Юлия в потрясении взглянула на Викторию Карловну. Та, как охотничья собака, напряглась и вслушивалась в каждое слово. По залу прокатился шум, журналисты загалдели, послышались вопросы, однако мэр Белякин, который главенствовал на пресс-конференции, поднял руку и заметил:

– Дамы и господа, прошу вас соблюдать установленные правила. Сначала наши уважаемые эксперты излагают свои результаты, затем вы имеете право задавать им вопросы…

Эксперт продолжил повествование. Он отмел предположение, что женщина была предварительно задушена, а потом ее трупу нанесены ножевые ранения. На этом он закончил свое выступление. Юлия перевела взгляд на князя Святогорского. Он держался на редкость собранно, однако на его лице была непонятная улыбка, которая больше походила на окостеневшую гримасу отчаяния и боли.

– Можете ли вы сказать, кто является отцом ребенка? – раздался первый вопрос. Журналистка, одетая в эффектный костюм, подняла наманикюренный палец.

– Нет, – ответил эксперт. – Для этого необходимы генетические исследования, к которым мы не прибегали…

Вопросы, по большей части нелепые или такие, на которые эксперты не могли дать ответа, сыпались как град. Мэр Белякин умело вел пресс-конференцию. Затем возникли вопросы к нему и к полковнику Кичапову. Начальник милиции Староникольска, тяжело вздыхая, был вынужден признать:

– Да, причастность господина Машнэ к убийству Ирины Александровны Мерзляковой не подтверждается. Поэтому сегодня утром он был выпущен на свободу…

– Господин мэр, – спросил кто-то из местных. – Что вы намереваетесь делать, чтобы оградить жителей нашего города от последующих бесчинств маньяка? Если этот некто повторяет убийства 1916 года, то он совершит еще по крайней мере два убийства. Готовы ли вы дать слово, что эти убийства будут предотвращены? Или жительницам Староникольска придется мириться с тем, что две из них станут жертвами цветочного нелюдя?

– Я заверяю вас, мы прикладываем все усилия, чтобы поймать этого маньяка, – сказал, немного нервничая, мэр. Всего лишь утром, за два часа до начала пресс-конференции, у него состоялся бурный разговор с губернатором, который требовал, чтобы убийца был немедленно пойман или хотя бы задержан перспективный подозреваемый.

– Можно ли вам верить, господин мэр! – послышались возгласы журналистов.

– Кто станет следующей жертвой? – был задан и такой вопрос. Мэр, стушевавшись, замял его, ответив, что следствие вовсю работает над тем, чтобы предотвратить новое преступление.

– Значит, вы уверены, что новое преступление не за горами? – спросил один из иностранных журналистов на неплохом русском. – Убийца совершает преступления в те же дни, что и его предшественник в 1916 году. Таким образом, дата следующего преступления – ночь с шестнадцатого на семнадцатое сентября. У вас неделя. Готовы ли вы предотвратить это убийство?

Мэр Белякин, раскрасневшись, принял вызов. Он заявил:

– Убийце, кто бы он ни был, не удастся больше нанести удар. Новых жертв не будет!

Пресс-конференция завершилась на этой патетической ноте. Юлия и Виктория Карловна вышли из здания мэрии. Накрапывал мелкий дождик, на горизонте роились черные тучи, дул холодный ветер. Директриса, вздохнув, сказала:

– Я почему-то думаю, что мэр наш излишне оптимистичен. Убийца явно не остановится, пока не нанесет следующий удар. Пойдемте, деточка, а то сейчас начнется ливень…

13 сентября

– Прошу вас, проходите, очень рада с вами познакомиться, – супруга господина мэра, Инна Станиславовна Белякина, протянула Юлии холеную руку, украшенную несколькими перстнями со сверкающими камнями. Юлия почему-то не сомневалась, что крупные камни – это бриллианты.

Они были приглашены в гости к супруге мэра, которая давно хотела познакомиться с Юлией, внучкой Анны Радзивилл. Инна Станиславовна, симпатичная брюнетка без возраста, с точеной фигурой, облаченная в светло-синее платье, принимала их в своей квартире.

Мэр с супругой жили неплохо. Роскошный холл, гостиная, обставленная старинной мебелью, дорогие картины – все это свидетельствовало о хорошем вкусе и наличии средств. Инна Станиславовна радушно встретила гостей.

Их ждал небольшой столик, накрытый на три персоны. Чай, сладости и сплетни.

– Стасик будет очень рад вашему визиту, дорогая Виктория Карловна, – сказала, наливая в тонкую фарфоровую чашку ароматный напиток, супруга мэра. – Юленька, разрешите мне вас так называть, прошу вас, попробуйте лимонный кекс, я сама его пекла. Специально к вашему визиту. Мы же давно хотели с вами познакомиться, но все время что-то мешало…

Инна Станиславовна помешала ложечкой чай и продолжила:

– Пети, увы, нет, он не сможет составить нам компанию, но вы понимаете, что он должен работать. Эта суматоха из-за убийств и обнаружения в склепе Святогорских тела бедной девушки. Как это некстати, как некстати…

В речах супруги Белякина сквозило явное недовольство тем, что Виктория Карловна в очередной раз сунула свой любопытный нос в дела, которые ее не касаются. Директриса просветила Юлию относительно ее взаимоотношений с Инной Станиславовной. Мадам мэрша управляла мужем, который заправлял Староникольском. Таким образом, скандал с «цветочными убийствами» и останками беременной Настеньки, поиски которых были инициированы Викторией Карловной, был как бельмо на глазу и вызывал явное недовольство Инны Станиславовны. Однако супруга мэра предпочитала не ссориться с врагами, а приглашать их на чай, дабы получить информацию.

– Но что поделать, такова, видимо, судьба, – завершила фразу Инна Станиславовна. – Юлечка, как же я все-таки рада, что могу познакомиться с вами. Скажу откровенно, меня всегда занимала и волновала судьба Анны Радзивилл. Она – часть истории нашего Староникольска, ведь так, Виктория Карловна?

Виктория Карловна, которая изучала обстановку в гостиной Инны Станиславовны, встрепенулась. Вопрос отвлек ее от размышлений о том, сколько стоят шелковые обои, украшающие стены гостиной.

– Мамочка, – раздался басок. – Я тоже хочу!

Инна Станиславовна нахмурила выщипанные брови, извинилась и проворно поднялась из кресла.

В гостиную, переваливаясь при ходьбе, вошел высокий и полный молодой человек, которого Крестинина уже однажды видела – на празднике по случаю закладки фундамента нового дворца. Именно в тот день, когда были обнаружены останки ее прабабки…

Госпожа Белякина подошла к сыну. Виктория Карловна уже говорила Юлии, что единственный сын четы Белякиных страдает умственной неполноценностью. Стасику было уже за двадцать, а его разум находился на уровне семилетнего ребенка. Инна Станиславовна чрезвычайно страдала из-за этого, поэтому и направляла свою колоссальную энергию в другое русло – в местную политику. У мэра с женой была взрослая дочь, которая давно переехала в Москву, где удачно занималась бизнесом.

– Познакомьтесь, мой сын Станислав, – закусив губу, сказала Инна Станиславовна.