Он предложил ей провести несколько дней в Скалистых горах, в крошечном домике, полностью отрезанном от внешнего мира. Так как Клифф, довольный успехами новой корпоративной политики, уже практически не ночевал дома, делая жене драгоценные подарки каждую субботу, она была вольна поступать, как ей угодно.
Элеонора, понимая, что добилась того, что ей нужно, но еще не в полном объеме, так как ее сын не развелся с Ольгой, как-то заметила:
– Дорогая, не забывай, что твоя личная жизнь может однажды стать достоянием общественности. Если Клифф спит с секретаршей или очередной подружкой, то это его право, но тебе такого не простят. Надеюсь, ты не настолько глупа, чтобы дать своим врагам козырь в руки? Ты мне нравишься, но не забывай, я считаю, что скоро ты станешь экс-миссис Маккинзи…
Элеонора все еще лелеяла планы по ее искоренению из собственного семейства.
– Ничего, милая, – заметил Ольге на это Стивен. – Старуха просто медленно выживает из ума, не знает, куда бы еще сунуть свой длинный нос. Тебе не так уж долго осталось терпеть. Кажется, она очень больна?
– Вроде бы да, – подтвердила Оля, – но выглядит она на сорок с хвостиком, правда, у нее какие-то проблемы с позвоночником…
– На эти три дня мы забудем обо всех проблемах, – прошептал ей Стивен. – Они просто исчезнут из нашей жизни…
Несколько дней в горах, в маленьком домике, где имелось всего три комнаты, а в спальне отсутствовала кровать, и им пришлось заниматься любовью прямо в спальном мешке, были самым настоящим раем.
Ближайший городок был удален от этого пустынного места на несколько десятков миль, и они могли посвятить все время друг другу.
– Кажется, я бы все отдал за возможность провести здесь всю оставшуюся жизнь, – произнес Стивен, обнимая ее, когда они лежали на скрипучих досках в спальном мешке.
– Ты так думаешь? – засмеялась Оля. – Ловлю тебя на слове. Почему бы мне не бросить мужа, тем более что он не будет особенно возражать, а тебе не сделать мне предложение?
Стивен поцеловал ее:
– Еще не время, Ольга. Поверь, я очень хочу, чтобы это произошло как можно скорее, но еще не время. Ты – единственная, кого я люблю, однако мне кажется, что Клиффорд просто так не отдаст тебя. Он из тех, кто не уступает даже то, что ему уже не нужно. А в такой тайной любви есть что-то романтическое, захватывающее и глубоко порочное…
– Ты прав, Стив, – ответила она, пробегая пальцами по его груди.
Когда Ольга вернулась в Нью-Йорк, она узнала, что Элеонора уже вторые сутки находится в больнице.
Увидев Клиффа, который теперь страдал, стараясь не выдать своих переживаний, Кимберли, как всегда шикарную и всезнающую, Элвина, встретившего ее теплым рукопожатием, Оля вдруг поняла, что ей страшно. Страшно из-за того, что она недавно желала избавления от проблемы – Элеоноры, и теперь это оказалось реальным.
– Положение тяжелое, но не критическое, – сказал им профессор Истербрук, светило в области кардиологии. – О стабилизации говорить еще рано, но угроза смерти миновала…
Именно в эти дни Оля снова сблизилась с Клиффом, который словно искал у нее защиты. Она старалась всячески поддержать его. Кимберли также, похоже, забыла обо всем, что когда-то пыталась предпринять против Ольги.
– Знаешь, – заметила она, сверкая крупным рубином на мизинце, – теперь я поняла, что была не права. Я вижу, что ты умеешь заниматься делом и приносишь «Центуриону» прибыль. Так что можешь рассчитывать на меня, сестренка. – И она сама протянула Ольге свою холеную руку с безупречным маникюром.
Следующие дни принесли тревогу, однако, по заверениям лучших врачей клиники, состояние Элеоноры быстро улучшалось.
– Мне кажется, – заметила доктор Розуэлл, миловидная китаянка, – что недели через две можно будет говорить о выписке.
Встречи со Стивеном пришлось временно прекратить, Оля понимала, что теперь ей надо быть с Клиффом, возможно, их отношения наладятся. Именно тогда она заметила пропажу своих кредитных карточек.
– Странно, – сказала она мужу. – Еще в начале года у меня исчезли две карточки, и теперь еще одна. Похоже, я становлюсь рассеянной.
– Ничего, – ответил ей Клифф. – Пустяки. Не беспокойся об этом.
Через несколько дней после того, как Элеонора попала в больницу, там произошло чрезвычайное происшествие.
– Вы слышали, – обратился к Оле и Клиффу Элвин, когда они приехали туда, – сегодня ночью на клинику было совершено нападение. Похитили в основном наркотики и какие-то токсичные вещества, но странно то, что многие из этих веществ полиция обнаружила недалеко отсюда, в мусорном баке.
– Сплошной вандализм, – заметила на это Кимберли. – Нью-Йорк скатывается все ниже и ниже. Когда мама выздоровеет, я хочу провести несколько дней подальше от Америки, где-нибудь…
– На Южном полюсе, дорогая? – спросил ее Элвин.
– Предпочту Бразилию, – ответила та, сверкая глазами.
Однако то, что случилось на следующий день, полностью изменило планы не только Кимберли, но и всего семейства Маккинзи. Оля прекрасно помнила, что произошло тем утром. Когда она приехала в клинику, чтобы узнать о самочувствии Элеоноры, медики были очень встревожены. Их нервозность передалась и Клиффу, пытавшемуся хоть что-то выяснить.
– Вам не стоит волноваться, – заверяла их доктор Розуэлл. – Просто непредвиденные осложнения, но это совершенно ничего не значит…
– Доктор, – отрывисто сказал ей Клифф, – я делаю взносы вашей клинике по миллиону долларов в год для того, чтобы вы предвидели абсолютно все. Надеюсь на ваш профессионализм.
– Дорогая, тебе нужно принять немного успокоительного, – сказала Кимберли, застав Ольгу в небольшом баре, прилегавшем к клинике. – Мы все на пределе. На, возьми. – И она протянула ей небольшой флакон.
– Что это такое? – с некоторым подозрением поинтересовалась Оля, так как знала, что в круг увлечений Кимберли входят и наркотики.
– Не волнуйся, безобидный транквилизатор, – рассмеялась та. – Бери, это действительно помогает…
Оля проглотила одну таблетку. И на самом деле, волнение, которое терзало ее, улеглось. Поднявшись наверх, к палате Элеоноры, она увидела, что обстановка остается по-прежнему тяжелой.
– Нет никаких известий, – сказал Клифф. Он был бледнее обычного, выглядел подавленным. – Мы будем молиться за нее.
Сама Оля никогда не верила в бога, хотя считала, что судьба существует. Именно судьба, неумолимая, равнодушная и не подвластная ничьим влияниям… Может быть, и то, что происходит сейчас, думала она, тоже является частью какого-то ужасного и непонятного спектакля, и его можно созерцать со стороны или принимать в нем непосредственное участие, но изменить или остановить – не в человеческих силах.
Она осталась одна в коридоре. Рядом никого не было. Оля чувствовала, что грядет нечто страшное. Она вздрогнула, когда почувствовала, что кто-то положил ей руку на плечо. Это был Элвин.