Он поцеловал Каролину и вышел. Каролина ждала около получаса, но граф не возвращался. Что с ним случилось? Она молила Бога, чтобы Илларион не попал под шальную пулю: на улицах стреляли, и вдалеке были слышны выстрелы. Не вытерпев, она выбежала из гостиницы и направилась к дворцу.
Резиденция Сильвио была погружена во тьму, ворота распахнуты... Каролине без труда удалось проникнуть в дворцовый парк, минуя брошенные часовыми посты. Дворец походил на нежилой дом: одна только ненужная роскошь и запустение. Каролина бросилась в крыло, где располагались детские комнаты. Ей повезло – она нашла Эдгара с нянькой в одном из помещений.
Нянька испуганно жалась к стене, когда дверь распахнулась и на пороге появилась Каролина. Мальчик был до чрезвычайности похож на Марию-Элену, свою сестренку. Облаченный в крошечный камзол с зеленой лентой наследного принца, в бриллиантах и с орденами, ребенок сидел на полу и возился с позолоченными кубиками.
– Эдгар! – прошептала Каролина, обнимая его. Ребенок заплакал, явно испугавшись чужой тети.
Нянька запричитала:
– Что вы делаете, оставьте принца в покое!
– Это мой сын, – сказала Каролина и, взяв Эдгара, покинула детскую. Она заблудилась в огромном дворце. Иллариона не было вместе с ней, а он ей так нужен! И куда ей идти, вокруг нее – лабиринты из темных коридоров и залов. Мальчик, перестав плакать, успокоился и заснул у нее на плече.
Каролина подошла к очередной изукрашенной фривольными мотивами двери, та была приоткрыта, сквозь щель на узорчатый паркет падал мертвенно-желтый луч света.
Она услышала голоса и притаилась. Затем осторожно заглянула сквозь приоткрытую дверь. Она увидела императора Сильвио, Изольду, де ля Круса и канцлера Торреса.
Сильвио был облачен в военную форму генералиссимуса, он был бледен и растерян. Изольда, в скромном черном платье, не походила на себя прежнюю – императрицу всех коста-бьянкцев, величественную даму, любящую дорогие туалеты и безумные драгоценности. Она выглядела как бедная провинциалка, приехавшая в гости к важной столичной родне.
Жан-Батист де ля Крус был тоже в походном костюме, в руке он сжимал пистолет. И только Торрес, опираясь на тяжелую резную палку, сиял мундиром канцлера империи и несколькими орденами, которые получил из рук самого Сильвио за служение отечеству.
– Вы предатели, – произнес дрогнувшим голосом Сильвио. – Значит, вы на самом деле пытались свергнуть меня, когда я был в военном походе. Но как ты могла, Изольда?
Изольда пожала плечами и сказала:
– Сильвио, ты неудачник и безумец. Ты толкаешь страну в пропасть. Отрекись от престола, прошу тебя! Передай империю мне и своему сыну!
– Ваше величество, – произнес ласковым голосом канцлер Торрес. – Ваше время прошло. Войска Венесуэлы захватили западные провинции, мы хотим просить перемирия, однако они не желают и слышать об этом, пока у власти находитесь вы! Подпишите отречение в пользу сына и императрицы! Это нужно для сохранения вашей династии! Или вы хотите, чтобы Коста-Бьянка снова стала республикой?
Сильвио вздохнул, вытер мясистой рукой бледный лоб. Каролине даже стало жаль императора. Он – жертва собственных ошибок, он сам окружил себя людьми, которые готовы предать и продать его ради денег и власти.
– Какие у меня будут гарантии? – спросил он.
Де ля Крус сказал:
– Вы сохраните титул императора, вам выделят дворец, кроме того, вы по-прежнему будете являться генералиссимусом всех войск страны. Что еще вам надо? Подписывайте отречение!
Канцлер подтолкнул императора к креслу, тот плюхнулся на пурпурный бархат, взял дрожащей рукой перо, обмакнул его в чернильницу. Де ля Крус подал ему бумагу. Сильвио пробежал ее глазами и поставил свою подпись.
– Ну что же, теперь у нас появился новый император – Эдгар Первый! – сказал радостно де ля Крус. – А регентшей до совершеннолетия мальчика становится моя сестра, императрица Изольда. Кстати, где ребенок?
– У себя в комнате, – ответила Изольда. – Как же мне надоел этот несносный мальчишка! И ладно бы он был моим сыном, так нет, это ублюдок Каролины! Как жаль, что она не сдохла! Ну ничего, первым моим указом будет приказ о ее аресте и казни! Ее когда-то обвиняли в подготовке смерти мужа, вспомним это дело!
– Не забывайте, что главой Тайного Совета наряду с вашим братом стал и я, – проронил Торрес. – И сводить личные счеты с соперницей сейчас не время. Нам нужно любой ценой выбить мирный договор у венесуэльцев, потом деморализовать военную оппозицию. По стране должна литься кровь! Только так мы сможем навести порядок!
Сильвио, сидевший в кресле, произнес величаво и грустно:
– Значит, вот зачем вы заставили подписать меня отречение! Вы не заботитесь об империи! Изольда, ты обязана чтить моего сына как императора. Вы все его слуги!
– Твой сын – двухлетний мальчик, – сказал де ля Крус. – И если с ним что-то случится, ну мало ли детей умирают в нежном возрасте, то его наследницей станет его единственная родственница – его мать, императрица Изольда!
Каролина прижала к себе крепче спящего Эдгара. Вот что они затевают! Они хотят убить мальчика, дабы сделать единственной правительницей Коста-Бьянки мерзавку Изольду!
– Вы не посмеете! – закричал Сильвио. – Где мое отречение? Я аннулирую его!
Он разорвал бумагу на несколько частей, а затем, подойдя к полыхающему камину, швырнул ее в огонь.
– Отныне и во веки веков я снова император, – сказал Сильвио злобно. – И то, что вы собирались сделать – убить моего сына и законного наследника и возвести эту шлюху и отравительницу Изольду на престол, есть акт государственной измены! Вы все арестованы! Вас заключат в тюрьму, а затем казнят! И тебя, Изольда, в первую очередь! Я разведусь с тобой и женюсь... Женюсь на Каролине! Она ведь подлинная мать Эдгара!
Канцлер Торрес холодно улыбнулся, Жан-Батист рассмеялся и сказал:
– Сильвио, неужели ты думаешь, что мы позволим арестовать себя? Ты отрекся, ты больше не император! У тебя нет власти!
– Ишь чего захотел, жениться на Каролине! – прошипела Изольда. – Ты всегда неровно к ней дышал, Сильвио!
Император дернул за золоченый шнур, где-то раздался звон колокольчика.
– Сейчас ко мне придет моя верная дворцовая гвардия, – сказал Сильвио. – И вас всех возьмут под стражу! Никакого позорного мира с Венесуэлой не будет, я разгромлю вражеские войска! Народ меня боготворит!
– Народ вас проклинает и ненавидит, – сказал канцлер Торрес. – Вы превратились в шута, ваше величество. И никакая дворцовая гвардия вас не спасет, я лично отдал приказ всем разойтись по домам. Дворец пуст! Вы в нашей власти!
Сильвио дернул шнурок еще раз, но никто не спешил ему на помощь. Он в страхе отступил к занавешенному портьерами окну. Жан-Батист, взводя курок пистолета, сказал:
– В газетах было сообщение о том, что императора настигла вражеская пуля и он умер, как и подобает герою, на поле битвы. На самом деле императора застрелят как бешеную гиену во дворце. И тогда ничто не будет препятствовать провозглашению моей сестры императрицей!