Но он продолжал сидеть и портить бумагу. Единственное, чего ему по-настоящему хотелось — вынуть занозу из души. Опять почувствовать себя полноценным человеком… Человеком, облеченным властью. Как он привык себя всегда чувствовать. Приходить домой в качестве разжалованного «комитетчика» он не желал…
На соседнем столе резко прозвонил внутренний телефон.
— Слушаю, Шиманский! Есть! Я понял, со всеми материалами…
Звеня ключами и тяжело вздыхая, он открыл сейф, достал несколько дел, перебрал.
— У Вознюкова слушать будут, — пожаловался он. — Движения в уголовно-преступной среде и связь с московским криминалитетом… Разве это наша тема? Пусть менты ее раскручивают, у них и подходы, и агентура…
— Ни пуха ни пера, Вася! — как можно искренней пожелал верный товарищ Сочнев.
— К черту!
Зажав дела под мышкой, Шиманский сильно хлопнул дверью, замок защелкнулся. Во как летит, словно в задницу клюнутый! Даже сигарету забыл потушить, оставил дымиться на краю пепельницы. Сочнев встал, взял окурок и выбросил в зарешеченное окно. Форточку оставил открытой — он терпеть не мог табачного дыма. Постоял, подумал, обошел стол коллеги. Компьютер тот тоже не выключил. На экране открыт плеер — черное прямоугольное окошко, в верхней части прописаны название файла и путь. Сочнев посмотрел на запертую дверь. Прислушался. Вернулся к своему столу, взял из ящика флешку. Бросил еще один взгляд на дверь. Затем вставил флешку в компьютер Шиманского и щелкнул на команде «копировать»…
Через пару минут он закончил работу. Сгреб изрисованные листки бумаги в корзину, выключил компьютер и настольную лампу, оделся и вышел из кабинета, оставив свое рабочее место в полном порядке. Он был очень аккуратным человеком и прилежным работником.
* * *
Ровно в девять утра майор Сочнев смиренно, как обычный гражданин, предъявил постовому городского УВД повестку и паспорт.
— Третий этаж, тридцать второй кабинет, — свысока буркнул сержант с опухшим лицом и узкими, как щелки, глазами. Поперек тяжелого бронежилета у него висел автомат. Сочнев подумал, что мог бы легко отобрать оружие и устроить здесь такое… Но он пришел не воевать, а сдаваться. И настрой у него был соответствующий.
Он тихо поскребся в дверь тридцать второго кабинета, осторожно заглянул.
— Разрешите?
— Заходите, — сказал Лис, не отрываясь от каких-то бумаг. Потом поднял голову, и на лице у него отразилось удивление.
— Как, это вы?! Вот те на… Я думал однофамилец…
— Что? — спросил сбитый с толку Сочнев. — Я это, я…
Подполковник Коренев обескураженно развел руками.
— Наверное, все-таки произошла ошибка… Это вы недавно ездили в Воронеж? И допрашивали там некоего Уварова?
— Да, даже два раза ездил…
— Значит, все правильно! — быстро успокоился Лис. — Только, извините за беспокойство, я все равно не имел права вас вызывать! Вы подведомственны военной прокуратуре, туда я и перешлю все полученные из Воронежа материалы…
— Какие материалы? Разве вы меня не из-за удостоверения? — Сочнев почувствовал, что его затягивает какой-то водоворот хитроумных и коварных планов давнего неприятеля.
— Какого удостоверения? — снова удивился Лис.
— У меня удостоверение украли… В автобусе… Я думал, нашлось…
— Нет, к сожалению, не находилось! — прищелкнул языком Лис. — Это плохо. У нас за такое увольняют…
И показал Сочневу конверт из грубой плотной бумаги.
— Мне тут материалы поступили о незаконных действиях с наркотиками, злоупотреблении служебным положением, но я не предполагал, что речь идет о вас! Думал, какой-то аферист… А раз вы сотрудник фээсбэ, то я не могу в этом разбираться и направлю документацию в военную прокуратуру…
У Сочнева оборвалось сердце. Только этого ему не хватало!
— Какие наркотики? Какое злоупотребление? — пролепетал он. — Это какая-то ерунда…
Лис покачал головой. Сейчас выражение лица у него было как на той фотке для опознания.
— Нет, не ерунда. Там объяснения самого Уварова, медсестер, главврача, даже звукозапись есть… Железный материал. Но это уже не мое дело. Можете быть свободным!
Сочнев прошел вперед и сел на приставной стул для посетителей.
Хозяин кабинета вопросительно поднял бровь.
— У вас что-то еще?
— Да. Я хочу помириться.
— А мы разве ссорились? Ну, хорошо, давайте мириться, — Лис протянул руку с согнутым мизинцем. — Как там надо говорить: мирись, мирись, мирись и больше не дерись… Так, кажется?
Лис смотрел на Сочнева с тем спокойным препарирующим любопытством, с каким психиатры смотрят на своих безнадежных пациентов. Сочнев даже засомневался: а вдруг он тут и в самом деле ни при чем?.. Но нет, нет, этого не может быть. Он играет с ним, опять играет. И переигрывает.
— Я должен признать свое поражение, Филипп Михайлович. Я проиграл. Сдулся. Всё!
Последнее слово он выкрикнул в голос и ударил кулаком по колену.
— Хотите — казните, хотите — милуйте!
Лис пальцем причесал едва заметную щетину на голове.
— Зачем мне вас казнить, Сочнев? — спросил он. — К чему такие громкие слова? Я вон даже отпетых бандитов казнить не имею права. А мы как-никак «соседи».
Сочнев громко сглотнул. Что ему еще надо?
— Я не знаю, что еще вам сказать, Филипп Михайлович. Как объяснить. Я предлагаю вам мирное сосуществование. Больше ничего предложить не могу. Денег у меня нет. Я обычный офицер, никого не «крышую», блата не имею… Хотя понимаю, да. Деньги вас не интересуют. Не тот уровень…
— Я бы сказал: не тот менталитет, — поправил его Лис.
— Извините.
Сочнев полез в карман и выложил на стол флешку с московской записью.
— Могу еще предложить сотрудничество, — сказал он твердо. — Это записи со скрытой камеры в московском ресторане. Какой-то Буржуй предлагает заслать представителя в Тиходонск, они обсуждают кандидатуру некоего Жоры Каскета… И еще одна — там наш бандит, Гарик, просится в воры в законе…
На каменном лице Лиса проявился явный интерес. Он смотрел на флешку, но брать ее в руки не торопился, как будто она была намазана контактным ядом. Наконец, он улыбнулся.
— Подстава, а, Сочнев? Оперативная комбинация? Неплохо придумано! И мотивация убедительная. На такое я могу клюнуть. Делаете успехи, майор!
Сочнев энергично покрутил головой.
— Нет. Клянусь, нет! Я уже зарекся с вами тягаться… Себе дороже!
Лис испытующе смотрел на посетителя. Он, как всегда, подстраховался. Фээсбэшник пришел один, в УВД зашел тоже один, никаких подозрительных посторонних в здании не замечено.