– Тихий, мирный городок, и вдруг на тебе! – подала голос, как всегда блистательная, Джулия.
Топ-модель нацепила на себя, казалось, все имеющиеся у нее золотые украшения, а ее черное платье было, похоже, сшито из пятидесятисантиметрового лоскутка ткани, не больше.
– Едва ты, Джон, привез из России этих людей, так здесь и начались неприятности. Вот как бы еще и убийство тебе тут не припаяли, – сказала она, всплеснув руками, отчего золотые браслеты на тонких, смуглых запястьях мелодично зазвенели.
– Ты о чем? – не понял хозяин дома.
– Гони всю эту русскую компанию взашей! – озвучила свою мысль Джулия, с ненавистью глядя на Элину.
И тут Джон не выдержал:
– Замолчи! Кто тебе дал право распоряжаться? Элли ничего дурного тебе не сделала! И никогда больше в моем присутствии не смей говорить про нее что-то плохое!
Джулия вспыхнула, всем своим видом показывая, что оскорблена до глубины души, и удалилась.
Что характерно, Мария ее не поддержала.
– Заносчивая особа! Не мое, конечно, дело, но мне она не нравится. Людям и так тяжело.
А вот Теодор вдруг пожалел Джулию:
– Зря ты так с ней. Она очень эмоциональна и чувствительна. И любит тебя уже много лет, иначе не стала бы терпеть твое пренебрежение.
– Я от нее тоже готов терпеть что угодно, но только чтобы она не трогала других людей! – раздраженно произнес Джон. – Мои гости – семья моего умершего брата, и трогать их она не имеет права. Я не давал ей никаких клятв, не обещал вечной любви!
Джон говорил весьма резко, и Элли впервые увидела его таким. Ей было неудобно, что весь сыр-бор разгорелся из-за нее и ее друзей. Но более всего в данный момент она скорбела по Дмитрию, а чувства Джулии ей были глубоко безразличны. Она вообще не понимала, с чего вдруг столь красивая женщина, у которой явно есть все, чего только можно пожелать, так бесится.
– На сегодня поиски закончены, я отпускаю людей отдыхать. Но завтра мы продолжим, – сказал в конце ужина комиссар Антонио, незаметно поглаживая себе живот. – Вы, Мария, просто кудесница в кулинарии, я всегда это говорил. Спасибо за столь вкусный ужин! Мы, итальянцы, любим поесть, и женщина может привязать нас к себе, если умеет готовить. А уж если у нее голубые глаза… – Мужчина многозначительно закатил свои глаза, бросив сначала взгляд на Ларису.
Та даже закашлялась. А потом неожиданно спросила у него с весьма заинтересованным выражением лица:
– А вы женаты?
Элли знала такое выражение лица у подруги. И оно почему-то напоминало ей морду гончей с расширенными ноздрями, когда та взяла след.
– Я? Нет, леди, мне все некогда было, все силы отнимала работа. А очень вкусно кормила меня мама. И она очень строго относилась к женщинам, появлявшимся рядом со мной, – ответил Антонио. – И вот в прошлом году ее не стало…
Лариса просто на глазах возрождалась, словно не до конца засохшее растение в горшке с сухой землей, все-таки дождавшееся живительной влаги.
Почему-то все присутствующие внезапно поняли, что они тут лишние, и потихоньку разбрелись по своим комнатам.
Элли провалилась в сон, словно в «черную дыру» – просто без остатка. Так она устала и перенервничала.
Снился ей кошмар. Причем такой правдоподобный, словно все происходило на самом деле. Вроде бы она сидит на своем рабочем месте в белом халате, и к ней приходят люди с известием, что в лабораторию доставлено тело со всеми возможными ранениями на свете.
– У него и утопление, и обгорание, и удушение, и огнестрельное ранение, и ножевое, и поражение лазером… – докладывают ей.
– Все на одном трупе? – удивилась она.
– Все на одном, – подтвердили ей.
– Не может быть! – вконец растерялась судмедэксперт Дорохина.
– Очень тяжелый случай. И при всем при том несчастный был еще жив, но над ним продолжали издеваться.
Когда Элли увидела, что трупом является ее босс Дмитрий Сергеевич, она сразу и проснулась, вся в холодном поту. И услышала стук в дверь. Потерев глаза, она глянула на часы.
«Три часа ночи… Господи, кому и что надо? Хотя сейчас я не против, что меня вырвали из такого кошмара. Бедный Дмитрий! Никогда мне не снились сны о работе…»
Элли сунула ноги в тапки и поспешила к двери.
– Кто там? Ху из ит? – исправилась она.
– Ху-ху… Это я, Лара. Открой!
Элли подчинилась, и в ее комнату ввалилась весьма нетрезвая Лариса, перепачканная землей, с какими-то цветочками в руках и с перекинутой через плечо сумкой, откуда торчала бутылка коньяка.
– Привет! – хихикнула она. – Я такая ветреная! Я сама не ожидала!
Радостно сообщив это подруге, Лариса прошла в комнату и, плюхнувшись на диван, вытянула ноги. Цветочки, смешанные с землей, она вывалила на журнальный столик.
– Уже три часа ночи! – воскликнула Элли.
– Счастливые часов не замечают, – парировала подруга.
– Но я-то сплю.
– Спишь? В такую дивную ночь? – удивилась Лариса.
– Почему ты вся в земле? У тебя такой вид…
– От цветов. Чего тут непонятного?
– Лара, а почему цветы такие грязные? Откуда ты их взяла?
– Ты очень сердишься на меня? – вдруг спросила Лариса, выпячивая нижнюю губу.
– За что? Что не даешь мне спать? Не сержусь. Это мелочи в свете последних событий.
Лариса вытащила из сумки бутылку.
– Я пить не буду! – сразу же отказалась Элли.
– Тогда мне дай стакан!
– А тебе не хватит?
– Элли!
– Ну хорошо, хорошо… – Элина поставила перед ночной гостьей чистый фужер.
Лариса тут же его наполнила, выпила, поморщившись, и заявила:
– А вообще-то должна сердиться. Еще недавно я замутила с Димой, а теперь он пропал, и я, вместо того, чтобы тосковать… влюбилась.
– Что?! – Сон у Элли как рукой сняло.
– Влюбилась!
– В кого?
– Да не бойся, не в твоего красавца. Я влюбилась в этого знойного итальянского мужчину с серьезной профессией. В Антонио.
– О господи! Нет! Ты с ума сошла?
– Мы вместе с ума сошли. Ой, как мы с ним сегодня сошли… Три раза.
– Избавь меня от подробностей!
– Ты в них все равно ничего не понимаешь. Ах, Элли, какой мужчина! Я, кстати, переезжаю к нему. Мы нашли друг друга! Это свершилось! И национальность тут ни при чем! У любви нет границ!
– Я обратного и не утверждаю. Но нельзя же вот так, в первый же день – и в тартарары!