Рискни здоровьем, мальчик, дверь-то железная, на совесть сработанная! И не нужно было ключи в почтовый ящик забрасывать! Наталью так остро пронзило чувство веселой безнаказанности, что она засмеялась. Нинон права: молодой и ретивый жеребец в яблоках, лишь по недоразумению названный Денисом, способен на изрядное количество шизофренических подвигов. Сначала он швыряет в почтовый ящик ключ с сопроводительным письмишком, нимало не заботясь о последствиях. А затем, даже не выждав добропорядочной декадной паузы, начинает артподготовку и обстреливает дом никому не нужными телефонными звонками.
— Ты слышишь? — баритон съехал на тенор (даже Лучано Паваротти позавидовал бы такой «кантус фирмус»'). — Сними трубку!
Давай-давай, парень, видит око, да зуб неймет, а будешь и дальше практиковать телефонный терроризм — натравлю на тебя доберманиху.
Похоже, мысленные угрозы Натальи были услышаны невидимым абонентом: он отключился, но ненадолго. Спустя минуту телефон зазвонил снова, теперь баритон проявлял так полагающуюся случаю терпимость.
— Я хочу только поговорить, Дарья. Обещаю, никаких угроз, никаких претензий, я буду держать себя в руках. И буду ждать в «Дирижабле Нобиле». Завтра, с восьми до девяти… И каждый вечер… Нам нужно объясниться… Прошу тебя…
Телефон наконец-то замолчал, и Наталья перевела дух. Ничего себе страсти, и как только при таком вулканическом темпераменте страдальца Дениса в квартире все еще цела мебель, не выбиты стекла и функционирует тостер? И вся бытовая техника заодно. А ведь мог, мог бы в порыве неконтролируемой ярости оставить вывороченными газовые конфорки, сунуть в холодильник весь набор компакт-дисков и разбить молотком монитор. Мог в крайнем случае исписать все стены и зеркала губной помадой хозяйки. Что-нибудь в готическом стиле, леденящее кровь «vengeance», например. Или «doom»2. Или, на худой конец, «Голосуй заЧиччолину!»…
Джава.
Джава никогда так ее не домогался. Смешно домогаться женщины, лежа на ее продавленном диване в коммуналке. Страсть — прихоть богатых. Тихая, как фамильный склеп в солнечный день, любовь — удел среднего класса. А деклассированным элементам, к которым она себя причисляет, остается лишь бесплотное исчезновение любовников и их мокрых носков с батареи… Нет, разбить молотком монитор компьютера — это она погорячилась… А ведь Воронов — мудрый Воронов! — что-то говорил о компьютере.
Да. Записные книжки, файлы («Как называется эта дрянь, Семен?»), электронная почта, на худой конец. Воронов прав. Сюжет нужно двигать дальше.
Наталья подошла к столу, присела на краешек кресла и поднесла указательный палец к компьютеру. Кое-какие навыки работы с этим тонким, идеально организованным существом она имела, хотя большую часть времени за компьютером проводила Гала: запросы относительно гостиниц и мест на международные рейсы, расписание, наличие билетов… Но теперь — теперь все выглядело сложнее. Стоит ей нажать кнопку «Роwer», и она попадет в святая святых Дарьи Литвиновой, в ее электронную черепную коробку…
— Как думаешь, Тума? — Наталья повернулась к собаке, но та, открыв пасть и оглушительно-сладко зевнув, поменяла позу на кресле и повернулась к Наталье коротким обрубком хвоста.
Если начать прислушиваться к собаке, то ничего не сдвинется с мертвой точки. А равновесие — так или иначе — должно существовать: Туме — строгий ошейник, Наталье — мягкое, почти безболезненное внедрение в чужую, завуалированную винчестером подкорку.
Наталья включила компьютер, и спустя несколько секунд монитор ожил. Дарья Литвинова оказалась сомнительной эстеткой: на экране оказалась выставленной картина полузабытого баталиста Верещагина «Апофеоз войны». Груда черепов и воронье в отдалении — ничего себе знак!
Наталья поежилась: интересно, для кого предназначается заставка — для самой Литвиновой или для сонмища любопытных, включая Туму, Дениса, Лену-сика из телефонной трубки и таинственную фирму «Аскод»? Тогда это может звучать как осторожное предупреждение: «Не влезай, убьет!» Количество «иконок» на экране было сопоставимо разве что с количеством черепов в апофеозной куче — тут и за несколько дней не разгребешься. Не стоит пока углубляться в дебри, ограничимся на первый раз Интернетом и электронной почтой. Наталья подвела стрелку к ярлыку «Рeter-Star» (предусмотрительная Дарья работает в кредит, слава богу!) и щелкнула мышью.
На установку связи ушло не больше минуты.
А вот бесплатная электронная почта, поприветствовав пользователя «[email protected]», встретила Наталью совершенно безрадостным известием: «Введите пароль».
Приехали.
Наталья разочарованно хмыкнула и одним пальцем выбила на клавиатуре: «пароль». Эта старая казарменная шутка не осталась безнаказанной. Mail.ru тотчас же разразилась осуждающей тирадой: «Ошибка. Неверное имя пользователя или пароль».
А потом по-быстрому воспроизвела гипотетический диалог между растяпой-пользователем и Всевидящим Оком Надзирателя за Почтовыми Ящиками:
«Я забыл свой пароль. Что делать?»
«Нажмите сюда».
После несложных манипуляций Наталья наконец добралась до сути и увидела вожделенный секретный вопрос — «Имя вашей собаки».
Вот ты и попался, пуленепробиваемый и конфиденциальный почтовый ящик!
Даже не оглянувшись на доберманиху, Наталья недрогнувшей рукой вывела: «Тума». Но ящик закапризничал. Имя «Тума» он решительно не принимал. Наталья перебрала в уме несколько вариантов развития событий: доберманиха Тума — не последняя собака Литвиновой, до нее были гораздо более любимые овчарки, лабрадоры и водолазы. И все — кобели, с опущенной бойцовской мошонкой и ласковыми именами…
Только после изучения инструкций Наталья пришла к простому выводу, что имя собаки нужно вводить на английском, ящик-де не терпит русского во всех его комбинациях и проявлениях. И когда она это сделала, на монитор торжественно вплыла надпись: «Ответ верный. Рекомендуем установить новый пароль прямо сейчас».
Воронов. Voronoff. Пусть будет Voronoff.. Он того стоит…
Наталья ввела имя Воронова в компьютер никогда не читавшей его Дарьи Литвиновой и получила наконец доступ к ее переписке.
Новых писем, накопившихся с третьего февраля, оказалось всего два. Судя по всему, Литвинова вела не очень интенсивную переписку. Наталья щелкнула «Входящие» и внимательно просмотрела адреса посланий. Они принадлежали человеку с логином «Grim». Чтобы особо не заморачиваться, Наталья выбрала последнее по времени и раскрыла его.
Для того чтобы осмыслить содержание короткого послания, ей понадобилось время. Письмо гласило:
«Ответь, черт возьми, иначе я буду думать, что тебя уже нет в живых!»
10 февраля
Наталья
Следующим вечером, ровно в девять пятнадцать, Наталья уже стояла возле дверей Воронова.