— Она остается. И квартира, скажем так, завораживает ее.
— Квартира принадлежит женщине совсем другого социального статуса? — уточнил Воронов. — В ней есть то, о чем всегда мечтала героиня?
— Может быть… Может быть… А сама героиня, что вы о ней думаете, Владимир Владимирович?
— Думаю… Думаю, ей около тридцати, и она одинока — идеальный вариант для детектива. Привлекательность поздней молодости еще не прошла, а кое-какой жизненный опыт появился. Не думаю, что она обладает какими-нибудь сверхвыдающимися способностями или экстраординарными качествами. Совершенно усредненный человеческий тип.
— Именно так. — Наталья сразу же погрустнела: слова Воронова неожиданно больно задели ее. — Именно так я и думала.
— Не согласен! Как представитель заказчика не согласен! — Марголис забарабанил пальцами по столу. — Что значит «усредненный человеческий тип»? Кому интересно наблюдать за усредненным человеческим типом?
— Ну как ты не понимаешь, Семен?! — Воронов вскочил и заходил по комнате, нелепо загребая ногами. — Тем интереснее будет следить за сюжетом, тем интереснее! Она будет вынуждена играть по правилам квартиры, в которую попала. Квартира втянет ее в какой-нибудь криминал. Я правильно вас понял, Даша?
Наталья неотрывно наблюдала за Вороновым, ставшим вдруг пророком, прорицателем, всклокоченной пифией. Она была близка к обмороку; коньяк — вот что ей сейчас поможет! Трясущимися руками она плеснула себе коньяку и залпом выпила.
— Интересно, в какой именно криминал? — спросил Марголис.
— Хорошо. Я продолжаю. В квартире она находит большую сумму денег в валюте, просроченные билеты на имя хозяйки и еще одногб человека. Мужчины. А также его заграничный паспорт…
— Куда? — перебил Наталью Воронов.
— В каком смысле — «куда»?
— Билеты. Она должна была улететь. Куда именно?
— Какая разница… Допустим, во Францию. И то не она, а мужчина, обладатель второго паспорта. Ее билет был железнодорожным, но тоже просроченным. И совсем не во Францию, а в Мурманск.
— Вот как? И какое место он выбрал во Франции?
— Я не думала над этим, — вовремя спохватилась Наталья; сюжет — пока что это только сюжет, предложенный писателю, не более того. — Допустим, на Лазурный берег. Ницца, Канны…
— И Монте-Карло под боком. Это может быть ниточкой.
— Ниточкой?
— Ну да. Монте-Карло, стиль «Веllе Epoque», казино. Не думали над тем, чтобы сделать спутника пропавшей профессиональным игроком?
— Нет.
— Жаль. За профессиональными игроками всегда интересно следить. К тому же вы получаете дополнительную версию, которая скорее всего будет опровергнута. Но ложный след необходим. А еще лучше — сразу несколько. Если хорошенько покопаться в квартире. Хотя и билет в Мурманск может быть ложным следом. Чтобы далеко не ходить.
— В квартире явно никого не было последние несколько дней.
— Это ее не смущает?
— Смущает в какой-то мере. Особенно после того, как она узнает, что владельца заграничного паспорта нашли мертвым.
— Интересно, каким образом она это узнает? — тут же подал голос Семен Борисович.
— Какая разница, Семен! — Воронов яростно потер подбородок. — Это непринципиально… Узнает из сводки криминальных новостей. Телевизионщики любят потчевать обывателя страшилками на ночь глядя. Я прав, Дарья?
— Да.
— Что-то вы неважно выглядите, — первым спохватился Марголис. — Побледнели.
— Ничего. Это просто коньяк. Мне не нужно было пить коньяк… — пролепетала Наталья. — А в общем, вы правы. Насчет криминальной хроники. Посыл верный.
Марголис налил в стакан воды и поднес его Наталье:
— Выпейте… И что было дальше?
— Дальше? Я не знаю… Быть может, ей стоит уйти? Убежать? Забыть обо всем? — Наталья с надеждой посмотрела на Воронова.
— Тогда вы погубите неплохой сюжет. Причем в самом его начале.
— Вы предлагаете ей остаться?
— Я ничего не предлагаю. Есть жанр, и он диктует определенный стиль поведения героев. Вы ведь должны были заметить, что все герои детективов, особенно так называемые «сыщики по обстоятельствам», — все они чрезмерно любопытны, суют свой нос во все щели и не пропускают ни одной мало-мальски заслуживающей доверия версии. Они одержимы идеей разгадать смерть людей, которых никогда не видели. Или видели только мельком. Нормальный, здравомыслящий человек не поступил бы так никогда.
— Вы думаете? — Для полного счастья Наталье не хватало только этого: вороновской теории детектива в его же собственном изложении.
— Уверен. Здравомыслящий человек предпочитает всем загадкам только одну: загадку приготовления гноцци а-ля романа.
— Это еще что такое? — удивился Марголис.
— Итальянские манные лепешки. Находка для язвенников. И главное — нужно не забыть положить мускатный орех.
— Подождите, — перебила Воронова Наталья. — Значит, она должна остаться?
— А вы сами бы остались? — спросил Воронов.
— Н-не знаю… Скорее всего, бежала бы без оглядки.
— Даже не попытавшись разобраться, что же произошло на самом деле? Вы нарушаете правила жанра, которые сами же создали.
— Интересно, каким образом я… каким образом героиня может во всем разобраться?
— Ну, если она нашла паспорта и билеты, значит, наверняка осматривала вещи…
— Ты хочешь сказать — рылась в шмотках хозяйки? — уточнил Марголис. — Не очень-то хорошо все это выглядит.
— Ну, это же детектив, а не поучительные рассказы для детей Льва Толстого! Она обязана рыться в шмотках, читать записи в блокнотах, рассматривать фотографии и все такое прочее.
— А как насчет телефонных звонков? — спросила Наталья. — Она должна отвечать на телефонные звонки?
— Нежелательно. И потом, телефон должен быть с автоответчиком. Если мы условились, что это богатая квартира. Пара-тройка таинственных звонков только усилит напряжение.
— Вы полагаете?
— Уверен в этом.
И тотчас же в кармане Натальи раздался надсадный писк сотового телефона. Он прозвучал так неожиданно и зловеще, что она вздрогнула. Марголис машинально сунул руку во внутренний карман пиджака и извлек оттуда свой собственный телефон.
— Извините. Моя наяда беспокоит. Оставил в постели без присмотра…
Марголис приложил телефон к уху, растерянно дунул в мембрану — звонок и не думал утихать.
— Странно. Похоже, что это не мой телефон. И писатель, и литагент воззрились на Наталью.