— Смерч! — крикнул впередсмотрящий из вороньего гнезда на верхушке мачты, и все матросы бросились к наветренному борту в ужасе глядя на огромную танцующую над морем водяную воронку. Наконец смерч подобрался к теперь такой крошечной шхуне Мабина, и несчастный корабль исчез в бурлящем водном веретене. Куски обшивки, остова и переломанный рангоут взлетели, кружась, над воронкой и, с агонизирующей медлительностью стали падать с многофутовой высоты. Кусок паруса трепыхался в воздухе, как подбитая белая птица.
А смерч, как будто ослабев, заколебался еще сильнее, нога его оторвалась от воды и втянулась в облако, и оно исчезло так же неожиданно, как и появилось.
Шхуна капитана Мабина «Морской конек» погибла. Обломки ее плавали по успокаивавшейся поверхности моря на милю кругом. Огромная стая белых морских чаек, появившись неизвестно откуда, закружилась над морем, жалобными криками оплакивая ушедший корабль.
Капитан Сорджи и его матросы долго, до боли, в глазах всматривались в разбросанные кругом обломки кораблекрушения, но так и не смогли обнаружить ни одного выжившего. Наконец, отчаявшись что-либо сделать, он печально вздохнул и приказал ложиться на курс.
Матросы забегали по палубе, исполняя приказания, и корабль развернулся на юго-восток и продолжил свой путь к Киприа.
Сефрения тяжело оттолкнулась от поручней, и, повернувшись, сказала:
— Спустимся вниз, Спархок.
Спархок кивнул, и они пошли вниз по трапу. Кьюрик зажег масляный светильник и подвесил его к массивному брусу в низком потолке каюты, и маленькая, обшитая темными деревянными панелями комнатка наполнилась неверными колеблющимися тенями. Проснувшаяся Флейта сидела за столом, привинченными к полу болтами посреди каюты, и искоса поглядывала на стоящую перед ней чашку.
— Это всего-навсего тушеное мясо, малышка, — уговаривая ее Кьюрик, — оно тебя не укусит, чего ты боишься?
Флейта опасливо сунула пальцы в густой горячий соус и вытащила оттуда приличный кусок мяса. Она с презрительной гримасой втянула немудрящий, но сытный аромат и вопросительно посмотрела на Кьюрика.
— Свинина, детка, — объяснил ей оруженосец.
Девочка пожала плечами и разжала пальцы. Кусок полетел обратно в чашку, расплескав по столу жирный соус. Флейта решительно отодвинула от себя жаркое.
— Стирики не едят свинины, Кьюрик, — сказала Сефрения.
— Кок сказал мне, что это то, что едят моряки, — проворчал Кьюрик. — Нашли кого-нибудь с того корабля?
Спархок покачал головой.
— Смерч оставил от шхуны одни обломки, и вся команда, похоже, погибла.
— Наше счастье, что мы не были на том корабле.
— Очень повезло, — согласилась Сефрения. — Обыкновенные смерчи не появляются неизвестно откуда на ясном небе, и не идут против ветра. Этот смерч кто-то сознательно направлял.
— Магия? — спросил Кьюрик. — Разве можно с ее помощью управлять погодой?
— Я бы наверно, не смогла бы.
— А кто бы смог?
— Не могу сказать с уверенностью… — ответила Сефрения, однако в глазах ее отразился проблеск догадки.
— Давай уж говори начистоту, Сефрения, — сказал Спархок. — Я чувствую, ты что-то подозреваешь.
— Ну ладно. За последние несколько месяцев у нас на пути несколько раз вставал неизвестный стирик в сером плаще с капюшоном. С Симмуре, по дороге в Боррату, все время он пытался нам помешать. Стирикам не свойственно прятать свои лица. Я надеюсь, вы успели это заметить?
— Да, но я что-то не совсем понимаю как это сказано?
— Он должен прятать свое лицо, Спархок. Он — не человек. Ты уверена? — уставился на нее Спархок.
— Я не могу быть полностью уверена, пока не увижу его лица. Но причин подозревать это уже много.
— А Энниас, не мог он…
— Ну что ты, Спархок, где твой разум? Энниас, может, и знает пару заклинаний, но вызвать такое? Это уже получается высшая, запретная магия. Это под силу только Азешу. Младшие Боги не занимаются этим, да и Старшие отрекались от таких деяний.
— Хорошо, а зачем Азешу понадобилась гибель Мабина и его команды?
— Он думал, что мы были на борту корабля. Вернее, ни он сам, а это его творение — стирик в плаще с капюшоном.
— Ну, тут у тебя концы с концами не сходятся, Сефрения, — возразил Кьюрик. — Если эта нечисть так могущественна, почему же она попалась на такую нехитрую удочку и потопила не тот корабль?
— Существа из Темных Миров не слишком сообразительны, Кьюрик. Наша простая уловка вполне могла обмануть его. Могущество и мудрость не всегда идут рука об руку. Некоторые великие маги Стирикума были глупы как пни.
— Все равно непонятно, — сказал Спархок задумчиво. — Все, что мы делаем, не имеет никакого касательства к Земоху. Зачем бы это Азешу отвлекаться от своих дел и помогать Энниасу?
— Откуда нам знать, что на уме у Азеша. Может быть, он и знать не знает никакого Энниаса, и у него личный интерес в этом деле.
— Опять непонятно, Сефрения. Если то, что ты говоришь об этом создании, верно, то смотри, что получается — оно работает на Мартэла, а Мартэл работает на Энниаса.
— Ты уверен, что оно работает на Мартэла, а не наоборот? Азешу доступно видеть тени грядущего. Кто-то из нас может оказаться в будущем для него опасным.
— Только еще и такого повода для беспокойства мне не хватало, — нервно грызя ногти, сказал Спархок. Потом его словно ударило: — Вы помните, что сказал призрак Лакуса? Что тьма уже на пороге, и что Элана — наша последняя надежда. Не Азеш ли — эта тьма?
— Может быть и так, — кивнула Сефрения.
— Если так оно и есть на самом деле, то наверно именно Элану он хочет погубить. Она-то конечно защищена пока тем кристаллом, но если с нами что-то случится и мы не выполним своего долга, то ей придется умереть. А в этом желании Азеша сходятся с желаниями первосвященника, будь он проклят на земле и Чертогах Смерти.
— Вам не кажется, что вы оба зашли уж слишком далеко? — сказал Кьюрик. — Это ведь все только догадки.
— Лучше быть готовым к худшему, Кьюрик, — ответил на это Спархок. — Я ненавижу сюрпризы.
Оруженосец что-то неразборчиво пробормотал и поднялся.