– Самолет моих родителей исчез во время грозы над джунглями почти семнадцать лет назад, – произнесла ровным голосом Ксения. – Это была настоящая трагедия. И без поддержки моих родственников я бы ни за что не смогла справиться с шоком, который пережила в те дни. У моего отца, Максимилиана Сан-Донато, имеются два брата – Николас и Лукас – и две сестры – Агата и Сильвия. Еще один брат моего отца, Габриэль, погиб много лет назад в автомобильной катастрофе. Кроме того, у меня есть кузен, сын дяди Николаса и тети Ингрид, Рудольф, и кузина Эрика, дочка тети Агаты.
Журналист что-то быстро записывал в большой блокнот. Когда Ксения замолчала, он произнес:
– Говорят, что на вашем роду лежит проклятие, своего рода плата за успех и богатство: в вашей семье произошло очень большое количество неестественных смертей, катастроф и несчастных случаев. Как мы знаем, самолет с вашими родителями исчез над джунглями семнадцать лет назад, и, несмотря на усиленные поиски, он так и не был обнаружен, что породило массу легенд...
– Например, что мои родители были похищены пришельцами? Или украдены мафией и после выплаты огромного выкупа убиты, что было скрыто нашей семьей от общественности? – заметила Ксения. Ее тон был веселым, но журналист почувствовал легкое раздражение.
– Хотя бы это, – вставил Разумовский. – Или взять так до конца и не выясненную гибель вашего деда Алекса-Стефана. А основательница изумрудной корпорации, ваша тезка Ксения, говорят, тоже умерла не своей смертью...
Ксении стоило больших усилий сдержаться. И как она могла поверить, что журналиста из далекой Москвы будут интересовать не старые сплетни и мифы. Хуже всего, что очень многие из этих историй имели место в действительности.
– Вы хотите узнать историю моей семьи? – спросила Ксения и поднялась из-за стола. Она подошла к стене, обшитой дубовыми панелями. Незаметное движение – и часть стены отъехала вбок, открыв проход в смежную комнату. – Господин Разумовский, вам повезло, вы первый из представителей средств массовой информации, который сможет попасть в семейный музей, – сказала Ксения и поманила за собой раскрывшего рот от изумления журналиста. – Строительство этого особняка было начато в 1901 году, – продолжала Ксения. – Моя прабабка Ксения сама спроектировала этот дом, поверьте мне, в нем предостаточно потайных комнат и хитроумных ловушек.
Они оказались в круглой комнате, на стенах которой висели портреты, а под ними виднелись стеклянные стенды.
– Здесь хранятся наши семейные реликвии, – сказала молодая наследница. Она указала на один из стендов, под стеклом которого тускло мерцали мелкие зеленые камни. – Это изумруды, которые нашла моя прабабка Ксения в тот памятный день 13 сентября 1896 года. Собственно, с этого и началось восхождение нашего семейства к вершинам славы и богатства.
Разумовский склонился над экспонатом.
– Они больше похожи на осколки бутылочного стекла, – признался журналист.
– А это, – Ксения держала в руке выцветший и пожелтевший лист бумаги, – тот самый знаменитый чек на пять миллионов, который выписала моя прабабка в кризисный 1908 год, – говорила Ксения. – Благодаря ему она стала полновластной владелицей корпорации, которая до сих пор находится в руках нашего семейства. Или, к примеру, револьвер, который спас моей прабабке жизнь, когда она подверглась нападению бандитов, – вещала юная миллиардерша.
– Подозреваю, что вы не позволите мне сделать фотографии этих потрясающих экспонатов, – произнес журналист.
Ксения покачала головой:
– Таково семейное правило – вообще-то вы не имели права находиться в этой потайной комнате, сюда имеют доступ только члены нашего рода.
Разумовский указал на один из портретов:
– Это, насколько я могу судить, и есть ваша знаменитая тезка Ксения, основательница изумрудной империи?
– Вы правы, – ответила правнучка.
С писанного маслом портрета на них смотрела молодая женщина, до чрезвычайности похожая на молодую Ксению. Прабабка молодой миллиардерши была облачена в черное шелковое платье, а вокруг тонкой шеи вились жемчуга.
– А это – портрет моего деда Алекса-Стефана и бабушки Марлены, и моих родителей Максимилиана и Веры... – говорила Ксения.
Разумовский в задумчивости посмотрел на женщин рода Сан-Донато. Что-то не давало ему покоя, и он, наконец, понял, что именно.
– Скажите, сеньора Сан-Донато, отчего ни одна из представительниц прекрасного пола вашего семейства, начиная с вашей замечательной прабабки и заканчивая вами, не носит изумруды? Ведь было бы вполне естественно, что этот камень, сделавший ваш род столь богатым, должен быть любимым женщинами и мужчинами по фамилии Сан-Донато.
Ксения на секунду замерла. Нет, он не может ничего знать об этом!
– Ах, это не более чем случайность, – ответила она. – Мой любимый камень – сапфир.
– А говорят, что это из-за некой темной истории, то ли проклятия, то ли кровавой трагедии, которая сделала изумруд роком вашей семьи. Из-за этой истории вы обретете все сокровища мира, но подвергнете себя неимоверной опасности...
– Какая чушь! – воскликнула Ксения, и Разумовский понял, что попал в цель. Молодая наследница вздрогнула, и на секунду в ее глазах мелькнул страх.
– А ваша матушка, как опять же говорят, в день своего исчезновения в первый раз надела изумруды. Во всяком случае, на старой фотографии, которая запечатлела Веру Сан-Донато во время открытия детского приюта в Каракасе за несколько часов до вылета в Эльпараисо, куда ни она, ни ваш отец так и не прибыли, можно увидеть, что шею вашей матушки украшают именно изумруды...
Ксения похолодела. Вырезка из старой газеты хранилась в сейфе, куда никто, кроме нее самой, не имел доступа. Журналист прав – мама в тот день надела изумруды – причем те самые камни, которые были найдены на одном из рудников их корпорации. Ксения часами смотрела на эту фотографию, с которой ей улыбались мама и отец. Те слова, услышанные ее прабабкой больше ста лет назад, – неужели они оказались пророческими?
– Ах, это все предрассудки и досужие домыслы! – вспылила Ксения. Не хватало еще, чтобы этот бесцеремонный русский журналист совал нос в семейные тайны. – Уверяю вас, что это не более чем совпадение! Нет никакой истории с проклятием и быть не может! И мне не известно ничего подобного!
Она говорила неправду. Ее прабабка Ксения оставила записи о том, как все начиналось. И там была история о проклятии, связанном с изумрудами. Но Феликсу Разумовскому необязательно знать об этом.
Осмотр семейного музея завершился. Оставалось пять минут, в течение которых пронырливый писака успел задать еще несколько вопросов.
– Сеньора Сан-Донато, а вы не боитесь семейного проклятия? – спросил он, и в его темных глазах сверкнул огонь любопытства. – Ведь если проследить историю вашего рода, то можно убедиться: тот, кто считался главой клана, а вас можно причислить к подобным персонам, не умирал естественной смертью – ни ваша прабабка, ни ваш дед, ни ваш отец...