Рыцари пустили коней по полю шагом, взяв копья наперевес. Берит и Кьюрик ехали по краям.
Земохи прятались в узкой рытвине шагах в ста от берега. Увидев семерых вооруженных эленийцев, они поднялись с мечами в руках им навстречу. Их было человек пятнадцать, пеших, и это лишало их многих преимуществ в бою. Они не издавали никаких звуков и глаза их были пусты.
— Это люди ищейки! — закричал Спархок. — Будьте осторожны!
Рыцари приближались к ним и земохи двинулись им навстречу, слепо надвигаясь прямо на острия копий. Когда первые были сражены, остальные продолжали молча наступать, не обращая на трупы внимания. Все это напоминало не бой, а просто убийство, и участь земохов была решена, когда Кьюрик и Берит зашли с тыла, все заняло не больше пятнадцати минут.
— Никто не ранен? — спросил Спархок, быстро оглядываясь.
— Почему же? Кое-кто, — сказал Келтэн, поглядывая на раскиданные кругом трупы. — Как-то все слишком просто. Такое впечатление, что они просто хотели быть побыстрее убитыми.
— Всегда рад угодить, — проворчал Тиниэн, вытирая меч о куртку одного их земохов.
— Давайте закопаем их в той яме, где они прятались, — сказал Спархок. — Кьюрик, съезди за лопатой.
— Будем прятать улики? — весело спросил Келтэн.
— Поблизости могут бродить и другие, — сказал Спархок. — Не будем же мы оставлять им сообщение, мы здесь, мол, были.
— Хорошо, но я должен быть уверен, что никто из них не пробудится, когда я буду держать его за лодыжки.
Келтэн спешился и принялся «придавать себе уверенности.» Потом они принялись за работу. Перетащить тела по скользкой грязи было не так сложно. Келтэн стоял на краю траншеи, забрасывая трупы землей.
— Бевьер, — спросил Тиниэн, — ты и правда так любишь свой Локабер?
— Я выбрал его, — ответил Бевьер. — А почему ты спрашиваешь?
— Когда ты срубаешь им головы, нам приходится два раза возиться с трупом одного человека, — сказал Тиниэн и в доказательство представил две отрубленных головы, которые он держал за волосы.
— Как смешно, — сухо сказал Бевьер.
Покончив со всеми, они вернулись на берег, где Сефрения сидела на лошади, прикрывая ладонью глаза Флют и стараясь сама не смотреть на поле.
— Вы закончили? — спросила она.
— Да, — ответил Спархок. — Ты можешь смотреть, — он нахмурился. — Келтэн высказал интересную мысль, он сказал, что эти люди как-будто сами хотели, чтобы их убили.
— Не совсем так, Спархок, — сказала Сефрения. — У Ищейки много людей под рукой. Он может наслать их сотни, чтобы расправиться с нами и потом еще сотни.
— Это удручает. Но если он может наслать так много, почему же он посылает их маленькими отрядами?
— Это что-то вроде разведчиков. Муравьи и пчелы делают также. Ищейка все же сродни насекомому, и он поступает, как насекомое, хотя и послан Азешем.
— Но по крайней мере мы не оставляем им возможности доложить о результатах разведки, — сказал Келтэн.
— Я не думаю, — не согласилась Сефрения. — Ищейка знает, где и когда поредели его войска. Он может не знать точно, где мы, но определенно знает, где мы убили его солдата. Лучше нам побыстрее уезжать отсюда, потому как где был один отряд, там может оказаться и другой.
Они отправились. Улэф завел серьезный разговор с Беритом.
— Следи за собой, когда дерешься топором, — говорил он. — Не делай таких широких размахов, иначе топор будет вести твою руку, а не она его.
— Да, сэр, я понимаю, — столь же серьезно ответил Берит.
— Топор такое же тонкое орудие, как и меч, если знать, как с ним обращаться. Обрати внимание на мои слова, мальчик, твоя жизнь может зависеть от этого.
— Я думал, что главное — это сила удара.
— Совсем не так важно бить изо всей силы, если ты следишь за тем, чтобы лезвие твоего топора было всегда отточено. Это примерно то же самое, что колоть орехи, ты же бьешь так, чтобы разбить скорлупу, а не расплющить орех в крошку. То же и с топором. Если ты ударишь кого слишком сильно, то лезвие может заклинить в латах, или оно может просто крепко засесть в теле того человека, и это не придаст тебе никаких преимуществ, если в это время на тебя уже будет наседать другой.
— Не думал, что топор такое сложное оружие, — тихо сказал Келтэн Спархоку.
— Это талесианская традиция — владение боевым топором, — он посмотрел на увлеченно слушающего Берита.
— Наверно, но еще более ясно, что мы теряем рыцаря, который мог бы хорошо обращаться с мечом. Бериту нравится топор, а Улэф поощряет его в этом.
К вечеру берег начал загибаться к северо-востоку. Бевьер огляделся вокруг.
— Я думаю, нам лучше остановиться здесь, Спархок, — сказал он. — Мне кажется где-то здесь талесианцы вышли против земохов.
— Хорошо, — согласился Спархок. — Остальное теперь за тобой, Тиниэн.
— Первое, что мы сделаем завтра утром, — ответил Альсионец.
— А почему не теперь? — спросил Келтэн.
— Скоро совсем стемнеет, — мрачно ответил Тиниэн, — а я не тревожу умерших по ночам.
— Почему?
— Потому, что я знаю, как это делать, но вовсе не люблю это занятие. Я хочу, чтобы вокруг было светло, когда они начнут появляться. Эти люди пали на поле битвы, и вряд ли они появятся в слишком приятном виде. Я не хотел бы, чтобы кто-нибудь из них начал подходить ко мне в темноте.
Рыцари отправились осмотреть округу, а Кьюрик, Берит и Телэн занялись разбивкой лагеря. Когда рыцари вернулись, дождь заметно ослаб.
— Ну что? — спросил Кьюрик, выглядывая из только что сооруженного подобия палатки.
— В нескольких милях на юг виден какой-то дым, — ответил Келтэн, спрыгивая с лошади. — Хотя мы так никого и не увидели.
— Нам все же придется выставить часового, — сказал Спархок. — Если Бевьер знает, что здесь сражались талесианцы, то может знать и Ищейка, и тогда у него могут оказаться здесь люди.