– Не исключено, что смерть ясновидящей связана именно с ее рискованным экспериментом. Но почему она решила действовать в одиночку, почему не позвала тебя или меня?
– Светлана сняла все на камеру, нужно найти ее! – воскликнула я. И мы отправились в особняк художника.
Тот чрезвычайно разозлился, узнав о том, что Светлана без его ведома устроила сеанс ретроспекции с «Феликсом».
– Она подвергла насилию душу моего сына! – брызжа слюной, заявил художник. – И поделом, что ее убили! Бедняжка Феликс, как он себя чувствует после этого?
Меня же больше занимала бедняжка Маша, ведь во время первого сеанса ретроспекции у нее случился эпилептический припадок. А как было во второй раз?
Девочка находилась в огромной комнате, ставшей ее детской. Меня поразила обстановка – помещение явно предназначалось для мальчика. Везде фотографии известных спортсменов и гонщиков, спортивные принадлежности, книги по технике и компьютерам… Аскольдов обращался с Машей, как будто она в действительности была Феликсом! Уму непостижимо!
Девочка чрезвычайно обрадовалась, увидев меня.
– Тетя Света была такая хорошая и добрая... – плача, сказала Маша. – И я так хотела, чтобы она стала моей мамой! Сальвадор обращается со мной, как с Феликсом, и если я напоминаю ему, что я девочка Маша, выходит из себя и кричит. А на днях сказал, что... Маша помялась, – что если он прикажет, то из меня сделают мальчика. Потому что все здесь решает он!
Мы с Марком переглянулись.
– Аскольдов окончательно спятил, – заметила я злобно. – Или таковы проявления его болезни, поразившей и мозг? Как он намерен сделать из Маши Феликса? Неужели изверг хочет провести операцию по перемене пола, и все только для того, чтобы удовлетворить свои больные фантазии?
– Сальвадор, вне всяких сомнений, не в себе, хотя вряд ли это связано с его недугом, – заметил иллюзионист. – Насколько мне известно, боковой амиотрофический склероз, которым он страдает, на работе мозга не отражается...
– Еще как отражается! – заявила я в волнении. – Он псих, Машу надо немедленно забрать у него! Он калечит ребенка не только морально, но и физически. Желает, видите ли, сделать из нее Феликса… Что за бред!
– Сальвадор помешался на девочке, вернее, на своем сыне, – заметил задумчиво Марк и обратился к Маше: – Скажи, что произошло во время сеанса, устроенного тетей Светой?
Но Маша не могла внести ясность – она элементарно не помнила, что говорила под гипнозом. Знала только, что после него проснулась, и все было хорошо, припадка не случилось, зато тетя Света была на не шутку встревожена.
Ясновидящая фиксировала все на цифровую камеру, но ее в комнате Светланы не обнаружилось. Исчез и ее ноутбук. Тут на меня снизошло озарение.
– И камера и портативный компьютер были у Светы с собой и убийца украл их! – заявила я. – Неужели она пала жертвой какого-то грабителя? Нет, не сходится! Средь бела дня никакой грабитель не станет нападать на женщину, тем более около станции метро. Он лучше проследит за ней и совершит налет в темном переулке или в подъезде. Да и зачем убивать из-за вещей? Наверняка Света сама бы все отдала...
Играть в детектива было крайне волнующе. Немного подумав, я выпалила:
– Господи, да ведь это был не простой грабитель! Преступник охотился не за камерой и компьютером, а за их содержимым – записью второго сеанса ретроспекции. Светлана же сообщила мне, что теперь ей все ясно, что она все знает. Вероятно, Маша назвала имена убийц Феликса или дала наводку, вот Светлану и убрали как свидетеля. Кража камеры и ноутбука проблемы бы не решила, потому что ясновидящая слышала, что сказала Маша, а значит, оставался один путь – украсть вещественные доказательства и ликвидировать саму Светлану.
Марк одобрил ход моих мыслей. Но я прервала его комплименты восклицанием:
– Только откуда похитители Феликса могли узнать, что Светлане все известно? Не от призраков же… Как они в течение всего нескольких часов докопались до этого? Черт побери, Светлана сама проболталась! Она ляпнула кому не следует, и... Интересно, кому еще она звонила?
Но, как выяснилось, мобильный телефон ясновидящей тоже исчез. Марк меня успокоил:
– Аппарат и не нужен, всегда можно установить через оператора, кому она звонила или кто ей звонил. И я немедленно займусь этим. Мы найдем связующее звено между Светланой и похитителями!
Упоенная предчувствием скорой победы, я, несмотря на усталость после перелета из Лондона и недельной охоты за олигархом и его новой пассией, задержалась у Маши. Девочка говорила практически об одном – вспоминала детский дом, своих друзей, директрису Плаксину. Поразительно, но там она себя, по всей видимости, чувствовала намного уютнее, чем в роскошном доме Сальвадора Аскольдова.
– Как вы думаете, меня отпустят обратно? – спросила Маша жалобно. Я не знала, что ей ответить. Аскольдов не собирался расставаться с девочкой, вернее, для него самым важным являлась заключенная в теле Маши душа его покойного сына, а сама Маша ему была глубоко безразлична. Я не сомневалась ни секунды: если бы современная наука оказалась в состоянии извлечь душу Феликса, для чего пришлось бы убить Машу, художник без малейших колебаний отдал бы подобный приказ.
Марк вернулся в детскую комнату и сообщил:
– Я все уладил, мои ассистенты займутся оператором мобильной связи. Думаю, в ближайшие полчаса мы узнаем, с кем беседовала Света.
Ободренная, я посетовала на то, что Маше у Аскольдова не место.
– Ему нужна не девочка, а собственный сын, – сказала я тихо. – Но Феликс мертв! Понимаешь, мертв! И даже если в теле Маши заключена душа Феликса, это не значит, что Маша – Феликс. Ведь если во мне, предположим, находится душа Понтия Пилата или Анны Павловой, я же не стану автоматически их клоном!
– Сальвадор не видит несообразностей, – кивнул Марк, – и Маша для него – воскресший Феликс. Конечно, когда-то он сам будет вынужден признать, что ошибается, но пока души не чает в своем вернувшемся с того света сыне. Сальвадор перебарщивает, тут нет сомнения, но ведь любой из нас на его месте поступил бы, наверное, так же. Для родителя нет ничего ужаснее, чем потерять обожаемого ребенка и… ничего счастливее, чем обрести его вновь!
– Я бы так не поступила, – процедила я ядовитейшим тоном. – Да и каким надо быть идиотом, чтобы считать Машу Феликсом! Аскольдов просто угробит ребенка! Но я не допущу, чтобы это произошло. Машенька, хочешь, я покажу тебе свою квартиру? Оттуда открывается чудный вид на Москва-реку…
Конечно, Маша очень даже хотела, и я понимала ее прекрасно – она была узницей в золотой клетке. Я, держа девочку за руку, вышла с ней из комнаты, и мы направились к лестнице. Все очень просто – я заберу Машу к себе, а потом что-нибудь придумаю! В любом случае, ей вредно оставаться у Аскольдова.
Но не тут-то было. В холле дорогу нам преградили три мордоворота комплекции Шварценеггера и с рожами Квазимодо.