– Дочь моя, – услышала Ирина сдобный голос. – Куда направляете вы стопы свои, могу я узнать? – Из смежного помещения внезапно возник ужасно толстый монах. В отличие от своих собратьев его голова не была скрыта капюшоном. Похожее на блин лицо с пятью подбородками, цепкие узкие глазки и фарисейская улыбка. – Вы, наверное, не знаете, дочь моя, что передвигаться по территории монастыря вам, людям мирским, нельзя. Монастырь – наш дом, и тот факт, что добрый аббат открыл двери для туристов, позволив им осматривать церковь и дьявольский колодец, никак не отменяет этого запрета. Или вы из числа ученых, которые знакомятся сегодня с манускриптом достопочтенного Ансельма?
– Я… – произнесла Ирина, лихорадочно соображая, что же ей сказать. Почему задержали ее, а не Попондополо!
Валера тем временем скрылся из виду.
– Я искала, отец мой, дамскую комнату, – выпалила она.
Монах вздохнул и изрек:
– Понимаю вашу спешку, дочь моя, но вы найдете искомое в другом крыле, там, откуда пришли, у самого входа.
Ирина поняла, что разговор закончен. Толстяк ее дальше не пустит. Ирина увидела, что в комнате, из которой появился монах, лежит масса книг. Видимо, он был библиотекарем. Другой монах разбирал книги, перекладывая их из стопки в стопку. Внезапно он повернулся к ней профилем, и Ирина онемела – это был тот самый лжеохранник, с которым она разговаривала в подземном музее около тела убитой Лаймы. Тот самый охранник, который, очевидно, причастен к убийству ее двоюродной сестры и похищению статуэтки богини Мелькоатлан.
Прошла всего секунда, и монах снова повернулся к ней спиной. Это что, наваждение? Ирина была уверена, что разглядела лицо монаха. Ошибки быть не могло. Он, конечно же, изменился, появилась тонзура, исчезли усы, но это было то самое лицо! И чем он тут занимается? И что он делал у Лаймы в особняке? С ним надо обязательно поговорить, но как это осуществить, если жирный монах напирает на нее своим животом, пытаясь, словно борец сумо, вытолкнуть ее со своей территории.
– Отец мой, – спросила Ирина, – а чем вы занимаетесь? Мне кажется, что я видела… видела ваше лицо по телевидению!
Монах просиял и сказал с деланой печалью и смирением в голосе:
– Был грех, дочь моя, попутал нечистый. Нам, слугам господним, запрещено тешить самолюбие, но, когда появилась на днях телевизионная команда и попросила меня дать интервью, сам аббат разрешил мне, и я не мог отказать. Наша теософская библиотека одна из самых крупных во всей Франции…
Выслушав его монолог, Ирина спросила, наблюдая исподтишка за монахом-охранником, который по-прежнему перекладывал книги в смежном помещении:
– Отец мой, а ваш помощник тоже был в сюжете?
– Этот? – библиотекарь поднял густые брови. – О нет, брат Кристоф чрезвычайно стеснительный, он не любит прессу и телевидение. Он у нас недавно, набирается у меня опыта в библиотечном деле, приехал из монастыря в Польше…
Ирине не оставалось ничего иного, как удалиться и спрятаться за углом. Она затаилась и попыталась прислушаться к тому, о чем говорят монахи.
– Одна из тех лодырей, что собрались в трапезной, – говорил толстяк. – Ходят по монастырю, как по своему саду, нужно их вовремя ловить и выпроваживать прочь, а то, не ровен час, сопрут что-нибудь, прости господи!
Затем она услышала голос брата Кристофа. Так и есть, память на голоса у нее отличная, это охранник! Он оказался в монастыре совсем не случайно, она в этом уверена. Ведь именно здесь хранится летопись отца Ансельма, которая имеет прямое отношение к дольмекам. Однако если в ней нет ничего о Сердце Тьмы… Но с чего она взяла, что этот молодчик интересуется Сердцем Тьмы? И вообще это миф!
Она вернулась в зал, где заседали ученые. К своему удивлению, на пороге она столкнулась с профессором Иваницким. Он, потрясая пачкой фотокопий манускрипта, что-то запальчиво говорил. Увидев Ирину, он схватил ее за руку и поволок за собой.
– Прочь из этого пристанища лжи! Милая Ирина Вениаминовна, нам тут делать нечего! Пусть остаются те, кто позволяет купить себя дешевой подделкой!
Ирина последовала за Ярославом Мефодьевичем, который был не в состоянии связно говорить, а только бушевал и сыпал проклятиями. Что же произошло, почему профессор так расстроен и разозлен? Он же получил возможность ознакомиться с рукописью отца Ансельма, а это было мечтой всей его жизни…
Профессор, шагая впереди, не обращал внимания на Ирину. Татищева отстала от него, пусть Иваницкий вернется в гостиницу. Ему надо прийти в себя и успокоиться, он все равно ничего не может толком объяснить. А вот ей пока следить за двумя – самозваным братом Кристофом, который являлся, как подозревала Ирина, ловким мошенником и, может быть, убийцей, и Валерочкой Попондополо.
Пока Ирина решала, с кого же ей начать, один из объектов, к которым она проявляла интерес, сам появился на пороге. Рассыпаясь в благодарностях, Валера Попондополо со слащавой улыбкой объяснял что-то толстому библиотекарю. Что ж, сделала Ира вывод, не повезло Валере, засекли его с поличным!
Она не хотела, чтобы Попондополо видел ее, и пошла вслед за Иваницким. Ирина обнаружила его в увитой плющом беседке в саду гостиницы. Профессор ходил из угла в угол, рассуждая с самим собой.
– Невероятно, неслыханно и, главное, так низко! Нет, и так топорно! Они хотели обмануть меня! Неслыханно, я буду жаловаться, я разгромлю их в статье подчистую!
Заметив Ирину, Ярослав Мефодьевич перевел дух:
– Дорогая Ирина Вениаминовна, рад вас видеть. Простите, что все вышло так сумбурно, но у меня не было в тот момент сил, чтобы объяснить вам, что случилось. Понимаете, голубушка, тот манускрипт, который сегодня нам презентовали с такой помпой, подделка, фальшивка, филькина грамота, банный листок, называйте это как угодно, но только не манускрипт аббата Ансельма д'Эрбервиля!
Татищева сунула в руку профессору стакан с соком, Ярослав Мефодьевич опустошил его одним глотком и продолжил:
– Ах, благодарю, душа моя, если бы не вы, то я не знаю, что бы делал. Я уверен, что клан д'Эрбервилей по какой-то только им ведомой причине решил подсунуть нам подделку. Я с уверенностью заявляю – это не рукопись Ансельма. А меня держат за болвана и пытаются уверить в обратном. Не выйдет!
В беседку вошел профессор Мишель де Вааль, который накануне встречал Ирину и Иваницкого в Париже. Он похлопал Ярослава Мефодьевича по плечу и сказал:
– Профессор, не стоит так горячиться, я, например, убежден, что документ подлинный. Давайте продолжим дискуссию…
– Да как же он может быть подлинным! – закричал по-английски Иваницкий. – Нонсенс, нонсенс! Подделка, не более того!
Ирина оставила ученых мужей наедине. Она не была экспертом по старинным рукописям, поэтому не могла сказать, был ли манускрипт подлинным или поддельным. Но ей казалось, что профессор Иваницкий не может ошибаться. Кто угодно, но только не он. Иваницкий ученый мирового уровня. Но, с другой стороны, и этот профессор де Вааль из Сорбонны тоже не недоучившийся студент…