Находились все-таки отдельные правдолюбцы, которые разоблачали связи Черноусова с олигархическими структурами. Как-то вышла передача, обвиняющая губернатора в том, что он потакает правым радикалам, национал-патриотам и доморощенным фашистам. Его даже назвали Коричнево-Красноусовым. Журналиста привлекли к суду, он был признан виновным в клевете и приговорен к крупному штрафу. Программу не закрыли, слишком много было шума, этим заинтересовались столичные телеканалы. Все ждали, что губернатор отдаст распоряжение отстранить неугодного журналиста, однако Дмитрий, наоборот, пришел к нему на прямой эфир, пробыл там почти два часа и отвечал на все резкие вопросы. После этого стало как-то неудобно обвинять губернатора в нежелании сотрудничать с оппозицией. Программа потеряла популярность, затем урезали финансирование, сам журналист оказался замешан в грязной истории с малолетними девочками и после краха блестящей карьеры был вынужден переехать в другую область.
Дмитрий никогда не забывал о собственной выгоде. Он давно стал миллионером, теперь его стремление получить кусок пожирнее было прямо-таки навязчивым. Рано или поздно его царствование в области закончится, поэтому нужно выжать максимум за тот недолгий срок, что ему отмерен в качестве губернатора. Нефтеперерабатывающие заводы, химический концерн, несколько банков, рестораны, казино, ночные клубы – все это сосредоточилось в его руках. Он никогда не забывал о доле тех, кто разрешил ему стать главой администрации.
В области усилились правые настроения, Черноусову и его команде было чрезвычайно выгодно винить во всех бедах инородцев, иностранцев и пришлых. Никто не вспоминал, что и сам губернатор не так давно считался чужаком, теперь он стал своим, ему вручили грамоту почетного гражданина области.
Во всех бедах оказывались виноваты коммунисты или демократы, выходцы с Кавказа или американцы, панки или рэперы. Люди, увидев перед собой четкий образ врага, наполнялись черной злобой и больше не предъявляли претензий к губернатору. Произошло несколько серьезных столкновений, участились погромы и суды Линча. Средства массовой информации, подконтрольные Черноусову, выдавали все это за подъем национального самосознания и желание дать отпор криминалитету.
Года через два после того, как он выиграл выборы, Дмитрий вдруг понял, что оказался по самые уши вовлеченным в махинации своих покровителей. На территории области было организовано несколько строго засекреченных объектов, где проходили тренировку молодые бойцы. Уровень преступности на самом деле упал, но вместо этого народные дружины по анонимной наводке могли ночью ворваться в любую квартиру и избить хозяев, которые подозревались в геноциде русского народа, торговле наркотиками или иных преступлениях. Кто-то пытался говорить о становлении диктаторского режима, замешанного на огромных деньгах, связях с криминальным миром и националистических идеях, но осмелившиеся поднять голос против Черноусова или спешно покидали область, или исчезали без следа.
– Вам не обязательно знать все подробности, – всегда с легкой улыбкой отвечал Дмитрию прибывший из центра гость. – Смотрите, у вас великолепный рейтинг, народ вас любит и всемерно поддерживает, что еще нужно?
Пожалуй, в первый раз за свою жизнь Дмитрий ощутил некоторое беспокойство. Ему не нравилось, что им манипулируют. Он сам участвует в получении колоссальных прибылей, прибирает к рукам рентабельные предприятия, но подлинная игра, ведущаяся у него за спиной, ему пока недоступна. Он чувствовал, что назревает нечто серьезное.
Вера ничего не замечала. Она была вполне счастлива и жила спокойной и тихой жизнью. Старший сын, Павел, уже учился в университете, младший, Леня, был ее единственной радостью и утехой. Муж пропадал на работе иногда сутками, так и не появляясь в роскошном особняке, который был официальной резиденцией губернаторской семьи.
Однажды, прогуливаясь по городскому парку, Вера присела отдохнуть на скамейку. Была весна, мощные дубы и липы покрылись зеленью, в воздухе стоял упоительный аромат нагретой солнцем земли. Вера не доверяла малыша гувернанткам и воспитательницам. В благотворительных фондах появились новые энергичные мужчины и женщины из Москвы, любезные, но очень упорные. Они-то и заправляли всеми делами, а Вера оставалась номинальным президентом. Раз в несколько дней ей приносили на подпись кипу бумаг, которые она, даже не читая, скрепляла своей подписью. Все ее время было посвящено Лене, позднему ребенку.
Охрана, зная привычки хозяйки, прогуливалась вдалеке. После того как мелкая шпана в городе была приведена в чувство, прогулки в парке стали абсолютно безопасными. Никто, даже самые рискованные личности, никогда бы не предприняли ничего против супруги губернатора Черноусова. Утром Вера дала обстоятельное интервью крупному столичному журналу.
Теперь Вера наслаждалась погожим днем. Людей практически не было, в основном пенсионеры и такие же, как она, мамочки. Все знали, кто она такая, и делали вид, что не замечают ее. Вера посмотрела на младшего сына, который посапывал в коляске.
К скамейке, где она расположилась, подошла пожилая женщина с вязаньем. Охрана, вначале сделав стойку, расслабилась. Старушка расположилась рядом с Верой, улыбнулась ей и проговорила:
– Какой у вас счастливый вид.
Вера ответила ей ничего не значащей фразой. Скорее всего, старушка не интересуется политикой, иначе бы непременно признала жену губернатора и вряд ли завела бы с ней разговор.
– Это ваш сын? – произнесла она, указывая на коляску. – Чудесный мальчик. Уверена, что его ждет великолепное будущее. Думаю, ваш муж об этом позаботится.
Надо же, старушка все-таки в курсе. Вере доставляло удовольствие, что люди из народа восхищается ею и Дмитрием. Иногда ей казалось, что восхищение слишком бурное, чтобы быть искренним, но, когда она видела, как приветствуют их жители области, это ощущение исчезало. Их на самом деле любили. Дмитрий сделал очень много для народа, к ним неоднократно приезжали с федеральных телеканалов и из-за границы, чтобы продемонстрировать модель капиталистического общества, успешно развивающуюся в российской глубинке.
– Но всегда ли так будет? – спросила старушка, выпустив на секунду из рук вязанье.
Вера заметила, как изменилась эта милая женщина, ее взгляд стал холодным и пронзительным. Кажется, она ошиблась. Старуха опасна, нужно немедленно звать охрану. Эта сумасшедшая может нанести вред Лене!
– Не суетитесь, Вера Викторовна, – словно читая мысли губернаторши, произнесла старушка, снова превращаясь в милую бабушку. – Я бы на вашем месте сначала выслушала, а потом принимала решение.
– Что вам нужно? – прошептала Вера, внезапно ощутив пронизывающий апрельский холод. Солнце било прямо в глаза, в горле запершило.
– Я майор Никонова из Федеральной службы безопасности, – произнесла пожилая соседка. – Разрешите продемонстрировать вам некоторые весьма занимательные документы.
Она протянула Вере свое вязанье, под которым находился конверт из плотной бумаги. Вера, как во сне, развернула его. Охрана прогуливалась около пруда, перестав обращать внимание на старуху рядом с Верой. Замелькали цифры, названия предприятий, имена известных в области людей. Под некоторыми документами расписался Дмитрий. Вера очень хорошо знала его уверенную и размашистую подпись.