Это была Айна, ее сводная сестрица. Айна стащила с Даши одеяло, бросила его на пол и грубым прокуренным голосом заявила:
– Тварь, и откуда ты только взялась!
– Из Москвы! – любезно ответила Даша и, стирая капавшую с лица воду, добавила: – Благодарю вас за то, что смогла умыться в постели!
Взревев, Айна бросилась на Дашу. Девушка увернулась от похожей на носорожиху особы и, схватив подушку, с силой заехала ею Айне по лицу. Та взвизгнула и принялась размахивать толстенными ручищами.
– Ты явилась сюда, чтобы заграбастать наши деньги! Но учти, русская, этому не бывать!
– Значит, ваш отец дорог вам только тем, что у него много денег? – спросила Даша, увертываясь от Айны. Та, неловко вскарабкиваясь на кровать, завопила:
– А чем же еще? Или ты думаешь, что сможешь отнять у меня мою часть наследства?
Тут Айна смолкла, потому что увидела Ганнибала Аль Бадраффи, стоявшего в дверях спальни. Полковник был облачен в изумрудно-зеленый балахон, поверх которого была укреплена пурпурная лента с бренчащими орденами.
– Значит, я нужен тебе, чтобы оплачивать твои многомиллионные счета? – спросил он с ледяным спокойствием. – Пошла прочь, Айна!
Носорожиха, не посмев возражать всемогущему отцу, немедленно исчезла. Тяжело дыша, Даша попыталась объяснить ситуацию, и Ганнибал с улыбкой заметил:
– О, то, что Айна унаследовала темперамент своей мамаши, этой несносной египтянки, я понял в тот момент, когда она помочилась на меня, стоило мне взять ее на руки на следующий день после ее рождения. Я бы многое отдал, чтобы она оказалась не моей дочерью, ведь негодная египтянка изменяла мне направо и налево. Но анализ ДНК не оставляет надежд…
Даша не смогла сдержать улыбки, оказывается, полковник обладал чувством юмора! И куда только делся «вурдалак», «палач» и «монстр»?
– Ты уже познакомилась с тремя моими отпрысками. Далил жаждет снова играть с тобой. Рамаль уверяет, что ты работаешь на американцев или китайцев, или на тех и других – и те, и другие имеют на меня зуб. А Айна, еще не познакомившись с тобой, заявила, что тебя надо заживо сварить в котле со смолой! Причем, поверь, это не была метафора!
Аль Бадраффи хлопнул в ладоши, и появились слуги, державшие золотые подносы, покрытые разноцветными шелковыми платками. Ганнибал сдернул платок с первого подноса, и Даша увидела браслет с квадратными васильковыми сапфирами небывалой величины. На втором подносе находилась жемчужная тиара, на третьем – роскошное ожерелье из бриллиантов и изумрудов…
Что было на четвертом, пятом и шестом подносах, Даша так и не рассмотрела, потому что в глазах зарябило от блеска драгоценных камней. По команде Аль Бадраффи слуги поставили подносы у ног Даш и удалились.
– Эти мелкие безделушки наверняка скрасят твой досуг! – самодовольно заявил диктатор. – Ведь вы, женщины, любите подобные мелочи!
Даша не смела задаться вопросом, сколько стоили эти «мелочи» и «безделушки». Наверняка столько, сколько хватило бы на строительство нескольких оборудованных по последнему слову техники больниц и дюжины детских домов!
– Благодарю, но мне это не требуется! – сказала она и просто улыбнулась.
Аль Бадраффи в изумлении уставился на нее и, качая головой, заметил:
– Айна немедленно напялила бы их все на себя, причем в один присест. А ты даже и бровью не повела. Да, истинно моя дочь! Моя и ее!
