— Да, совсем обнаглели! — сказал Каскет, надевая туфли.
Со стороны могло показаться, что они общаются на равных, как товарищи или, на худой конец, компаньоны. Но когда пошли по гулким коридорам спортивного комплекса к выходу на парковку, все стало на свои места: Борис держался на два шага впереди, как опытный пес, вынюхивающий опасность. Он первым проходил в двери, выглядывал в коридоры, и на улицу первым вышел, махнул рукой. Тут же солидная черная «ауди А8» подкатила к ступенькам — в отличие от многих коллег, Каскет не любил огромные неповоротливые джипы, считал их дешевыми понтами.
Они спустились к тачке, Борис внимательно осматривался по сторонам, посадил шефа назад, аккуратно прикрыл бесшумно прилипшую дверь и занял свое место рядом с водителем.
— Куда теперь? — спросил Влад. Он сидел за рулем и контролировал обстановку вокруг машины. Мало ли что, может, к днищу мину присобачат… Хотя обстановка и не требовала таких предосторожностей, но порядок есть порядок.
— Давай в «Русский стол», расстегаев похаваем, — скомандовал шеф.
— И присмотримся заодно, как эту точку под нас подобрать! — рассмеялся Борис.
— Не суетись, всех подберем! — уверенно сказал Каскет.
После посещения тренажерного зала он всегда чувствовал прилив сил, разгоряченным мышцам было тесно в прежней оболочке, как в коротковатом, не по росту, костюме. Железо, которое он качал последние полтора часа, отдало ему свою крепость и прочность, наполнило упругой мощью каждую клетку. Так и должно быть. Каскет умел забирать соки из всего, к чему прикасался. Все, до последнего остатка. Водка, еда, деньги, шлюхи, пристяжь, расширяющийся с каждым днем штат наемных работников, весь этот чужой непуганый город… Досуха. Даже испарины не оставалось. И все работало, все крутилось с бешеной силой, чтобы восполниться, нагулять новые соки и снова быть опустошенным…
Черная мощная «ауди», про которую многие говорили, что она бронированная, мчалась по заполненным машинами улицам, уверенно перестраиваясь из полосы в полосу. Влад рулил двумя пальцами, Борис теперь ему рассказывал про старую кофейню. Каскет развалился на заднем сиденье, поглядывая в затонированное окно. В наступающих сумерках Тиходонск сверкал огнями реклам, как богатая шлюха. Он вспомнил расфуфыренную Оксану, как ее бишь… фамилию забыл. Которая записалась, вроде, просить деньги на благотворительность. Какая благотворительность, какое лечение наркоманов! Заявилась цветущая, накрашенная, разнаряженная, глазками так и стреляет, подхихикивает: дескать, я готова! Он ее сразу и разложил в комнате отдыха, на полу, так что всю узкую белую спину ободрал о ковер, до крови — страх смотреть. Молодое поколение, наглое, распущенное, ну вот и получила свое, будет знать и подружкам рассказывать. Каскет если за что-то берется, то отрабатывает на совесть. К этому всем пора привыкнуть.
И многие уже привыкли. В Тиходонске он стал солидной фигурой. И власть, и силовики, и блатные местные — все признали, все уважают. Ну, или боятся — не важно. А важно то, что он сохранил со всеми хорошие отношения. Потому что к каждому находил индивидуальный подход. Даже к Карпету нашел. Тот обижается, конечно, но зато живой-здоровый и вся семья невредима. А вот Джаванян никаких подходов не признавал, никаких доводов не слушал, есть такие упертые: все мне, и точка! Ну, и где он теперь? Конечно, и с Карпетом у него вряд ли хорошие отношения… Но тут ничего не поделаешь… Большие деньги по-хорошему никто не отдает, а он малой кровью обошелся. И все это поняли, все головы склонили, вон Гарик и вообще под крыло попросился! Потому и ездит он по городу спокойно, без оружия, без джипа с охраной — только с Владом и Борькой.
— Эй, эй, ты так не гони! Или на кладбище торопишься? Так я тогда выйду!
Борис пролетал перекрестки на мигающий желтый, подрезал машины, резко тормозил и вообще творил, что хотел.
Получив замечание, он чуть сбавил скорость и уперся в красный сигнал светофора, густой поток транспорта уже пошел перед ними, не вклинишься.
— Вот б…! — вполголоса процедил Борис и нажал тормоз так, что Каскета бросило вперед. Он выругался. И тут слева раздался визг тормозов и удар металла о металл. Рыжий «жигуленок» пытался встать первым в соседний ряд, но его неожиданно подрезал маленький «ситроен», вынырнув из крайней левой полосы. «Жигуль» въехал ему в зад, машины столкнулись и встали.
— Цапнулись, придурки! — рассмеялся Борис.
Он приоткрыл свое окно и выглянул наружу. Каскет тоже оглянулся.
Кроха-«ситроен» мигал аварийными фонарями. Ударом ему разнесло задний бампер и крышку багажника. У «жигуля» треснула радиаторная решетка. Открылась дверь французской машинки, оттуда показалась девушка в белой шубке до талии. Лицо у нее было такое же белое, губы дрожали от возмущения. Она что-то прокричала в сторону «жигулей» — видимо, озвучила извечный вопрос горе-водителей: «Ну, куда ты ж смотрел, такой-сякой?!». Из «жигуля» чертиком выпрыгнула какая-то фигура в черной одежде и черной шапочке, раскатанной до подбородка, с большим черным пистолетом в руке.
— Ни фига себе! — крикнул Борис. — Совсем охренели!
Девушка в белой шубке, истошно заорала.
Но фигура стремительно рванула мимо нее, выставив вперед руку с пистолетом. Борис завороженно смотрел, как она бежит, и не понимал — куда? Но тут громом грянул выстрел, и все стало ясно. Стекло «ауди» брызнуло мелкими осколками, Бориса отбросило на Влада, по лобовому стеклу цвиркнула кровь. Бах! Бах! Бах! Выстрелы гремели один за другим, пули пробивали стекла, корпус, со свистом пронизывая салон в разных направлениях.
— Б…дь!! — заорал Влад чужим, медвежьим каким-то голосом и схватился за плечо.
Каскет пригнулся, упал на пол между сиденьями, сжался клубочком, как эмбрион в утробе матери или как фокусник, прячущийся в протыкаемом шпагами ящике. По спине чиркнуло что-то горячее, сверху сыпалась стеклянная крошка…
Потом вдруг стало тихо — на какое-то мгновение. Словно весь город замер в минуте молчания. Потом — крик. Рев двигателя на высоких оборотах, железный грохот. Киллер бегом вернулся в «жигуль», тот последний раз боднул «ситроен», освобождая полосу, и выскочил на освободившийся перекресток как раз в тот момент, когда красный сигнал сменился желтым. В следующее мгновение огни его фонарей смешались с другими огнями.
— Вы его видели?! — заорал Каскет. — Что запомнили?!
Телохранители не отвечали.
У Борика была прострелена шея, дыхание со свистом и брызгами крови вылетало из раны под челюстью. Он задыхался и молча раздирал пальцами залитую кровью рубашку, пытаясь достать до горла. Влад получил пули в плечо и грудь, он привалился к правой дверце, зажимая рану в груди ладонью. Между пальцев текла кровь.
Каскет позвонил в «скорую»:
— Скорей, перестрелка, два пацана ранены! Быстро, все оплачу! Пиши адрес!
— У него «ТТ» был, бля буду, — сквозь хрипы просипел Борис и отключился.
— Точняк. Рожу закрыл, но «ТТ» я точно видел, — слабым голосом сказал Влад. — Суки, суки… Как же я…