмет сегодняшних вожделений. В прихожей стоят ботинки — как раз в масть, такие же рыжие и вызывающе благополучные. Наталья подняла рюкзак и поставила его на колени. В конце концов, если она уже рылась в холодильнике и в шкафу, почему бы не заглянуть в рюкзак?..
Она расстегнула пряжку замка и запустила руку вовнутрь.
Да, здесь есть чем поживиться — рюкзак оказался набитым вещами. Наталья переместилась на ковер и вытряхнула содержимое рюкзака. Косметичка, несколько блокнотов, записная книжка — в тон рюкзаку, такая же рыжая; два паспорта, яркий прямоугольник авиабилета…
Стоп.
Наталья затрясла головой. Два паспорта и билет.
Два паспорта — один заграничный и один общегражданский. Билетная книжка. Она выложила перед собой паспорта и раскрыла один из них: РАДЗИВИЛЛ ГЕРМАН ЮЛИАНОВИЧ, шенгенская виза. Если верить датам в паспорте, Герману Юлиановичу стукнуло сорок шесть лет. Солидный кавалер.
Другой паспорт принадлежал Дарье Анатольевне Литвиновой.
Год рождения — 1975 (всего лишь двадцать четыре, а так упакована, надо же!).
Место рождения — г. Апатиты Мурманской области (неплохая карьера к двадцати четырем годам!). Не замужем, детей нет.
Зато есть компьютер, собака и любовник. Или любовники. Во всяком случае, в окружении этой женщины, кроме несчастного Дениса, появился еще один мужчина — Радзивилл Герман Юлианович. Будь объективной, Наталья, — Денис выглядит предпочтительнее. И моложе.
Наталья машинально пролистала паспорт. За обложку был заткнут сложенный вчетверо железнодорожный билет. Наталья развернула его и, поражаясь пустоте, которая растеклась по всему телу, прочла: «21 ск. С. — Петербург — Мурманск. 8 Купейный. Место 014».
Отправление из Питера — 4 февраля. 17.50.
Билет был выписан на имя Литвиновой Дарьи Анатольевны. И номер паспорта тоже совпадал.
Негнущимися пальцами Наталья взяла второй билет — авиа.
«Эйр Франс». 4 февраля. Время вылета — 10.25. Время прилета в Париж — 11.55.
Рейс АР2657.
Владельцем билета и места в самолете авиакомпании «Эйр Франс» числился все тот же Радзивилл.
Два билета — и никто никуда не отбыл. Не помахал ручкой и не сказал последнее «прости»
Два билета. Один — Литвиновой. Другой — Радзивилла. Почему эти билеты и паспорта валяются в рюкзаке? Билеты с датой 4 февраля?
Четвертого февраля. А сегодня уже девятое.
И почему таинственная Ленусик из телефонной трубки так уверена в том, что Дарья Литвинова улетела в Париж и Ниццу, зажав отвальную. Почему? И при чем здесь Мурманск?..
Билет и паспорт Литвиновой лежат перед Натальей, значит, ни о каком Мурманске не может быть и речи. Но если она не появляется дома — во всяком случае, целые сутки (те сутки, которые Наталья торчит здесь с ее собакой), тогда где же она?
Наталья начала бесцельно сортировать содержимое рюкзака по кучкам: авиабилеты, паспорта, рыжая записная книжка, портмоне, мелочь, несколько лежащих просто так сотенных бумажек, компакт-диск с какой-то компьютерной игрой, проспекты отеля Раlais Maeter-linck, сводного брата приморского Negresco, она почти угадала… Сотовый телефон. Дорогая вещичка, ничего не скажешь.
Тума ткнулась холодным носом ей между лопаток, и Наталья вздрогнула. Черт возьми, милая квартирка, ничего не скажешь, больше всего она напоминает росянку, растение-убийцу.
Точно.
Росянка и есть. Миловидное пристанище для беспечных насекомых.
Наталья отползла от разложенного на ковре содержимого рюкзака и взяла телефонную трубку. Ей нужен свежий взгляд. Нинон, вот кто ей поможет. Даже после трех тарелок эклеров и нескольких порций коньяка она способна здраво соображать.
— Это я! — выдохнула Наталья, когда Нинон сняла трубку.
— Приключение продолжается?
— Слушай… Я нашла ее паспорт.
— Чей?
— Дарьи Литвиновой. Хозяйки квартиры.
— Ну и слава богу. Как она выглядит?
— Прекрасно. Но ты не понимаешь. Паспортов не один, а два.
— И все на разные фамилии? — Коньяк с таким успехом расширял сосуды Нинон, что по ним безболезненно курсировало ее тяжеловатое чувство юмора.
— Нинон! Нинон, ты слышишь меня?! И еще два билета. Один — на рейс «Эйр Франс». Другой — железнодорожный, в Мурманск. Она никуда не уехала, ты понимаешь?!
На другом конце провода воцарилось молчание.
— Ну и что ты хочешь этим сказать? — через паузу спросила Нинон.
— Что она никуда не уехала и…
— А с чего ты взяла, что она вообще собиралась уезжать?
— Телефонный звонок о Ницце, я говорила тебе. Пакет молока…
— Что-то припоминаю.
— И потом, вместе с ее паспортом был еще один паспорт, заграничный. С открытой визой… Какой-то хмырь по фамилии Радзивилл. И еще я нашла билеты. Черт, я уже говорила об этом… Один авиабилет в Париж. На четвертое февраля. Опять же с фамилией Радзивилл. Ничего тебе не говорит? Ну, Нинон, напряги свою могучую память!
— Радзивиллы? Подожди, так это преданья старины глубокой! Княжеский род в Речи Посполитой… Ну да.
— Боюсь, это не тот случай. Радзивилл Г.Ю., сорок шесть лет.
— Ну и что?
— Как-то странно… Она носа домой не кажет, а дома валяются просроченные билеты во Францию и в Мурманск.
— Какой паспорт ты нашла? Общегражданский или заграничный?
— Общегражданский…
— А заграничный? — совершенно здраво спросила Нинон.
— Нет… Заграничного нет…
— Деревня! Для того чтобы выехать из страны, общегражданский не нужен. Ты же говоришь, она богатая. А у богатых свои причуды. Может, она уже давно во Франции. Может, она туда просто за лифчиками катается. Или за тесьмой на бикини… Я же говорила тебе, Наташка, не нравится мне вся эта история…
Прижав трубку к уху и усевшись среди разложенных на кучки мелочей, Наталья раскрыла внушительного вида портмоне. И присвистнула. И надолго замолчала.
— Ты что молчишь? — взволновалась Нинон. — Нашла расчлененный труп в салатнице?
— Три тысячи… — выдохнула Наталья.
— Три тысячи трупов?
— Три тысячи, — она понизила голос. — Три тысячи долларов. У нее в портмоне лежат три тысячи долларов.
Теперь надолго замолчала Нинон.
— Надеюсь, ты… — наконец осторожно начала она.