– Но потом-то узнал?
– Да. Мы с сеньором Альма сказали ему правду. Не знаю, поверил ли он нам. Думаю, что нет. Никаких документальных свидетельств мы не могли ему предоставить. А нашим голословным убеждениям Костя не поверил. Кричал, что мы все это придумали, чтобы заставить его отказаться от Мерседес!
– А сама молодая девушка?
– Я с ней не разговаривала на эту тему. Полагаю, что для нее это не было тайной. От такой мерзавки можно ожидать всего, даже этого!
Интересно получалось у Джоан: ее сын был невинным агнцем, который не ведал, что творил, вступая в кровосмесительную связь с единокровной сестрой. А вот Мерседес – развратная дрянь и лгунья, конечно же знала, к чему склоняет своего брата.
– И тогда вы решили, что нечего объясняться с влюбленными, пора ласки и уговоров миновала. Пора применять более жесткие меры.
– Ситуация в любой момент могла выйти из-под контроля. Общественность бы не одобрила этой связи между братом и сестрой. Про сеньора Альму в последнее время в прессе и так начали печатать неприятные сплетни, его положение в обществе пошатнулось. А за эту историю журналисты бы ухватились обеими руками!
Подруги уже знали, что последние десять лет семью Альма преследовали сплошные неудачи и цепь банкротств. Он потерял не только законнорожденных сыновей, внуков и супругу, он также лишился приличной части своих богатств.
– Конечно, сеньор Альма продолжал оставаться очень богатым человеком. Но я могу точно сказать, что больше половины его владений ушло в другие руки. А то, что оставалось, было распределено между многочисленными незаконнорожденными детьми сеньора. Позиции сеньора Альмы в обществе значительно пошатнулись. Выпады борзописцев могли иметь для него катастрофические последствия.
– Но кто мог выдать правду репортерам? Ведь официально Костя считался сыном Славы!
– У нас в семье отец всегда говорил в таких случаях: если тайну знают двое, значит, ее вскоре узнает весь мир. Правду знала я, ее знал мой сын и Мерседес. И в конце концов, сеньор Альма и Розалия тоже были в курсе. Возможно, знал и еще кто-то, о ком я не знаю. Нет, сеньор Альма был настроен весьма решительно. Влюбленным предстояло расстаться навсегда. Мерседес должна была выйти замуж, по такому случаю отец давал за ней более чем солидное приданое. А Костя должен был навсегда покинуть пределы Перу.
Последняя фраза зацепила Лесю, и девушка спросила:
– Навсегда? Но как же так, ведь Костя вернулся назад всего через год?
– Да, – неохотно кивнула Джоан. – В России мой сын встречался с одной девушкой…
– А мы слышали, что даже не с одной, а с двумя. И обе были от него беременны.
– Пусть так, – с досадой произнесла Джоан. – Пусть с двумя. Вижу, моя свекровь не умеет держать язык за зубами!
– Мы узнали о провинности Кости от Марины.
Джоан сильно не понравилось, что кто-то посмел критиковать ее драгоценного Костю. Она поджала губы и процедила:
– Мой сын попал в неприятную ситуацию. Все было очень серьезно. Дело могло закончиться плохо. Косте предстояло отправиться в тюрьму, ведь от него были беременны сразу две несовершеннолетние проходимки, а жениться на обеих он никогда бы не смог!
И снова Джоан поспешила во всем обвинить молодых девушек. Они, дескать, и проходимки, и законченные лгуньи, а ее Костя – белый, пушистый и невинно оклеветанный мальчик. Вот только в этой ситуации Костя был куда больше виноват, чем глупенькие девчонки. Они-то не знали, с кем связываются. Думали, что идут дорогой большой и чистой любви. А Костя заранее знал, что собирается только попользоваться их наивностью, да и бросить.
– Почему вы так говорите?! – немедленно встала на защиту сына Джоан. – Костя не подлец! Его совратили!
– Тут уж что-то одно. Либо Костя обожал Мерседес, либо он просто развлекался с ней. Если любил, то к чему связь с двумя юными глупышками? А если просто развлекался, то к чему громкие слова о невероятной власти Мерседес над Костей?
– Мой сын любит Мерседес.
– Но воздержанием он себя при этом не утруждал. Будучи в разлуке с любимой, не скучал, встречался и с другими девушками.
– Верните мне моего сына! А потом уже будем решать, виноват он в чем-нибудь или же нет!
Лично у подруг набралось очень много поводов, чтобы думать, что Костя виноват, и во многом. Но для ослепленной материнской любовью Джоан не существовало темных пятен, когда речь заходила о ее обожаемом сыне. Он был для нее словно солнце – без него жизнь для Джоан была немыслима. Увы, многие женщины идут на поводу своих материнских чувств, не желая видеть, в какое чудовище превращается некогда умилительно пухленький, улыбающийся младенец.
То голопопое очаровательное существо, которое некогда вы купали в ванночке, пеленали и сыпали присыпкой на его попку, совсем не имеет ничего общего с тем крупным и наглым самцом, который вырос из малыша за эти длинные годы вашего самоотверженного служения ему.
– Допустим, Костя обожает Мерседес. Допустим, она действительно жуткая дрянь и сбила мальчишку с пути истинного. Но как сеньор Альма допустил, чтобы Костя вернулся в Перу?
Конечно, подруги не вполне отчетливо представляли, каким образом властный сеньор мог запретить своему незаконнорожденному сыну переступить границы страны. Но учитывая ту власть и авторитет, а также поддержку среди правящей элиты государства, которые имел сеньор Альма, наверное, он мог бы с легкостью придумать пару-тройку трюков, закрывших Косте въезд в благословенную страну его предков.
Но Джоан сказала вещь, потрясшую подруг до глубины души:
– Сеньор Альма сам просил меня о том, чтобы Костя вернулся в Лиму.
– Зачем?
– Тогда я не знала. Но теперь… Теперь я полагаю, сеньор Альма планировал поручить Косте управление своим бизнесом. По крайней мере его частью. Ведь не просто же так он подарил сыну земельные владения на реке Мараньон. Мы с вами там были, видели своими глазами, что там происходит.
Подарок сыну! Владения, где крестьяне активно выращивали коку, которую затем перерабатывали в кокаин! Интересный был план у сеньора Альмы. Отдать Костю на растерзание Абелардо, который целиком и полностью забрал власть в том регионе в свои руки. Контролировал там все и вся. Костя в лучшем случае мог стать марионеткой в руках Абелардо, а в худшем… в худшем мальчишке предстояло просто сгинуть, разумеется, написав перед этим дарственную на дом и владения в пользу самого Абелардо или кого-то из его дружков.
Но в таком случае получалось, что сеньор Альма сознательно принес своего сына в жертву Абелардо. Однако сам Костя быть жертвой не захотел. Вместо этого жертвой стал сам сеньор Альма – убитый неизвестным преступником. И Абелардо, который, между прочим, коротал нынче свои дни за решеткой.
При этом в голове у Киры мелькнула какая-то мысль, какая-то очень здравая и трезвая мысль насчет того, что не нужно обращать внимания на стереотипы. Иногда и убийца может стать жертвой. А человек, чья невиновность кажется бесспорной, станет жестоким преступником.