– Привет, Сенедра, – ответил седой император. – Ты прекрасно выглядишь. – Прищурившись, он оглядел ее. – Мне мерещится или ты и вправду слегка поправилась?
– Это временное явление, дядюшка, – отвечала она. – Я объясню потом.
Брадор и Атеска приблизились к Закету.
– О, ваше императорское величество, – с деланным изумлением произнес Атеска, – подумать только, мы встретились именно здесь...
– Генерал Атеска, – перебил военачальника Закет, – мы достаточно близко знакомы, чтобы презреть условности.
– Мы беспокоились о вас, ваше величество, – вмешался Брадор. – А поскольку мы все равно были недалеко... – И лысый человек беспомощно развел руками.
– Ну, а что вы двое поделывали неподалеку отсюда? Разве я не велел вам оставаться на берегах Магана?
– Кое-что переменилось, – принялся объяснять Атеска. – Армия Урвона раскололась, и даршивцы, похоже, дрогнули. А мы с Брадором решили воспользоваться возможностью вновь присоединить Пельдан и Даршиву к великой империи и преследовали жалкие остатки даршивской армии по территории всей восточной Далазии...
– Восхитительно, господа, – одобрил Закет. – Очень, очень хорошо. Надо бы мне почаще удаляться от дел.
– Вот, значит, каково твое представление об отдыхе? – тихонько отозвался Сади.
– Ну, разумеется, – ответил за императора Шелк. – Борьба с драконами – отменное упражнение.
Закет и Вэрен внимательно оглядывали друг друга.
– Ваши императорские величества, – вежливо вмешался Гарион, – видимо, настало время представить вас друг другу. Император Вэрен, это его величество император Каль Закет Маллорейский. Император Закет, это его императорское величество Рэн Боурун, двадцать четвертый правитель Толнедрийской империи.
– Сойдет и просто Вэрен, Гарион, – заявил толнедриец. – Мы премного наслышаны о тебе, Каль Закет, – просто сказал он, протягивая руку.
– И уверен, что не слышали ровным счетом ничего хорошего, Вэрен, – улыбнулся Закет, тепло пожимая руку императора.
– Слухи редко бывают правдивы, Закет.
– Нам многое следует обсудить, ваше императорское величество, – предложил Закет.
– Вполне с вами согласен, ваше императорское величество.
Ольдорин же, король Перивора, пребывал в состоянии некоей прострации. Еще бы, его островное королевство в одночасье наводнили августейшие особы. Гарион представлял монарху одного высокого гостя за другим, делая это так деликатно, как только мог. Но невзирая на его усилия, Ольдорин оказался в состоянии пробормотать лишь несколько бессвязных слов в ответ, а всяческие «соблаговолите» и «соизвольте» начисто вылетели у него из головы. Улучив момент, Гарион отвел монарха в сторонку.
– Судьба дает нам редчайшую возможность, ваше величество, – сказал он. – Ведь здесь волею провидения встретились Закет Маллорейский, Вэрен Толнедрийский и Анхег Черекский, а нам остается лишь воспользоваться этим случаем и заключить мир, которого жаждут все истерзанные распрями земли.
– Ваше присутствие лишь украшает сей ослепительный парад, Бельгарион из Ривы...
Гарион учтиво поклонился.
– Хотя королевство ваше сколь блистательно, столь и гостеприимно, в чем нет ему равных в мире, но опрометчиво было бы упустить этот потрясающий случай, ваше величество, увлекшись увеселениями. Посему покорнейше прошу вас позволить мне и друзьям моим на некоторое время уединиться, дабы обсудить возможность, столь любезно предоставленную нам провидением. Уверен, без вмешательства богов тут не обошлось.
– Нимало в этом не сомневаюсь, ваше величество, – согласился Ольдорин. – На верхнем этаже дворца моего есть зал заседаний, где никто не посмеет нарушить вашего уединения, король Бельгарион. Покои эти в вашем полном распоряжении. Искренне уверен, что встреча сия воистину судьбоносна, и то, что пройдет она под кровлей дворца моего, величайшая честь для скромного монарха.
Встреча монархов была воистину экспромтом. По общему согласию председательствовал на ней Бельгарат. Гарион выразил согласие выступать от имени королевы Поренн, Дарник – от имени короля Фулраха, Релг защищал интересы Страны улгов и Марадора. Мандореллен представлял, разумеется, Арендию, Хеттар представительствовал от имени отца, Сади – от имени королевы Салмиссры, а Натель призван был выражать волю всех туллов, хотя и подавал голос крайне редко. Но ни один из присутствующих не выразил желания выступить от имени Дросты-Лек-Тана из Гар-ог-Надрака...
С самого начала, к глубочайшему неудовольствию Вэрена, присутствующие условились исключить из повестки дня вопросы торговли и сразу же перейти к сути.
На второй день переговоров Гарион устало откинулся на спинку кресла, вполуха слушая переговоры Шелка с Закетом по поводу мирного договора между Маллореей и Хтол-Мургосом. Гарион печально вздохнул. Всего каких-нибудь пару дней назад все они были не только свидетелями, но и участниками величайшего события в истории вселенной – и вот теперь, сидя за столом, ковыряются в зауряднейшей международной политике! И все же он вполне отдавал себе отчет, что народы куда более волнует то, что произойдет за этим самым столом, нежели то, что случилось на рифе Корим. По крайней мере, какое-то время именно так и будет...
Но вот наконец удалось достичь Дал-Периворских договоренностей. Разумеется, все соглашения были предварительными и изобиловали общими фразами. Положения договора конечно же подлежали ратификации – их обязаны были подписать отсутствующие на встрече монархи. В ходе переговоров сторонами двигала более добрая воля, нежели соображения взаимной выгоды, как это обычно бывает на подобных переговорах. И все же Гарион понимал, что это последняя надежда человечества. Бельдин в качестве секретаря обдумывал формулировки. Решено было скрепить документ печатью короля Ольдорина, в чьих владениях соглашения и были достигнуты.
Церемонию подписания документа обставили в высшей степени торжественно – ведь мимбрийцы доки по части торжественных церемоний.
Следующий день был омрачен печалью расставаний. Закет, Цирадис, Эрионд, Атеска и Брадор отбывали в Мал-Зэт, а остальным предстоял длинный путь домой на борту «Морской птицы». Гарион долго проговорил напоследок с Закетом. Они договорились постоянно переписываться, а когда будут позволять государственные дела, и навещать друг друга. Обмениваться письмами будет легко – это знали оба, но вот относительно визитов подобной уверенности не было ни у одного из них.