— Хотите, я угадаю, о чем вы думаете? — Грей стоит рядом со столиком и смотрит прямо на меня.
Я заливаюсь краской. О том, что будет, если провести рукой по вашим волосам. Мне интересно, мягкие ли они на ощупь… Я отрицательно качаю головой. Грей ставит поднос на небольшой, круглый столик, фанерованный березой. Он протягивает мне чашку с блюдцем, маленький чайник и тарелочку, на которой лежит одинокий пакетик чая с этикеткой Twinings English Breakfast — мой любимый. Сам он пьет кофе с чудесным изображением листочка на молочной пенке. Интересно, как это делается? — раздумываю я от нечего делать. Он взял себе черничный маффин. Отставив поднос в сторону, Грей садится напротив меня и скрещивает длинные ноги. Движения его легки и свободны, он полностью владеет своим телом. Я ему завидую. Особенно если учесть, что я — неуклюжая, с плохой координацией движений. Мне трудно добраться из пункта А в пункт Б и не упасть по дороге.
— Так о чем же вы думаете? — настаивает он.
— Это мой любимый чай. — Голос звучит тихо и глухо. Я не могу поверить, что сижу напротив Кристиана Грея в кофейне в Портленде. Он хмурится — чувствует, что я что-то недоговариваю. Я окунаю пакетик в чашку и почти сразу вынимаю его чайной ложечкой и кладу на тарелку. Грей вопросительно смотрит на меня, склонив голову набок.
— Я люблю слабый чай без молока, — бормочу я, как бы оправдываясь.
— Понимаю. Он ваш парень?
Ну и ну… С чего бы это?
— Кто?
— Фотограф. Хосе Родригес.
От удивления я нервно смеюсь.
— Нет, Хосе мой старый друг и больше ничего. Почему вы решили, что он мой парень?
— По тому, как он улыбался вам, а вы — ему. — Грей глядит мне прямо в глаза. Я чувствую себя ужасно неловко и пытаюсь отвести взгляд, но вместо этого смотрю на него как зачарованная.
— Он почти что член семьи, — шепчу я.
Грей слегка кивает, по-видимому, удовлетворенный отпетом. Его длинные пальцы ловко снимают бумагу от маффина.
— Не хотите кусочек? — спрашивает он и снова чуть заметно улыбается.
— Нет, спасибо. — Я хмурюсь и опять перевожу взгляд на свои руки.
— А тот, которого я видел вчера в магазине?
— Пол мне просто друг. Я вам вчера сказала. — Разговор получается какой-то дурацкий. — Почему вы спрашиваете?
— Похоже, вы нервничаете в мужском обществе.
Черт, почему я должна с ним это обсуждать? «Я нервничаю только в вашем обществе, мистер Грей», — мысленно парирую я.
— Я вас боюсь. — Я краснею до ушей, но мысленно похлопываю себя по спине за откровенность и снова смотрю на свои руки.
— Вы должны меня бояться, — кивает он. — Мне нравится ваша прямота. Пожалуйста, не опускайте глаза, я хочу видеть ваше лицо.
Ох. Я смотрю на него, и Грей ободряюще, хотя и криво мне улыбается.
— Мне кажется, я начинаю догадываться, о чем вы думаете. Вы одна сплошная тайна, мисс Стил.
Кто я? Сплошная тайна?
— Во мне нет ничего таинственного.
— По-моему, вы очень хорошо владеете собой.
Неужели? Потрясающе… Как у меня так получилось? Удивительно. Я владею собой? Ни разу.
— Ну, если не считать того, что вы часто краснеете. Хотел бы я знать, почему. — Грей закидывает в рот маленький кусочек маффина и медленно жует, не сводя с меня взгляда. И, словно по сигналу, я краснею. Черт!
— Вы всегда так бесцеремонны?
— Я не думал, что это так называется. Я вас обидел? — Он, по-видимому, удивлен.
— Нет, — честно отвечаю я.
— Хорошо.
— Но вы очень властный человек, — наношу я ответный удар.
Грей поднимает брови и вроде бы немного краснеет.
— Я привык, чтобы мне подчинялись, Анастейша, — произносит он. — Во всем.
— Не сомневаюсь. Почему вы не предложили мне обращаться к вам по имени? — Я сама удивляюсь своему нахальству. Почему разговор стал таким серьезным? Я никак этого не ждала. С чего вдруг я так на него накинулась? Похоже, он старается держать меня на расстоянии.
— По имени меня зовут только члены семьи и самые близкие друзья. Мне так нравится.
Ого. И все же он не сказал: «Зовите меня Кристиан». И он действительно диктатор, этим все объясняется. В глубине души я начинаю думать, что лучше бы Кейт сама взяла у него интервью. Сошлись бы два диктатора. К тому же она почти блондинка — ну, золотисто-рыжая, — как женщины в его офисе. Мне не нравится мысль о Кристиане и Кейт. Я отпиваю глоток чая, и Грей кладет в рот еще кусочек маффина.
— Вы единственный ребенок?
Ну вот, опять меняет тему.
— Да.
— Расскажите мне о своих родителях.
Нашел о чем спрашивать. Это ужасно скучно.
— Моя мать живет в Джорджии со своим новым мужем Бобом. Отчим — в Монтесано.
— А отец?
— Отец умер, когда я была совсем маленькой.
— Извините.
— Я его совсем не помню.
— А потом ваша мать вышла замуж во второй раз?
Я фыркаю.
— Можно сказать и так.
Грей хмурится.
— Вы не любите рассказывать о себе? — говорит он сухо, потирая подбородок как бы в глубокой задумчивости.
— Вы тоже.
— Вы уже брали у меня интервью и, помнится, задавали довольно интимные вопросы. — Он ухмыляется.
Ну конечно. Вопрос насчет «гея». Я готова провалиться сквозь землю. В будущем, полагаю, мне придется пройти курс интенсивной психотерапии, чтобы не испытывать мучительного стыда при воспоминании об этом моменте. Я начинаю что-то бормотать про свою мать только для того, чтобы избавиться от неприятных мыслей.
— Мама у меня чудесная. Она неизлечимый романтик. Нынешний брак у нее четвертый.
Кристиан удивленно поднимает брови.
— Я по ней скучаю, — продолжаю я. — Сейчас у нее есть Боб. Надеюсь, он присмотрит за ней и загладит последствия ее легкомысленных начинаний, когда они потерпят крах. — При мысли о маме я улыбаюсь. Мы с ней давно не виделись. Кристиан внимательно глядит на меня, изредка отхлебывая кофе. Мне лучше не смотреть на его рот. Эти губы меня волнуют.
— А с отчимом у вас хорошие отношения?
— Конечно, я с ним выросла. Он для меня единственный отец.
— И что он за человек?
— Рэй?.. Молчун.
— И все? — удивленно спрашивает мой собеседник.
Я пожимаю плечами. А что он хотел? Историю моей жизни?
— Молчун, как и его падчерица, — подначивает Грей.
— Он любит футбол — особенно европейский, — боулинг и рыбалку. А еще он делает мебель. Бывший военный. — Я вздыхаю.