Я протянула Таечке взятый с полки сложенный вчетверо белый халат.
– Убийца не довел до завершения начатое, то есть не кокнул нашу новоявленную Агату Кристи. Значит, он повторит попытку уничтожить ее снова! И, не исключаю, сделает это именно здесь, в больнице, потому что Ухтомская, по слухам, намеревается после выписки немедленно покинуть страну и отправиться на курорт.
Облаченные в медицинские халаты, мы вышли из бельевой. Таечку я послала в соседнее крыло, а сама заняла стратегическую позицию в коридоре, из-за угла которого отлично просматривались подступы к палате, в которой лежала Ухтомская. Рядом с дверью на стуле сидел милиционер и читал книжку – кажется, сомнительный шедевр самой мадам жертвы.
Я была уверена, что Пташук не заставит себя долго ждать. Ему наверняка не терпится пристрелить Ларису. Отчасти я даже Дениса понимала – я бы тоже захотела уничтожить людей, виноватых в гибели моей матери и деда. Однако как гениально он морочил всем голову! До такой степени гениально, что я почти влюби...
Мое внимание привлек строгий доктор, вышедший из лифта и следовавший в моем направлении. Господи, ведь это же Пташук! Без бороды, с обритой налысо головой, но это точно был он.
Я открыла рот, чтобы закричать, и обернулась в поисках подмоги. Милиционер, как назло, исчез со своего стула, наверное, отправился или в туалет, или в кафетерий за кофе. Только с противоположной стороны коридора медленно двигался санитар, толкавший накрытую простыней каталку.
– Стой! – крикнула я, рассчитывая, что мой крик услышит Таечка и позовет кого-нибудь на подмогу.
Пташук вздрогнул и уставился на меня. На его лице отразился страх, он двинулся на меня. Я, отступая, заявила:
– Что, пришел убивать писательницу? Хочешь завершить то, что недоделал?
– Арина, я все могу объяснить... – ответил Пташук, протянул ко мне руку, и я бросилась по коридору прочь от него.
Но путь мне загородила каталка. Я проорала коренастому санитару в зеленом балахоне:
– Помогите! Вон тот человек – убийца!
Пташук надвигался на меня, держа одну руку в кармане халата. Так и есть, сейчас вытащит пистолет и всех нас перестреляет…
Внезапно из-за угла вывернул милиционер, в самом деле тащивший бумажный стаканчик с кофе. Я указала на Пташука и закричала:
– Ну чего стоите, как истукан? Вот он, маньяк! Хватайте его, стреляйте!
Милиционер, выпустив из рук стаканчик, перепрыгнул через каталку и устремился за Пташуком, который дал деру. Я в изнеможении опустилась на стул, стоявший около палаты Ларисы Ухтомской. Санитар постучался, зашел к писательнице и прикрыл дверь.
Я отдышалась, пришла в себя и вздохнула с облегчением. Пташука сейчас поймают или, что еще лучше, пристрелят. Таких, как он, надо только уничтожать!
Ко мне подбежала Таечка, которая стала взахлеб рассказывать, чему стала свидетельницей. Я не могла слушать ее стрекот и послала девчонку за минеральной водой. Сама же я отправилась в туалетную комнату, дабы привести себя в порядок, – ведь предстояло выступить перед прессой, собравшейся у клиники, и рассказать ей обо всем в подробностях.
Выйдя из туалета, я заметила около грузового лифта того самого санитара с каталкой и дружелюбно ему улыбнулась. Прошла мимо – и вдруг обернулась. Мой взгляд привлекла рука, выпавшая из-под простыни. Рука была женская, украшенная перстнем с неправильной формы тусклым изумрудом, – точно такой перстень я видела на руке у Ларисы!
Санитар, обладавший на редкость невыразительным лицом, проследил мой взгляд и прикрыл руку простыней. Я попятилась, чувствуя, что волосы начинают шевелиться у меня на голове от ужаса.
Двери лифта распахнулись. Санитар, оказавшись рядом, вдруг рванул меня на себя с чудовищной силой, я потеряла равновесие и оказалась в его объятиях.
– Ариночка, ты где? – донесся до меня далекий голос Таечки.
Санитар ловко всадил мне в плечо иглу шприца с каким-то снадобьем, и в голове тотчас зашумело. Я не смогла ничего ответить на зов глупой девчонки. Да если бы и смогла, вряд ли бы она была в состоянии оказать мне помощь... Ноги меня не слушались, перед глазами плыли разноцветные круги. Я рухнула как подкошенная, санитар подхватил меня под мышки и втащил в кабину лифта, где уже стояла каталка с покоившейся на ней Ларисой.
– Мне очень жаль, но я не привык оставлять свидетелей, – произнес санитар тихо.
Ответить я ничего не могла, потому что лицевые мышцы были словно каменные. Санитар нажал кнопку подземного этажа, и двери лифта захлопнулись.
– Ариночка, где же ты? – снова услышала я голос Таечки рядом, захотела во все горло крикнуть в ответ, но не смогла. Попыталась вздохнуть, но и это у меня не получилось. Санитар склонился надо мной, я почувствовала, как он поднимает меня, и – беспробудная тьма поглотила меня...
* * *
В себя я пришла от холода и неприятного чувства онемения в руках. Открыв один глаз, осторожно осмотрелась. Небольшая комната, заставленная разнообразными инструментами. Посередине верстак. А на стене доска, на которой пришпилены пять фотографий. Четыре из них – Виктора Максюты, Игоря Крылова, Михаила Гайдука и Дмитрия Виллиса – перечеркнуты красным фломастером. А на фото Ларисы Ухтомской креста пока что не было...
Скрипнула дверь, раздались шаги, я быстро закрыла глаза и притворилась, что еще не пришла в сознание. Итак, меня похитил маньяк! Вернее, тот санитар... Но почему? Ведь убийца – Пташук! Или он работает не один, а с напарником?
– Арина Сергеевна, можете не притворяться, – услышала я низкий мужской голос. – Я же знаю, что действие наркотика должно было пройти. Да и вы заметно трясетесь сейчас от страха.
Я, не открывая глаз, взмолилась:
– Отпустите меня! Вашего лица я не видела! Ничего не запомнила!
– К сожалению, не могу, – ответил голос. – В клинике я не мог вас бросить, потому что труп тотчас привлек бы внимание, а оглуши я вас, вы бы немедленно поведали милиции обо всем, что видели. Поэтому мне пришлось вас захватить.
– Где мы? – спросила я.
Но субъект проигнорировал мой вопрос и продолжил:
– Обещаю вам, умрете вы быстро, мучиться не будете. Вы ни в чем не виноваты, однако я не могу оставить вас в живых. Вы просто оказались в неподходящее время в неподходящем месте. Так же, как и мой отец...
Услышав эти слова, которые не оставляли надежды, я от испуга распахнула глаза и увидела у верстака санитара – только он был уже не в зеленом балахоне, а в спортивном костюме. Мужчина лет сорока, с невыразительным лицом, коренастый. Абсолютно заурядная личность!
– Сколько вам заплатил Пташук? Я дам в два раза больше! В три! В десять! Я ведь топ-модель и очень богата, мне платят миллионные гонорары! – лихорадочно сочиняла я, пытаясь хоть как-то выкрутиться из ситуации.
Тип усмехнулся, и я заметила, что он чистит тусклый пистолет.