Он явно имел в виду Светлану. И вдруг Даша ощутила небывалую тоску по родителям – ее настоящим родителям. Тем, что не воспроизвели ее на свет, но воспитали. Да, она обрела отца, который только что завалил ее подарками стоимостью в миллионы, но это для Даши не играло никакой роли. Она хотела вернуться в Россию – как можно быстрее!
– Понимаю, у тебя изысканный вкус! А эти побрякушки слишком помпезные, слишком вульгарные! Для таких, как Айна! Я прикажу привести к тебе ювелира, и ты вместе с ним подберешь то, что тебе больше по вкусу! Потому что сегодня вечером ты должна затмить всех и вся!
– Я хочу вернуться в Москву! – спокойно сказала Даша и посмотрела в глаза Ганнибалу. Тот пронзил ее страшным, немигающим взглядом, но Даша не отводила взор. Первым не выдержал Аль Бадраффи – он отвернулся и сдавленно сказал:
– Нет, ты никуда не полетишь! Во всяком случае в ближайшее время! Потом, обещаю, ты сможешь вернуться в Россию. Но не сейчас!
– Что с моими друзьями? – спросила Даша, имея в виду прочих членов делегации, прибывших для того, чтобы взять интервью у полковника. – С ними все в порядке? Им будет дозволено вернуться в Москву?
Аль Бадраффи махнул рукой:
– И этих шакалов ты называешь своими друзьями? Они же готовы были тебя растоптать, когда вас повезли в аэропорт, чтобы выдворить из страны! Но ты все равно беспокоишься о них! Поразительно! Никто из моих отпрысков не задал бы такого вопроса – никто, кроме тебя и Далила!
При упоминании младшего сына полковник улыбнулся.
– Твои так называемые друзья нежатся сейчас за счет моего народа в бассейнах шикарных вилл. И каждый из них получит чек на сто тысяч долларов, чтобы не болтали ничего лишнего. Интервью я вашей программе дам, как только заживет лицо этой стервозной особы, твоей начальницы. А до тех пор они будут являться моими гостями!
Аль Бадраффи хотел сказать что-то еще, но явно не решался. Поэтому, сославшись на то, что у него множество неотложных дел государственной важности, он удалился. Появились служанки, в умилении уставившиеся на драгоценности, что лежали на подносах.
Поразмыслив, Даша велела им отнести все подношения Айне – в качестве знака примирения. Она была уверена, что та и после этих даров не изменит к ней отношения, однако носить эти «побрякушки» Даша все равно не собиралась.
Когда появился присланный Ганнибалом ювелир, Даша заверила его, что ей ничего не требуется, и тот, весьма разочарованный этим, удалился. Отослала она и стилистку, и портниху. Большую часть дня Даша провела в спальне, размышляя над тем, как склонить Ганнибала к тому, чтобы он разрешил ей покинуть страну.
Уже утром в парке возникли рабочие, принявшиеся готовить его к пышному приему. Наблюдая за ними из окна сквозь золоченую решетку, Даша думала о том, что эти люди, наверняка получавшие крошечную зарплату, в действительности намного свободнее и счастливее ее самой, обитательницы бывшего королевского дворца.
И вновь появились стилистка и портниха, которые, кланяясь, заявили, что им под страхом смертной казни велено подготовить Дашу к приему. Девушке пришлось согласиться с тем, чтобы две дамы поколдовали над ней. Затем подоспели владеющие английским языком служанки, и спальня наполнилась и веселым хохотом, и женскими голосами. Меланхоличное настроение Даши постепенно рассеялось, и ей передалось задорное настроение окружавших ее женщин.
Вскоре спальня была полна ароматами восточных благовоний и французского парфюма. Перед Дашей возникло огромное зеркало, в котором она видела отражение молодой, немного испуганной темноволосой женщины, которая примеряет один наряд за другим. Служанки получали от происходящего небывалое удовольствие, наверное, не так уж часто им выпадала возможность прислуживать родственнице Аль Бадраффи, которая не кричала на них, не била, не шпыняла и не оскорбляла.