– Подобные че? – слегка окосел рыжий. – Это че, так запор теперь называется? Казус?
Вика невольно хихикнула, а немец поморщился:
– Все, Вася, иди.
А когда помощник ушел, фон Клотц развернулся к пленнице и саркастически ухмыльнулся:
– Ну и как тебе твои будущие бойфренды? Мечта, а не мужчины, верно?
– Не то слово! – совершенно искренне улыбнулась Вика. – Ладно, я пойду в дом, замерзла.
И она, весело мурлыкая какую-то мелодию, ушла, оставив фон Клотца слегка офигевшим от такой реакции.
Но ничего наигранного в поведении девушки не было, она действительно радовалась жизни и даже готова была расцеловать Васятку в конопатую морду.
А что, отплюешься потом, и все дела, зато благодаря сортирным проблемам рыжего она теперь сможет убежать!
Потому что довольно трудно, знаете ли, отправляться в погоню, когда из тебя хлещет, как из больного гусенка.
Фон Клотц привез тогда из города две упаковки весьма эффективного – Вася полдня потом занимал деревянное строение на заднем дворе, как раз и построенное для обслуги, – слабительного. С тех пор оно пока ни разу больше не понадобилось, так что запас спасительного препарата был весьма значительным.
И воровать его Вика не стала – зачем? В кладовку она могла попасть в любое время, так что рисковать понапрасну не стоило. Вдруг слабительное кому-то понадобится, и исчезновение целой упаковки (не меньше, надо было ведь и собак еще накормить вкусняшкой) не заметить будет невозможно.
Так что для побега все было действительно готово, и оставалось только окончательно восстановиться после родов. Да и малышу не мешало немного подрасти, хотя бы месяцев до двух с половиной – трех.
Но получилось, что Помпон смог повзрослеть всего лишь на три недели. А ждать больше нельзя.
Да и сама Вика вовсе не ощущала себя тренированной олимпийской чемпионкой, хотя и той хлипкой размазней, какую она изображала перед фон Клотцем, девушка тоже не была.
Она довольно много занималась физическими упражнениями втихаря, здесь, в комнате, когда немец был занят чем-нибудь другим и не мог неожиданно нагрянуть с визитом.
Приседания, отжимания, качание пресса – все, что нельзя услышать снизу. Вика помнила о своей ошибке в первые дни заключения. И теперь фон Клотц и понятия не имел, что его пленница упорно готовится к побегу.
Он вообще расслабился за прошедшие после первой неудачной попытки Вики месяцы, полностью уверившись в своем моральном и физическом превосходстве над пленницей.
Эта глупая славянка окончательно сломлена и унижена, она превратилась в слабую хныкающую бабу, готовую сделать что угодно, лишь бы не остаться наедине с Прохором и Васей. Правда, иногда Викхен вела себя довольно странно, но с беременными и не такое случается.
А сейчас, после рождения сына, она вообще превратилась в безумную клушу, трясущуюся над своим цыпленочком, какой уж тут побег, что вы! К тому же его друзья из «Аненербе» начеку и снова помогут вернуть беглянку, как в прошлый раз. Еще бы – ведь он, Фридрих, пообещал после получения наследства постоянное финансирование этой ушедшей в подполье после окончания Второй мировой войны организации.
Фон Клотц довольно усмехнулся в ответ на какую-то реплику доктора, махнул рукой маячившему неподалеку Прохору, велев тому запереть за выехавшей машиной эскулапа ворота, и неторопливо направился к дому, насвистывая «Милого Августина».
Вика отошла от окна и склонилась над кроваткой сына:
– Ну что ж, Михаэль, нам, кажется, пора.
Пора-то оно пора, да вот как накормить слабительным всю троицу одновременно? А перед этим напоить их водкой с растворенной в ней той самой единственной капсулой транквилизатора?
Да, одной капсулы на троих маловато, долго они спать не будут, но для Вики самое главное, чтобы фон Клотц с помощничками вырубились хотя бы на часок. И не помешали ее сборам.
А когда они проснутся, им будет уже не до поисков беглянки. Штаны бы успеть поменять.
Но вот ведь досада – немец никогда не садился за один стол со своими подельниками, четко соблюдая субординацию: низшие чины не имеют права трапезничать вместе с генералиссимусом.
И водку фон Клотц не пьет, предпочитая коньячок, причем только вечером. В крайнем случае – днем.
А уйти хотелось бы пораньше, чтобы до темноты оказаться как можно дальше от этого проклятого места.
В каком направлении двигаться, Вика давно уже изучила. В тот самый день, когда она украла капсулу с транквилизатором, к счастью, потому что потом ей пробраться в кабинет незамеченной уже не удалось бы – равнодушное рыло видеокамеры фиксировало все происходящее в свое цифровое нутро.
Но тот день, когда фон Клотц в очередной раз уехал в город за пополнением припасов, оказался самым удачным. Почти как в песне Григория Лепса «Самый лучший день».
Мало того, что упаковка с транквилизатором была почти полной, так еще и прямо на столе лежала подробная карта местности. Той самой местности, в центре которой располагалось гнездо паука Фрицци.
И оказалось, что до ближайшего поселка действительно довольно далеко, немец весьма удачно спрятался от людей. На карте его дома и ведущей к нему дороги вообще не было, красная линия маркера с точкой на конце отрезка проведена, судя по всему, самим фон Клотцем.
Отрезок, кстати, был не длинным, до грунтовки, связывающей поселок с оригинальным названием Тарасовка и более-менее приличную (асфальтированную как минимум) дорогу, всего километров пять.
А потом было два варианта – либо свернуть в сторону асфальтированной дороги и ловить попутку, либо направиться в Тарасовку и искать помощи там.
Вот только оба варианта имели протяженность не менее тридцати километров.
Глухомань, в общем, где сто верст не крюк.
То есть Вике надо было прошагать в быстром темпе около тридцати пяти километров. Да еще с ребенком на руках.
Это-то ладно, идти вдоль дороги гораздо проще и безопаснее, чем по лесу, вот только и догнать беглянку тоже гораздо проще. И быстрее – ноги никогда не были серьезными конкурентами автомобилю.
А вот напрямик, через лес и гору, до Тарасовки было всего-то около десяти километров. Причем двигаться нужно было в уже пройденном один раз направлении, именно туда, где находилась та пещера.
И где…
Нет, не надо, не вспоминать. Это расслабляет, лишает сил. Кай все равно больше не придет на помощь, он давно уже забыл о своей одноразовой игрушке.
Так что на пути будет всего лишь обычная гора, которую, если верить карте, можно преодолеть через перевал. Правда, узкая тропинка была прорисована между отвесной скалой и обрывом, но самый опасный участок имел не более ста метров в длину.