— Девятая ступенька сверху — рассохшаяся, на нее не наступать! — предупредил сын мэра. Но надо же такому случиться — я поставила ногу именно на подгнившую деревянную ступеньку, и она мгновенно треснула. Я полетела вниз, но меня поймал Дик, и я оказалась в объятиях молодого человека.
— Не время для нежностей! — проворчал Квентин.
К сожалению, мое падение наделало шуму. Мы двинулись на источник слабого света где-то в глубине большого подвала, и вдруг раздался злобный голос мэра:
— Ни с места! Иначе я застрелю вас!
Я увидела этого неприятного субъекта — в одной руке у него был фонарь, в другой — револьвер. Мэр вынырнул из темноты и успел взять нас врасплох. Квентину пришлось подчиниться его требованию и отдать оружие.
— Дик? — прошептал оторопело мэр, увидев собственного сына. — Что ты здесь делаешь?
— Отец, будь благоразумен, — попросил Дик. — Не причиняй вреда мистеру Мориарти и мисс Мельникофф.
Мэр еще больше разозлился:
— Дик, неужели ты не понимаешь? Они представляют опасность…
— Отец, я обещаю, что если ты опустишь револьвер, то все будет хорошо, — перебил безумца юноша. — Мы хотим только одного — вызволить девочку.
Заслышав это, мэр завизжал:
— Нет, ни за что! Девчонка останется здесь! Она должна умереть! Я избавлюсь от трупа, как и от других!
И в этот момент Дик бросился на отца. Фонарь погас, я слышала только сопение и шум падающих предметов. Вдруг раздался резкий вскрик — и кровь застыла у меня в жилах. Мэр убил собственного сына! И теперь он доберется до нас!
В глаза мне ударил яркий свет, я увидела Квентина, который держал в руках керосиновую лампу. Всмотревшись, я заметила мэра, балансирующего на краю некоего подобия колодца, уходящего в глубь земли.
— Дик, мальчик мой, помоги мне! — кричал он. — Я не хочу умирать! Ты ведь знаешь, я делал все только для того, чтобы…
Прогремел выстрел — и мэр рухнул в колодец. Дик с дымящимся револьвером стоял рядом. Я бросилась к нему.
— Я был вынужден сделать это… Мой отец — чудовище… Я бы не пережил, если бы его судили… — бормотал молодой человек.
Квентин, заглянув в колодец, кивнул.
— Думаю, это лучший выход. Мэр лежит на дне — он, разумеется, умер. Колодец глубокий, не меньше десяти метров.
Я прижала к себе рыдающего Дика и попыталась утешить его. Квентин тем временем отправился на поиски Марты. Мы обнаружили ее в другом колодце — девчушка, полностью обессиленная, впавшая в кому, лежала, скрючившись, на каменном дне.
Мы отыскали лестницу, спустили ее в колодец, и Дик осторожно извлек Марту. Нам пришлось преодолеть весь путь обратно в город пешком, и более всего я боялась, что Марта умрет.
Но организм девочки, хоть и очень ослабленный, оказался крепким. Ее отправили в больницу и вскоре сообщили, что она выживет.
На следующий день вместе с шерифом мы при свете дня осмотрели логово покойного мэра. Он обустроил в заброшенном доме настоящую темницу для детей — нашлись и их вещи, и даже ужасные фотографии малышей, сделанные мэром в импровизированной фотомастерской. Я и думать не хотела, каким м учениям этот зверь подвергал ребятишек и, не скрываю, была рада тому, что мэр нашел смерть на дне колодца, подобного тем, в которых сидели его беззащитные жертвы.
Еще до того, как в городок приехала команда криминалистов из столицы штата, особняк сгорел — его снова подожгли родители погибших детишек. И опять пожарные замешкались, прибыли, когда от дома, где были убиты шесть детей, остались одни головешки.
Из отщепенцев и изгоев мой шеф и я превратились в героев. Горожане осыпали нас подарками, заваливали овощами и фруктами и домашними заготовками, совали нам деньги. Мы от всего отказывались, но признательность жителей городка не знала границ.
Марта Гарднер вышла из комы, однако бедняжка ничего не могла вспомнить — скорее всего, потеря памяти была обусловлена несколькими ударами по голове и стрессом. Однако мы с Квентином сошлись во мнении, что девочке, подвергнутой, и не единожды, сексуальному насилию, лучше ни о чем не помнить.
Наше пребывание в городке подходило к концу, однако я все не решалась покинуть его. Квентин добродушно пошучивал по этому поводу:
— Похоже, юный Дик никак не идет у тебя из головы! По всей видимости, Ирина, мне придется подыскать новую секретаршу! Ты ведь наверняка останешься вместе с любимым?
Дик сделал мне предложение. И заверил, что мне не потребуется оставлять любимую работу.
— Я благоговею перед мистером Мориарти, — сказал молодой человек, — и сочту за честь, если… если, как и ты, Ирина, смогу стать его помощником.
Узнав, что мы отправимся в Лос-Анджелес вместе с ним, Квентин обрадовался.
— Парень мне нравится, и тебе он подходит. Дик — славный малый, Ирина, и ты будешь с ним счастлива. И более всего я рад, что не потеряю тебя. Конечно, для Дика тоже найдется местечко. Как насчет должности управляющего моим литературным архивом?
Наша троица покинула провинциальный и унылый, но обретший покой городок в Небраске и отправилась в Калифорнию. Мы с Диком строили планы на будущее, и я чувствовала, что впервые после смерти Дэвида счастлива.
Со свадьбой мы решили не тянуть. И организовать ее очень скромно — никакой помпы, никакого приема, никаких гостей, за исключением шефа и экономки миссис Ли.
В ночь накануне нашей свадьбы я впервые оказалась с Диком в постели. Он был чрезвычайно нежен и, покрывая мое тело поцелуями, твердил, что любит меня. Когда он заснул, я все еще лежала с открытыми глазами — непонятное, щемящее чувство разрывало мое сердце.
Я попыталась заснуть, но, как только прикрыла глаза, ко мне пришло видение: я летела в пропасть. И только затем я сообразила, что снова переживаю падение с лестницы в подвале мэра. Странная мысль пришла мне в голову…
— Милая, с тобой все в порядке? — услышала я заботливый голос Дика.
Его теплые руки прикоснулись ко мне, я задрожала. Но не от холода. От страха.
— Дик, — произнесла я, отодвигаясь от молодого человека, который делил со мной ложе, — ответь мне всего на один вопрос…
— Какой именно, золотая моя? — спросил Дик.
— Если ты был в старом доме всего один-единственный раз, и причем наверху, не в подвале, откуда ты мог знать, что в лестнице, ведущей в подполье, девятая ступенька сверху рассохшаяся? — выпалила я.
Я заметила, как разительно переменилось красивое лицо Дика. Его глаза сузились, уголки рта опустились. Мой жених прошипел:
— Не все ли теперь равно, милая моя?
Я попыталась вскочить с кровати, но Дик грубо схватил меня за руку и, затащив обратно, навалился на меня. Он был сильным молодым человеком, и у меня не было ни малейшего шанса победить его.