– Деточка, идите прилягте, – шепнула я ей, но Аделаида ответила мне так же тихо:
– Благодарю вас, Елена Карловна. Вы единственный человек, который проявляет заботу обо мне. Мой супруг…
– Ада! – прогремел голос старика. Он, часто изображавший из себя глухого инвалида, на самом деле обладал удивительно тонким слухом. – На что это ты жалуешься Елене Карловне? Думаешь, госпоже директрисе музея интересны наши фамильные тайны? А то она церемониться не будет, опишет все в своих монографиях. Ведь так, Елена Карловна?
Он повернулся и, прищурившись, уставился на меня. Я промолчала. Мы вступили в библиотеку – огромное помещение, выстроенное ротондой. Книжные полки, на которых находились откровенные раритеты, уходили ввысь. Я давно упрашивала князя преподнести в дар музею несколько бесценных экземпляров, однако он каждый раз с отвратительным смешком заявлял мне – а что он получит взамен? Причем он так смотрел на меня, что я не знала, что и думать – о чем же он ведет речь?
В библиотеке находились молодой князь и Анна Радзивилл. Облаченная в удивительное платье нежно-сиреневой расцветки, с жемчугами на шее, она была великолепна, похожа на древнегреческую богиню. Старик кашлянул и заявил:
– Ну что, мадам, мой сын показывает вам наши владения?
– Да, князь, – мелодичным голосом ответила актриса. – Его сиятельство чрезвычайно любезен ко мне.
– То-то я смотрю, что ты, Феликс, ни на шаг не отходишь от мадам Радзивилл, – сказал князь. – А твоя законная супруга, носящая под сердцем моего внука, проводит время в одиночестве. Ада, присядь рядом с мужем!
Старый Феликс не просил, он отдавал приказания. Аделаида, похожая на тень, молча и покорно опустилась в старинное кресло по правую руку от Феликса-младшего. По левую руку находилась Анна Радзивилл. Чрезвычайно довольный своей бессовестной выходкой, старик заявил:
– Сын мой, и какая из них тебе больше по вкусу?
Я замерла. Лицо молодого князя окаменело, Анна Радзивилл тонко улыбнулась. Княгиня отвернулась, якобы не вынося яркого вечернего солнца, лучи которого лились через стеклянный купол ротонды.
Тягостную паузу прервало появление Никифора, который торжественно объявил:
– Господин Адриан Ирупов.
– Ага, наш Рокфеллер уже здесь, – потер руки князь. – Проводи его в библиотеку, Никифорушка. А потом принеси нам чай.
– Да, ваша светлость, – подобострастно произнес дворецкий, глядя по-собачьи преданными глазами на старика.
– Ирупов наверняка будет просить меня предоставить в его распоряжение мой парк. Вы же знаете, для чего именно, дорогая Елена Карловна, – Феликс-старший захихикал. – Его ненаглядная доченька, единственная наследница всего его состояния, сделанного на соленых огурцах и пеньке, выходит замуж. А вы были когда-то неравнодушны к ее жениху, не так ли?
Я закусила губу, мысленно приказывая себе не поддаваться на провокации старика. Князь, как физический, так и духовный калека, находил удовольствие в том, чтобы провоцировать других, причиняя им боль и выводя из равновесия. Но пусть не надеется, со мной у него этот номер не пройдет.
– Так, так, дети мои, – прошамкал Святогорский-старший, так и не дождавшись от меня реплики. – Сегодня такой хороший день, просто великолепный. Феликс! – крикнул он сыну. – Принеси мне из секретера мою чековую книжку. И немедленно! Молодой князь беспрекословно повиновался. Старик умел, как диктатор, всегда настоять на своем.
– Мадам, вы долго намерены оставаться в нашем городишке? – спросил он Анну Радзивилл. – Мой сын от вас без ума, последние две недели он все время проводит в вашем обществе. Не так ли, Ада?
Старику нравилось терроризировать беременную невестку, что я находила отвратительным.
– Ваша светлость, как ваша подагра? – спросила я, нанося удар по больному – в прямом и переносном смысле – месту старого князя. Пивший в юности и в зрелые годы, он к концу жизни получил в качестве расплаты подагру. Именно поэтому несчастный случай на охоте и приковал его к инвалидному креслу.
Упоминание о его болезни князю явно не понравилось.
– Благодарю за ваш интерес, Елена Карловна, – произнес он. – Но вернемся к замужеству мадмуазель Ируповой. Ее супругом станет человек, к которому вы когда-то были неравнодушны. Или, может быть, вы и сейчас неровно дышите к Федору Шаховскому?
Я с негодованием хотела было возразить, но на пороге библиотеки появился Адриан Николаевич Ирупов. Когда князь саркастически именовал его «наш Рокфеллер», то вряд ли он был далек от истины. Адриан Николаевич Ирупов, лысый и усатый господин лет сорока пяти, уроженец Староникольска, сделал состояние на торговле бакалейными товарами, или, как презрительно говорил Святогорский, «на соленых огурцах и пеньке». Впрочем, князь явно завидовал удачливому коммерсанту.
Единственной дочерью и, соответственно, наследницей миллионного состояния Ирупова была Евгения – девушка приятная, хотя и не блистающая особой красотой. Однако, что вполне понятно, отбоя в претендентах на ее руку и сердце не было – по причине богатства ее родителя.
Чтобы как-то облагородить собственное мещанское происхождение, господин Ирупов решил выдать дочь замуж за представителя родовитового семейства. Он бы с удовольствием оплатил свадьбу между Евгенией и Феликсом-младшим, но Святогорские в деньгах Ируповых не нуждались. После недолгих поисков Адриан Николаевич остановил свой выбор на князе Федоре Шаховском, человеке, которого я когда-то возжелала видеть своим супругом.
Федор Шаховской, наследник умирающего рода, был гордостью нашего Староникольска. Ученый, литератор и поэт, он снискал заслуженную славу в Петербурге и Москве. Увы, подобная деятельность не принесла ему больших доходов. Да и страсть Федора к рулетке общеизвестна…
Обремененный старой матерью, двумя незамужними сестрами и массой долгов, Федор в итоге принял предложение Ирупова стать его зятем. Евгения получает звонкий титул княгини Шаховской, а Федор, в качестве компенсации за этот мезальянс, – финансовую свободу. Ирупов, недолго думая, поступил с Федором Шаховским так же, как и старый Святогорский с Аделаидой Шереметевой.
Мне не было бы дела до всего происходящего, если бы с юности моей я не испытывала нежных чувств к Федору Шаховскому. Он находил прелесть в нашем общении, когда мы вместе предавались изучению загадок природы и мироздания. У каждого своя судьба – я не могла и помышлять о браке с Федором, нашла тихое счастье рядом со своим супругом, ныне покойным, а Федор подался в столицу в надежде заработать при помощи своего несомненного таланта.
– Дорогой князь, – любезнейшим тоном произнес Ирупов, – как ваше драгоценное здоровье?
– Дорогой Адриан, – ответил подобным же тоном Святогорский, – а как ваша подготовка к свадебному торжеству?
Появился и Феликс-младший, который принес отцу чековую книжку.
– Елена Карловна, прошу! – Князь что-то нацарапал на чеке и протянул его мне. – Думаю, пяти тысяч вам хватит!