– Знаменитому чилийскому магу и ясновидцу Сальваторе ди Борбоза, – сообщали другие. – Если вы сообщите ему дату своего рождения и еще несколько дат из своей жизни, он сумеет за пару секунд вычислить, когда вы умрете! Он умеет летать по воздуху и, скованный цепями, исчезает из запертых помещений. Ему требуется сто человек, чтобы переместить весь реквизит!
– Американскому миллионеру Саймону Джей Профалоу-младшему, – заявляли третьи. – Он – один из самых богатых людей Америки, ему принадлежат несколько веток железной дороги, золотые прииски и пароходная флотилия! Он – несколько эксцентричный человек, путешествует по свету с ящиками, в которых содержится все, что ему требуется, вплоть до ночного горшка! Когда он прибывает в какой-нибудь город, то его прислуга сооружает ему дом в течение трех часов, который заполняется вещами, что таскают за ним по всему миру.
– Да нет же! – горячились четвертые. – Все это – обстановка для нового дворца, который купил персидский шах для своей любовницы, легендарной бельгийской куртизанки Мадемуазель Клары Санта-Фе. Старый шах, увидев ее, был мгновенно пленен ее неземной красотой и предложил ей стать его пятой женой. Мадемуазель вежливо отказалась, однако скромно согласилась принять в дар виллу, принадлежавшую когда-то императрице Жозефине: шах выложил за нее три миллиона золотом, причем наличными!
На следующий день некоторые французские газеты дали подробное описание процессии, которая привела к коллапсу движение в столице на долгие часы. Журналисты никак не могли сойтись во мнении, кто же это был: легат китайского императора, чилийский маг, американский миллионер или бельгийская дива, – но все были едины в том, что человек, затеявший все это, личность во всех отношениях замечательная. Парижане были бы разочарованы до крайности, узнай они, что весь сыр-бор разгорелся из-за рачительности Елизаветы Порфирьевны Самдевятовой, супруги Федора Архиповича Самдевятова, кои вместе со своей дочерью Ксенией направлялись в Лондон, чтобы отплыть оттуда в Эльпараисо.
Однако жители французской столицы так и остались в неведении относительно сути всей этой истории, а Елизавета Порфирьевна так и не узнала, что в ее мужа тыкали пальцем, принимая его поочередно за сумасшедшего миллионера, загадочного мага и даже за китайского посла. Саму же Елизавету Порфирьевну записали в куртизанки, и парижские матроны, в пух и прах раскритиковав ее наряды и внешность, пришли к единодушному выводу, что у нее нет и зачатков вкуса, а подаривший ей дворец персидский шах – слепец и простодыр, потому что остановил свой выбор на такой непривлекательной дамочке, хотя к его услугам был легион очаровательных и элегантных парижанок.
Семейство Самдевятовых отбыло из Парижа в сторону приморского городка Кале, где процедура выгрузки повторилась вновь, и так как происходило это поздно вечером, кое-кто из бдительных граждан оповестил полицию, намекнув, что подозрительные иностранцы могут вполне быть гастролирующими жуликами или, не дай бог, злокозненными террористами. Федору Архиповичу пришлось объясняться с усатыми жандармами, и те оставили их в покое только после того, как каждый из них получил от Самдевятова по хрустящей стофранковой ассигнации.
Паром доставил Самдевятовых на английский берег, откуда они отправились на поезде в Лондон. Переночевав в лучшем отеле Британской империи, они наконец-то попали в Саутгемптон, где к отплытию готовился «Посейдон».
Елизавета Порфирьевна изнемогала от долгого путешествия, понимая, что им предстоит еще две недели провести в океане. Ксения же была очарована быстро сменяющимися пейзажами и странами, в которых они побывали по пути на пароход.
«Посейдон» превзошел все ожидания семейства Самдевятовых. Даже Елизавета Порфирьевна, которая назвала Париж «столицей греха», критиковала невыносимую английскую кухню и уверяла, что в Коста-Бьянке их ожидает дом, заполненный пауками и термитами, была вынуждена признать, что не видела в своей жизни ничего более величественного и красивого.
Огромный пароход, как плавучая скала, возвышался около причала. Сновали матросы, кричали носильщики, над водой кружили чайки. В течение получаса вещи Самдевятовых разместили в трюме, и они наконец-то смогли попасть на борт «Посейдона».
– Это один из самых больших пароходов нашего времени, – вещал Федор Архипович, пока они поднимались по длиннющему трапу. – Говорят, что его внутреннее убранство не знает себе равных!
Слухи подтвердились: первый класс сиял позолотой, сверкали канделябры, хрустальные люстры, стены были обиты узорчатыми обоями. Каюта Самдевятовых представляла просторные апартаменты: гостиную, две спальни, столовую и ванную комнату. Даже Елизавета Порфирьевна оттаяла:
– Этот пароход – самое чудесное, что мне доводилось видеть!
– Подожди, Лизонька, – уверил ее Самдевятов. – В Коста-Бьянке нас ожидают настоящие чудеса!
Первого марта 1886 года в два часа пополудни «Посейдон», издав призывный гудок, который разнесся на много миль по побережью, отправился в плавание. Самдевятовы стояли на верхней палубе и махали оставшимся на берегу. Елизавета Порфирьевна немедленно пожаловалась на качку и вследствие этого разыгравшуюся мигрень. Она удалилась в свою каюту, а Федор Архипович с Ксенией отправились знакомиться с кораблем.
Они прошлись по огромной просторной палубе, по которой прогуливались чинные господа и богато одетые дамы. Ксения подошла к поручням и, заметив на нижних палубах толпящихся людей, спросила отца, кто это.
– Они путешествуют вторым и третьим классом, – ответил Самдевятов.
– А почему их не пускают к нам? – поинтересовалась Ксения. – Папочка, ведь у нас так много места, почему они не могут подняться к нам?
Самдевятов объяснил:
– У них нет денег на билет в первом классе, дочка, а это значит, что они должны довольствоваться тем, что имеют.
Ксения решила, что это нечестно. Она никак не хотела понять, отчего тети и дяди, мальчики и девочки, одетые бедно, но в остальном ничем не отличающиеся от ее родителей и нее самой, не имеют доступа на верхнюю палубу. Федор Архипович попытался объяснить дочери:
– Запомни, в этой жизни все определяется тем, чего ты можешь достичь. Когда-то все зависело от твоего происхождения и титула. Например, твой дед имел графский титул, но это не уберегло его от разорения, и, если бы не я, он бы умер не у себя в поместье, а в ночлежке или, что еще хуже, в каморке, которую ему предоставил бы у себя в подвале какой-нибудь богатый родственник или сделавший отличную карьеру приятель.
Ксения не задумывалась о том, что значит быть богатым. Она отчего-то была уверена, что все прочие родители похожи на ее папу и маму, они живут в просторной квартире, у них есть прислуга. Да и дети должны быть похожи на нее саму – одеты по последней моде, веселые, не знающие нужды.
Самдевятов попытался объяснить дочери:
– Я достиг всего того, чем горжусь, своим упорным трудом. Я не происхожу из старинного рода, у меня не было связей и могущественных друзей. Но это не помешало мне стать богатым, дочка! И, клянусь тебе, это только начало! Я чувствую, что в этой Коста-Бьянке мне представится огромное количество шансов увеличить свой капитал!