На палубе появился Унрак, а по пятам за ним тащился Натель, унылый король туллов. Унрак огляделся. Ветер нещадно трепал его ярко-рыжие волосы.
– Похоже, зарядило надолго, отец.
– Просвета не видно.
– Хеттар хочет с тобой поговорить.
– Но я должен стоять у руля этой дуры!
– Помощник прекрасно справится. Дело нехитрое – править прямо против ветра, Хеттар сейчас изучает карту и считает, что мы в опасности.
– Что? Из-за этого жалкого шторма? Не глупи...
– Неужели у «Морской птицы» столь крепкое днище, что выдержит удар о рифы?
– Но мы на глубокой воде!
– Это недолго продлится. Пойди вниз, отец. Хеттар все тебе покажет.
Ворча, Бэрак передал руль первому помощнику и пошел вслед за сыном в кают-компанию. Натель поплелся за ними. Лицо его ровным счетом ничего не выражало. Натель был немного старше Унрака, но таскался за рыжеволосым Унраком, словно щенок на веревочке. Унрак же ничуть не церемонился с непрошеным товарищем.
– Ну, что стряслось, Хеттар? – грозно спросил друга Бэрак, войдя в каюту.
– Подойди сам да посмотри, – ответил высокий алгариец.
Бэрак подошел к столу, привинченному к полу каюты, и склонился над картой.
– Мы вышли из Дал-Зербы вчера утром, так?
– Да. Мы давным-давно были бы на месте, если бы кое-кто повнимательнее смотрел, что за дрянь плавает в этой чертовой речке! Я еще выясню, кто именно в тот день был на вахте, и прикажу посадить его верхом на киль!
– А что это – посадить верхом на киль? – спросил Натель у Унрака.
– Это очень неприятно, – ответил рыжеволосый юноша.
– Тогда лучше не говори – терпеть не могу ничего неприятного!
– Как прикажет ваше величество.
Положительно, Унрак мог похвалиться хорошими манерами.
– Зови меня просто Натель, – грустно попросил тулл. – Я ведь на самом деле не король. Все государственные решения принимает за меня матушка...
– Как скажешь, Натель, – с искренней жалостью ответил Унрак.
– Как считаешь, далеко мы за это время ушли? – спросил Хеттар у Бэрака.
– Сделали лиг двадцать, не больше. Вчера вечером нам пришлось лечь в дрейф – мы в незнакомых водах.
– Так, значит, мы находимся примерно вот тут? – И Хеттар указал на зловещую отметку на морской карте.
– Там, где мы сейчас находимся, нет никаких рифов, Хеттар. Выйдя из устья реки, мы шли прямиком на юго-восток.
– Но на самом деле мы шли вовсе не на юго-восток, Бэрак! Вдоль западного побережья Маллореи, похоже, проходит довольно сильное течение. Я это несколько раз проверял. Нос корабля и впрямь направлен на юго-восток, но «Морскую птицу» этим течением относит прямо на юг.
– Когда это ты успел стать столь искушенным мореходом?
– А мне этого и не нужно, Бэрак. Возьми прутик и брось его подальше за правый борт. Через минуту он очутится у самого борта. Несомненно, нас относит на юг вне зависимости от того, куда направлен нос судна. Полагаю, где-то через час мы услышим, как бьется прибой о рифы.
– Я подтверждаю правдивость слов нашего друга, граф Трелхейм, – уверил Бэрака Мандореллен. – Я собственными глазами зрел сей опыт с прутиком. Воистину, мы движемся на юг!
Бэрак мрачно уставился на карту.
– У нас не остается выбора, – сказал он. – В такой шторм мы не сможем вновь выйти в открытое море. Придется бросить оба якоря – и будем надеяться, что они достигнут дна. Ежели повезет, пересидим. А как называется этот риф, Хеттар?
– Риф Турим, – отвечал алгариец.
Подобно любой другой корабельной каюте, обиталище капитана Крески было довольно тесным – потемневшие от времени балки, казалось, нависали прямо над головами. Вся мебель была крепко привинчена к полу, и только масляные лампы, свисавшие с потолка, слегка покачивались. Корабль, бросив якорь, спокойно качался на волнах, набегающих из Восточного моря. Гарион очень любил морские плавания. На суше ему вечно казалось, что он, кочуя с места на место, продирается сквозь густую толпу, гудящую на разные голоса. Здесь же, на море, он оставался один на один со своими мыслями – и они, неспешные и глубокие, текли в такт мерному движению волн и облаков.
Ужин был незамысловат – густая фасолевая похлебка да несколько ломтей ржаного хлеба. Отужинав, все сидели на скамьях вокруг простого деревянного стола, спокойно беседуя и поджидая возвращения капитана, который обещал прийти, как только корабль будет надежно закреплен на якорях.
Волчонок-подросток лежал под столом рядом с Сенедрой – в глазах его застыла красноречивая мольба. Королева втихаря бросала ему лакомые кусочки, когда полагала, что никто этого не видит. Волков никто никогда не упрекал в тупости...
– Волнение довольно сильное, – сказал Закет, склонив голову к плечу и чутко прислушиваясь к шуму волн, бьющихся о риф. – Высадиться, похоже, нам будет нелегко.
– А вот я в этом сомневаюсь, – возразил Бельгарат. – Наверняка этот шторм задуман был еще на заре мира. Нам он нисколько не помешает.
– Да ты фаталист, Бельгарат, – хмыкнул Бельдин. – К тому же необыкновенно самоуверен.
– Не то и не другое. Для обеих бестелесных сущностей встреча эта крайне необходима. Они стремятся к этому месту с первого дня творения. И они не позволят ничему в целом свете воспрепятствовать нам попасть в назначенное место.
– Зачем тогда поднимать эту бучу?
– Шторм этот вовсе не для того, чтобы задержать нас или Зандрамас.
– Тогда какого черта?
– Скорее всего, чтобы не допустить сюда посторонних. Завтра на рифе должны быть лишь избранные. И две великие сущности позаботились о том, чтобы более ничья нога не ступила на риф, прежде чем состоится встреча.
Гарион посмотрел на Цирадис. Лицо девушки с завязанными глазами выглядело спокойным, почти безмятежным. Полоска ткани, закрывающая глаза, отчасти скрывала ее черты, но при таком освещении Гарион вдруг впервые увидел, сколь потрясающе красива прорицательница.