Настя ловила каждое слово патологоанатома, не хотела перебивать, но тут не выдержала:
– И где он, этот протокол, Степан Игнатьевич? Вы его сохранили? Он у вас здесь?
– Нет у меня никакого протокола! – заговорил вдруг суетливо Хрипунов. – Был да сплыл, я его давно уничтожил! Я что, идиот, такие улики хранить?
Настя, понимая, что патологоанатом лжет, нетерпеливо заявила:
– Вы говорите неправду! Но я хочу получить протокол. Понимаю, вам нужны деньги... Продайте мне его! У меня имеется квартира в Ленинграде...
– Да хоть дворец в Бахрейне! – рявкнул Хрипунов. – Соображаешь, чего хочешь? Нет, протокол ты не получишь!
– Значит, вы его все же не уничтожили? Позвольте хотя бы в него заглянуть! – настаивала Настя. – Обещаю, что оставлю вас в покое, как только прочитаю протокол. Я хочу знать, как умер мой отец...
– Я тебе и так рассказать могу, – почти уже согласился Хрипунов, но тут, отдернув опять занавеску, вдруг прошептал: – Старуха моя идет, с сумками... Ну, живо прочь! И все, езжай к себе обратно! Нет у меня протокола! Нет – и никогда не было!
Девушка встала с табуретки, Хрипунов схватил ее за локоть и выволок в коридор. Едва успев натянуть сапоги, но даже их не застегнув, Настя оказалась на лестничной клетке. Хрипунов швырнул ей в руки полушубок и указал на верхний этаж. Настя уже слышала шаги по лестнице, сопровождаемые тяжелой одышкой. Девушка взлетела наверх и затаилась. Осторожно выглянув, увидела полную даму лет пятидесяти с двумя объемными сумками в руках. Хрипунов бросился к жене, причитая:
– Лидочка, разреши я тебе помогу! Ах, тебе же нельзя таскать такие тяжести! А что ты купила, неужели палтуса? И даже апельсины удалось достать, ну надо же! А сервелат не выбросили? А ведь обещали, обещали...
Супруга, вручая ему сумки, проворчала:
– Я только что говорила с Марьей Прокофьевной, она сказала, что у нас в подъезде настоящий концерт был. Какая-то молодуха к нам ломилась...
Патологоанатом, затаскивая сумки в квартиру, заявил:
– Да какая-то пьяная двери перепутала. Ей нужно было к Ивановым, ну, тем, что над нами живут, а она этажом ошиблась...
– Я прекрасно знаю, кто такие Ивановы и где они живут! – заявила безапелляционно одышливая Лидочка. – Степан, не юли! Та вертихвостка к тебе намыливалась?
– Лидочка, ну что ты! – снова запричитал Хрипунов, и дверь в квартиру захлопнулась.
Настя, застегнув сапожки и надев полушубок, осторожно спустилась вниз и побежала прочь, так и не узнав, чем закончилась драма в семействе Хрипуновых.
* * *
Девушка бродила по городу и размышляла. Итак, патологоанатом сохранил протокол вскрытия в качестве гарантии, чтобы его, если вдруг вскроется правда, не сделали «стрелочником». Но Хрипунов, вне всяких сомнений, не заинтересован в разглашении подлинных обстоятельств смерти ее отца. Нечего и надеяться на то, что старик вдруг сжалится и разрешит ей ознакомиться с протоколом. И что же теперь делать?
Девушка зашла в пельменную, перекусила, после чего настроение ее значительно улучшилось, а голова заработала с утроенной силой. Итак, все упирается в несносного Степана Игнатьевича. Денег, чтобы подкупить его, нет, да он, пожалуй, и за миллион не выдаст ей протокол. Значит, надо добыть драгоценный документ иным путем!
А иной путь был только один – кража. Настя даже оглянулась по сторонам, опасаясь, не высказала ли столь крамольную мысль вслух. Хотя, естественно, все просто: Хрипунов не собирается отдать ей протокол, значит, надо изъять документ против воли его владельца!
Интересно, где Степан Игнатьевич хранит бумагу? Наиболее подходящее место – его собственная квартира. Но кто знает, может быть, он прячет протокол где-то, к примеру, на даче, у родственников или в камере хранения на вокзале. Нет. Вряд ли, сама себя остановила Настя, такие важные бумаги должны находиться всегда под рукой.
Девушка пересчитала наличность – тридцать восемь рублей семьдесят семь копеек. Негусто, надо сказать. Однако она не покинет город, пока протокол не окажется в ее руках. Обращаться в нерьяновскую милицию бесполезно – наверняка там, как модно нынче говорить, «все схвачено»: многие из сотрудников работают на мафию. Но ведь в Ленинграде или Москве все не так! Ну конечно, когда документы окажутся у нее в руках, она обратится к генерал-майору Остоженскому, и тот ей поможет. Ведь он был хорошим другом покойного отца.
Прогулявшись по Нерьяновску, Настя сняла номер в гостинице «Октябрьская». Надолго ее финансов не хватит, но ведь ей понадобится всего несколько дней, чтобы осуществить задуманное. А задумала она ни много ни мало, а настоящее ограбление.
Девушка испытывала неведомое чувство: с самого детства ей внушали, что брать чужое нехорошо, постыдно, а она собирается тайком проникнуть в чужую квартиру и украсть документы. Но ведь другого выхода у нее не было! И папа с мамой, узнай о ее намерении, наверняка бы одобрили затею дочки. Надо же, как все в жизни изменилось – она, студентка философского факультета ЛГУ, превращается в домушницу... Но ведь не ради наживы, а для того, чтобы узнать правду и восстановить справедливость!
Настя долго размышляла о том, как ей пробраться в квартиру Хрипуновых. Она устроила слежку за патологоанатомом и его ревнивой женой – благо что для этого требовалось только прогуливаться около подъезда и регистрировать все передвижения «объектов».
Спустя три дня Настя узнала, что Степан Игнатьевич практически каждый день ездит куда-то (увязавшись за ним, девушка установила, что он направляется к дачному автобусу номер двадцать шесть), а супруга Хрипунова, Лидочка (в действительности же – Лидия Мироновна), все еще работает, поэтому тоже уходит утром, а возвращается только под вечер.
Самую же интересную информацию Настя почерпнула из разговоров бабулек, сидевших на скамейке перед подъездом. Все они были туговаты на ухо, поэтому говорили громко, и девушка, заняв наблюдательный пункт у соседнего подъезда, без труда услышала то, о чем они беседовали.
Основными темами были политика (бабульки поливали грязью генсека Горбачева), дефицит (подробно обсуждалось то, когда, где и что в ближайшее время выкинут из продуктов или галантерейных товаров), болезни (Настя узнала многое о состоянии здоровья сплетниц) и личная жизнь обитателей дома (тут бабульки были настоящими знатоками и могли бы запросто дать фору членам клуба «Что? Где? Когда?»).
* * *
Помимо всего прочего, Настя узнала, что одна из почтенных особ, Марья Прокофьевна, та самая, что докладывала Лидочке о том, кто и когда наведался в ее отсутствие к Степану Игнатьевичу, хранит у себя ключи от некоторых из соседских квартир – старушка слыла надежной и честной.
План созрел в одно мгновение. Настя знала, что вскрыть дверь в квартиру Хрипуновых не сможет – необходимыми воровскими навыками она, дочка прокурора и кандидата философских наук, не обладала. Но кто сказал, что дверь придется вскрывать или выламывать? Она воспользуется запасным ключом, хранящимся у милой Марьи Прокофьевны! Дело упирается лишь в то, как заполучить желанный ключ.