– Почему молчит радио? – Муж всегда требовал, чтобы радио работало на полную мощность. Лида покорно включила черную коробку. Полилась речь министра тяжелой промышленности, который рапортовал товарищу Сталину и всему советскому народу о чрезвычайных успехах сталеваров.
– Сегодня арестовали Кобозевых, – произнес, попробовав борщ, Семен. – И поделом. Что про них говорить, одно слово – евреи.
– Сеня, какие же они евреи? – попыталась возразить Лида. – И в чем виноват их сын? Его вышвырнули на улицу. Представь, что такое случится с нашей дочерью.
– С нашей дочерью такое никогда не случится, – Семен был неумолим. – И правильно их арестовали. Говорят, Кобозев в больнице травил пациентов. После великой победы враги нашей страны хотят уничтожить завоевания Октября.
Лида отвернулась. Она не могла слушать постоянные разглагольствования Семена. Она любила мужа, но изменить его была не в силах. Она не собирается возражать ему. Кобозевы, как тысячи других, бесследно исчезли. Через два дня о них никто и не вспомнит, в комнату въедут новые жильцы, о них все забудут.
Вечером, уложив дочь спать и оставив мужа в одиночестве корпеть над чертежами, Лида вышла во двор. Теплый ветерок ласкал лицо, начинало темнеть, в небе загорались далекие звезды. Вдруг Мамыкина заметила сгорбленную фигурку около стены. Подойдя, она поняла, что это сын арестованных Кобозевых Петя.
– Тетя Лида, – прошептал он, узнав ее, – дайте мне, пожалуйста, попить.
– А где твоя тетка? – дрогнувшим голосом задала вопрос Лида. Она не могла смотреть на страдающего ребенка.
– Она обещала, что придет за мной, и не пришла. Наверное, испугалась. Я ее не виню. Она хорошая женщина, сейчас такое время.
Потрясенная Лида погладила мальчика по голове. Ему всего шесть, а он уже узнал самые страшные тяготы жизни.
– Подожди здесь, – произнесла Лида. Она вернулась домой и тайком от Семена, который целиком погрузился в работу, принесла Пете оставшиеся с ужина котлеты. Мальчик с жадностью набросился на еду. Лида размышляла. Его должны забрать в особый детский дом, который населяли отверженные дети врагов народа. О том, что там творится, она не хотела и думать. То ли о нем забыли, то ли власти не торопились, но пока Петя оставался беспризорником. Сразу после войны Лида видела множество оборвышей, которые бродили по улицам. Затем они исчезли, а власть, как обычно, доложила о моментальном решении проблемы беспризорщины.
– Спасибо, – произнес мальчик. – А теперь вам нужно идти. Если увидят, что вы меня кормите, у вас будут неприятности.
– Куда ты пойдешь? – спросила его Мамыкина. Петя отвернулся и заплакал.
Лида прижала плачущего ребенка к груди и попыталась его успокоить. Но чем она могла помочь мальчику, который в шесть лет лишился всего? Не думая о последствиях, она сказала:
– Пошли к нам.
Увидев сына арестованных Кобозевых, Семен побагровел. Лида молча посадила мальчика за стол и налила ему тарелку супа. Муж схватил Лиду за руку и вытащил в общий коридор. Оглянувшись и убедившись, что их никто не слышит, он произнес яростным шепотом:
– Ты что делаешь, идиотка, зачем притащила к нам в комнату ребенка врагов народа?
– Вот именно, что ребенка, – упрямо заявила Лида. – Он ни в чем не виноват. Сын за отца не отвечает. – Она вырвала руку. Семен тяжело дышал, размышляя.
– Тебя никто не видел? – спросил он, немного подумав. – Ни одна душа не должна знать, что он ночевал у нас. Рано утром отправишь его обратно. Запомни, я не зверь, Лида, но и ты должна понять, что он представляет для нас опасность.
Мамыкина вернулась в комнату. Петя, утомленный переживаниями страшного дня, спал в кресле. Очаровательный малыш – и враг народа. Лида подхватила его и положила на кровать. Петя, сонный, перевернулся на бок. Она заботливо укрыла его пледом.
До самого утра Лидия просидела вместе с мужем. Семен работал над срочным заказом. Он пытался сосредоточиться, но у него ничего не выходило. Он портил лист за листом, пока наконец не повернулся к жене:
– Лидия, пора. Уведи ребенка. Все равно помочь ему мы не в состоянии. Ты это прекрасно знаешь. Не вовлекай и нашу семью в эту трагедию.
Часы показывали начало пятого. Первые лучи раннего восхода алели на горизонте. Следовало торопиться. Многие из соседей поднимались на заре, чтобы отправиться на работу. Лида разбудила Петю. Мальчик покорно выпил чаю, Лида завернула ему несколько пирожков и яблок.
– Твоя тетя за тобой не придет, – сказала она. – Но у тебя есть бабушка. Ты знаешь, как к ней доехать?
– Да, – произнес Петя. – Тетя Лида, спасибо вам за все. Скажите, а маму отпустят?
– Конечно, – фальшиво-бодрым голосом заверила его Лида. – Нужно немного подождать. Это какая-то ошибка, ее отпустят. Но тебе нужно ехать к бабушке. Я дам денег на дорогу, возьми, – она протянула Пете несколько купюр.
Крадучись, чтобы их не заметили соседи, они прошли по общему коридору и через двор. Лида ощущала жар Петиной ручонки, которой мальчик впился в ее ладонь. Мамыкина понимала, что поступает подло, но Семен прав. Она не может оставить ребенка у себя.
До вокзала было рукой подать. Несмотря на раннее утро, там уже толпились люди, ожидавшие электричку на Москву. Лида купила Пете билет. Сосредоточенный и не по годам взрослый, мальчик отрешенно стоял на перроне. За всю дорогу до вокзала он не проронил ни слова, только теснее прижимался к Лиде. Мамыкина старалась не смотреть на него.
– Лидушка, а ты что здесь делаешь? – услышала Мамыкина знакомый голос. Она резко обернулась. Перед ней стояла соседка по общежитию, Ниночка. Она работала буфетчицей на вокзале. – Едешь с дочкой в Москву?
Соседка присмотрелась, и на ее хитроватом лице проступило лисье любопытство.
– А кто это с тобой? – приторным голоском произнесла она. – Никак сын Кобозевых? Петюша, это ведь ты, маленький мой?
Лида попыталась заслонить ребенка от Ниночки, но та проворно подошла к мальчику.
– Бедный мой, бедный. Папу и маму арестовали. И куда это ты едешь, Лидочка? Помогаешь Петюше? Он хороший мальчик, возьми булочку, – и она протянула ему булку с маком.
Загрохотал подходящий к станции поезд. Ниночка ахнула:
– Так Петюша едет в Москву! Наверное, к бабушке. Конечно, конечно, ему сейчас так тяжело. Мамы и папы нет…
Ниночка потрепала ребенка по голове. Лида поцеловала мальчика. В глазах Пети застыли слезы. Мамыкина вдруг кинулась к кассе.
– Билет до Москвы, – выдохнула она. – Быстрее, пожалуйста, быстрее.
Слава богу, было воскресенье.
Лида успела вскочить в уже отходящий от станции поезд. Она не могла отправить ребенка одного в огромный город. Буфетчица Ниночка, склонив на бок голову с перманентом, смотрела им вслед с легкой улыбкой и махала рукой.
Разыскать в Москве бабушку было делом сложным. Она жила на самой окраине, в двухэтажном кирпичном доме, построенном сразу после войны. Крепкая, моложавая женщина, совсем не похожая на старуху, приняла удар судьбы стойко.