Эстелла с самого начала знала, что Софья Ноготкофф-Оболенская как нельзя лучше подойдет на роль жертвы. Эстелла невзлюбила Софью с первого взгляда (точнее, Софья ей очень даже понравилась, но в том-то вся проблема!) и будь ее воля, непременно бы уволила, но чертова бабка Софьи была закадычной приятельницей Беатриссы, матери великого князя, и, ко всему прочему, одной из крестных Клода-Ноэля!
Да и сама Софья была достойным представителем древнего княжеского рода, к тому же с хорошим образованием – ее с распростертыми объятиями принял бы любой крупный музей мира. Эстелла согласилась с тем, чтобы Софья получила место в музее изящных искусств великого княжества Бертранского, но с первой минуты видела в ней соперницу. Более всего Эстелла боялась, что когда-нибудь ей придется покинуть должность директрисы. И хваткая девица наподобие Софьи займет ее место!
Эстелла приложила неимоверные усилия для того, чтобы добиться всеобщего признания и практически безграничной власти. Она не любила вспоминать о том, что появилась на свет в бедной семье в Марселе. Примерно в шестнадцать лет юная Эстелла поняла, что ей не интересны мужчины, зато нравятся женщины. Но как она могла сказать об этом родителям! Ей пришлось оказывать знаки внимания богатым старикам, чтобы найти такого, который бы спонсировал ее обучение. Удовлетворяя потребности престарелого любовника, Эстелла мечтала о том, что когда-нибудь станет богатой и независимой художницей и найдет себе подругу. Профессор поставил крест на ее честолюбивых планах: художницей ей не быть, потому что таланта нет ни на грош. Эстелла могла копировать известных мастеров, но не была в состоянии создать что-то свое.
Поняв, что гениальной (впрочем, даже и посредственной) художницы из нее не выйдет, Эстелла решила стать музой: ведь имя Рембрандта неотделимо от Саскии, Густава Климта от Адели Блох-Бауэр, а Сальвадора Дали от Галы!
Но и тут Эстелла потерпела полную неудачу: по всей видимости, она не могла вдохновить кого бы то ни было на создание шедевров: ни мужчины, ни женщины не выдерживали рядом с ней дольше пары месяцев. А Эстелле хотелось денег, славы и признания! Когда же подвернулся австрийский барон Людвиг фон Лаутербах, старше ее на сорок пять лет, до чертиков богатый и до безумия увлеченный искусством, Эстелла сделала все, чтобы вскружить престарелому аристократу голову и сделаться его законной супругой.
Муж ее обожал, а она его ненавидела. При помощи его капиталов, солидных пожертвований и влиятельных друзей она превратилась в известную критикессу. После кончины барона (Эстелла много раз подумывала о том, что было бы хорошо отравить его, но старик умер сам от обширного инфаркта) молодая вдова стала работать над своим восхождением на Парнас. Зная всех и вся, щедро тратя деньги, она добилась того, чтобы ее начали бояться.
Когда великий князь Бертранский Виктор-Иоанн IV предложил Эстелле место заместителя директора музея изящных искусств, она моментально согласилась, зная, что не пройдет и пары лет, как она станет единовластной хозяйкой. Так и произошло.
Обретя все то, к чему стремилась, Эстелла ощутила себя опустошенной. Она забавлялась тем, что уничтожала репутации молодых художников, терроризировала подчиненных и блистала в высшем свете. Но рано или поздно (эта мысль не давала ей покоя!) она уступит пальму первенства. Допустить подобного Эстелла не могла. Софья ей безумно нравилась, долгое время являлась объектом ее эротических фантазий, однако директриса быстро поняла: юная княжна высмеет ее, если она посмеет раскрыть перед ней свои чувства. И пламенная любовь сменилась уродливой завистью. Эстелла знала, что великий князь желает организовать в Бертране новый музей и, не исключено, попросит возглавить его именно русскую красавицу. Да, Софья могла стать ее соперницей, а значит, ее требовалось уничтожить.
Похищение великокняжеских драгоценностей станет мировой новостью номер один. А полиция обнаружит ту, кто замыслил и осуществил дьявольскую операцию, – Софью Ноготкофф-Оболенскую. Что с ней произойдет в дальнейшем, Эстеллу не занимало. Конечно же, Софья станет твердить, что невиновна, но кто ей поверит?
Эстелла, подойдя к письменному столу, сняла трубку телефона и набрала номер, который был ей хорошо известен.
– Секретариат великокняжеского дворца, – раздался приятный мужской голос. – Добрый день, чем могу вам помочь?
– Это Эстелла фон Лаутербах, – заявила директриса. – Моего звонка ожидают!
– Ах, мадам, разумеется, я вас сейчас же соединю! – затараторил секретарь.
Эстелла давно привыкла к тому, что ее имя производит на людишек магическое воздействие. Однажды на одном из вернисажей маститый художник, которого Эстелла намеренно проигнорировала, не ответив на его приветствие, потерял сознание...
– Эстелла? – раздался между тем в трубке знакомый голос. – Ну как все прошло?
– Ваше высочество, – ответила директриса, – малышка согласилась. Еще бы, кто в здравом уме откажется от подобного предложения!
– А ваши гости, вы сумели убедить их? – с сомнением протянул собеседник.
Эстелла его успокоила:
– Софья прекрасный специалист, этого у маленькой мерзавки не отнять. Так что здесь проблем не будет.
– Значит, наш план... – запнулся обитатель великокняжеского дворца.
– О нашем плане не стоит распространяться по телефону, ведь так, ваше высочество? – перебила Эстелла. – Вы сами как-то соизволили обмолвиться, что во дворце полно любопытных ушей. Могу вас успокоить – Софья стала моей заместительницей и на днях вылетит в Эльпараисо.
– Забредите ко мне сегодня вечером на кофе, – сказал один из Гримбургов. – Тогда мы все и обсудим!
Эстелла повесила трубку и уставилась на яхты в бухте. Для чего она делает все это? Денег у нее из наследства покойного барона предостаточно, да и зарплата директора музея изящных искусств высока... Возможно, то, что случится в ближайшие недели, придаст ей новых сил и рассеет страх – страх потерять былое могущество.
Эстелла с треском захлопнула папку, лежавшую на столе. Она не завидует Софье – у этой красавицы из древнего русского рода скоро возникнут очень большие, поистине неразрешимые проблемы!
Взгляд директрисы скользнул по скале, на которой возвышалась тюрьма – бывший монастырь. Всего несколько лет назад одна русская наивная студенточка, дочь чрезвычайного и полномочного посла Советского Союза, попалась с поличным: выяснилось, что она – шпионка. Ее без сантиментов приговорили к тридцати годам. Вполне вероятно, что она никогда не покинет стен Святой Берты. Участь Софьи страшней – ей придется умереть.
Эстелла улыбнулась и, почувствовав прилив сил, пододвинула к себе пачку бумаг, которые требовалось просмотреть и подписать.
* * *
– Бабушка! Бабушка!
Софья ворвалась в палату-люкс мемориальной больницы княжества. Она располагалась всего в трех кварталах от музея изящных искусств, поэтому девушке потребовалось меньше пяти минут, чтобы добраться до нее. Медсестра сообщила Софье, что мадам Ноготкофф-Оболенская размещена на третьем этаже, однако посетители к ней не допускаются. Но остановить Софью было не так-то просто. Она разыскала лечащего врача, профессора д’Атарье, который уверил ее, что повода для волнений нет: у мадам княгини случился легкий сердечный приступ, который был вовремя замечен компаньонкой, вызвавшей команду врачей.