Корабль легко скользил против ветра и, когда до гавани оставалось всего около трех лиг, над ним появился альбатрос. Он, словно призрак, беззвучно парил на громадных белоснежных крыльях. Вдруг он издал крик – один-единственный, похожий на стон одиночества, – и Польгара поклоном поприветствовала птицу. Тогда альбатрос полетел впереди корабля, перед самым бушпритом, словно лоцман, оберегающий судно.
– Ну, не странно ли? – сказала Бархотка. – Точь-в-точь такой же, какого мы повстречали по пути на Веркат!
– Что ты, дорогая, – спокойно ответила Польгара. – Это тот же самый.
– Но это немыслимо, госпожа Польгара! Тогда мы были на другом краю света!
– Расстояния – ничто для столь мощных крыльев.
– Но что он здесь делает?
– У него своя миссия.
– Да? И какая именно?
– Он не счел нужным мне об этом сообщить, а спрашивать было бы невежливо.
Закет разгуливал взад и вперед по палубе, привыкая к доспехам.
– Как это красиво со стороны и как, оказывается, неудобно!
– Гораздо неудобнее оказаться без доспехов в тот момент, когда они жизненно необходимы, – возразил Гарион.
– Но ведь со временем к ним привыкаешь и почти их не чувствуешь, правда?
– Настолько – нет, пожалуй.
Хотя до острова Перивор было довольно далеко, корабль с его молчаливой командой быстро достиг цели и уже в середине следующего дня высадил путешественников на лесистый берег.
– Откровенно говоря, – признался Шелк Гариону, когда они вели по сходням лошадей, – я просто мечтал поскорее убраться подальше от этого судна. Корабль, идущий против ветра, и матросы, которые не бранятся, – от всего этого я начинаю всерьез нервничать.
– Во всем нашем предприятии есть много такого, отчего поневоле занервничаешь, – ответил Гарион. – Это и меня касается.
– Разница лишь в том, что я обыкновенный человек. А ты – герой.
– А что это меняет?
– Героям нервничать непозволительно.
– Где ты это вычитал?
– Это общеизвестно. А куда делся альбатрос?
– Улетел – сразу, как только на горизонте показалась земля, – сказал Гарион, опуская забрало.
– Мне все равно, что говорит Польгара об этих птичках. – Шелка передернуло. – Я знаком со многими моряками, и ни один из них еще не сказал доброго слова об альбатросах.
– Моряки очень суеверны.
– Гарион, но ведь суеверия появились неспроста! – Маленький драсниец, прищурившись, поглядел в сторону леса, окаймлявшего берег. – Не слишком-то многообещающий вид. Странно, почему нас не высадили в каком-нибудь порту?
– Не думаю, чтобы кто-нибудь мог с уверенностью сказать, почему далазийцы делают то или другое.
Наконец все лошади оказались на берегу. Гарион и остальные сели в седла и поехали по направлению к лесу.
– Думаю, надо соорудить вам с Закетом копья, – сказал Гариону Дарник. – У Цирадис были причины облачить вас в латы, а я давно заметил, что рыцарь в латах и без копья выглядит... ну, не вполне одетым, что ли.
Кузнец спешился, прихватил топор и углубился в чащу. Вскоре он возвратился с двумя прочными шестами.
– Я выкую наконечники, когда мы вечером сделаем привал, – пообещал он.
– Наверное, это ужасно неудобно, – сказал Закет, вертя в руках шест и щит, явно не зная, куда девать то и другое.
– Вот как надо. – Гарион стал показывать. – Согни левую руку и возьми в нее щит. В ладони той же руки держи поводья. Теперь вставь древко копья в правое стремя и направляй острие правой рукой.
– Ты когда-нибудь сражался при помощи копья?
– Да, и не раз. Очень действенное средство против соперника, облаченного в латы. Если сшибить его наземь с коня, он нескоро встанет на ноги.
Бельдин, как обычно, летел впереди. Но вот он возвратился, скользя меж древесных стволов, словно привидение, на почти неподвижных крыльях.
– Ты не поверишь! – было первое, что он сказал Бельгарату, приняв человеческий облик.
– И что же там такое?
– Прямо впереди – замок!
– Что-о?
– Это такое большое строение. Оно обычно состоит из стен и башен. У него есть еще подвесные мосты.
– Мне известно, что такое замок, Бельдин.
– Тогда чего спрашиваешь? Замок, который я видел, выглядит так, словно неведомая сила перенесла его сюда прямо из Арендии.
– Не объяснишь ли ты нам сию странность, Цирадис? – спросил прорицательницу Бельгарат.
– Ничего странного тут нет, древнейший Бельгарат, – отвечала она. – Около двух тысяч лет тому назад море выбросило на здешний берег корабль с путешественниками из далекой страны. Поняв, что починить разбитый корабль им не удастся, они поселились здесь и взяли себе в жены местных девиц. Однако сохранили все обычаи, манеры и даже наречие своей родной земли.
– То есть всякие там «милостивый сударь» и «соблаговолите»? – уточнил Шелк.
Цирадис кивнула.
– И они выстроили тут замки?
Пророчица снова кивнула.
– И все здешние мужчины носят доспехи? Такие же, как на Гарионе и Закете?
– Все в точности так, принц Хелдар.
Шелк застонал.
– Что-то не так, Хелдар? – спросил его Закет.
– Мы проделали путь в тысячи лиг – и все для того, чтобы вновь повстречать мимбрийцев!
– Мне докладывали с поля битвы при Тул-Марду об их отчаянной храбрости и беспримерной воинской доблести. Возможно, это объясняет репутацию этого острова?
– То-то и оно, Закет, – ответил маленький человечек. – Мимбрийцы – самые смелые люди на свете. Возможно, от того, что слишком глупы, чтобы чего-либо бояться. Друг Гариона, Мандореллен, тот и вовсе уверен, что непобедим.
– Так оно и есть, – встала Сенедра на защиту своего верного рыцаря. – Я видела однажды, как он убил льва голыми руками!