– Ага, в состоянии... – хмыкнул Кирилл, недрогнувшей рукой наливая себе сразу же второй бокал. – Черт, отличное пойло! Уж если что-то и хлебать, так не какую-то гадость, а коллекционный алкоголь.
Видимо, таким незамысловатым образом Кирилл убеждал себя в том, что не является алкоголиком. О единокровном брате Костя знал, что тот не меньше пяти раз проходил курсы лечения от алкогольной и наркотической зависимости как в России, так и за рубежом, – ничто не помогало.
– И знаешь, Бык, как она будет тебя убеждать, если ты вдруг ответишь нам отказом? – спросил с ухмылкой Гелло. – Предложит себя в качестве презента! Так ведь, Анжелочка? Ты ж у нас охоча до мужиков с большими пистолетами!
Анжела горестно вздохнула.
– Прошу прощения, Константин Федорович, за несносное поведение моего брата. Увы, ни для кого не секрет, что Кирилл не умеет держать себя в руках. Я бы с большим удовольствием провела беседу с вами тет-а-тет, однако...
– Однако мой покойный папаня оставил нам денежки фифти-фифти! – заявил, снова плюхаясь на диван в обнимку с бутылкой и бокалом, Кирилл. – Да, мой покойный папаня был человек дальновидный! Понимал, что если все Анжелка получит, то плохо будет, поэтому и внес меня в завещание. Да, мой покойный папаня... А вот скажи, сестричка, кто был твоим...
Анжела гневно прервала его:
– Кирилл, или ты замолчишь, или мне придется выставить тебя за дверь!
– Видишь, Бык, как она обращается со мной? – жалостно произнес Гелло. – И со всеми мужиками именно так. Использует их, вытрет о них ноги и выбросит на свалку! Так и со своим мужем, Серегой, поступила. А ведь классный мужик был, пил, как настоящий сибиряк... Но ведь Серега... ты, Бык, наверняка в курсе... копыта отбросил, вернее, свернул ласты, когда решил поплавать в Финском заливе – не по своей воле, конечно...
Похоже, было достаточно небольшого количества алкоголя, чтобы Кирилл опьянел и начинал нести чушь. Впрочем, Костя не был уверен, что именно чушь – скорее всего, как раз про него расхожая поговорка: «Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке».
Анжела, стремительно поднявшись из кресла, подошла – красивая, стремительная, в скрипящей черной коже – к братцу, вырвала у него бутылку и дала Кириллу звонкую пощечину.
– Несчастный алкаш! – произнесла она с ненавистью. – Шут гороховый! Паяц! Видел бы тебя папа!
– Чей? – спросил, хихикнув, Кирилл, и Анжела снова дала ему пощечину.
– Иди просвежись, Кирилл! – заявила она безапелляционно. – Я же поговорю с Константином Федоровичем о деле.
Кирилл лениво поднялся и, подойдя к двери, чуть обернулся:
– Бык, будь с ней осторожнее! Я ее, честное слово, боюсь. И еще как! Она ведь ненормальная, моя сестрица. Она бы и меня давно ухлопала, но... все же я ей брат как-никак. Наверное, опасается, что совесть замучает. Хотя у таких, как Анжелка, совести нет! У гадюк ведь не бывает совести, так, дорогуша? Я прихвачу немного...
Он проворно взял с круглого столика пару бутылок и исчез в коридоре. Дождавшись, когда дверь за ним закроется, женщина нервно произнесла:
– Кирилл, как вы видите, слабый человек. О, как бы мне хотелось, чтобы у меня был другой брат! Но – господь не дал.
Костя промолчал. Не говорить же ей, что бог услышал ее молитвы и подарил другого брата, причем еще много лет назад?
Обретя прежнее спокойствие духа, Анжела перешла на деловой тон:
– Итак, Константин Федорович, мы... вернее, я решила обратиться к вам за помощью, потому что вы – единственный, кто сможет нам помочь. Вы – лучший в своей профессии! Но не мне делать вам комплименты... Однако кто же не знает Константина Быка?
Костя, сцепив руки в замок, сидел в кресле и смотрел на Анжелу. Внезапно, подобно молнии, его мозг пронзила мысль: а какая она без одежды? Черт побери, и о чем он думает? У него ведь и так предостаточно женщин, а он мысленно раздевает Анжелу, которая является его единокровной сестрой!
Ему показалось, что Анжела, которая, вне всяких сомнений, была умна, как тысяча бесов, уловила его настроение и почуяла исходившие от него сексуальные флюиды. Ненароком она расстегнула тугую кожаную курточку, обнажилась ее идеальная, крепкая грудь. «Она что, пытается флиртовать со мной?» – подумал Костя и ощутил небывалое возбуждение. Такого с ним давно не было. Он хотел ее – прямо сейчас, прямо здесь! И все потому, что она... Потому что Анжела так похожа (не внешне, а своими повадками) на Алису! Да, на ту самую Алису, которая едва его не убила и которую в итоге убил он сам, на Алису, не любившую его, но которую он любил до сих пор, несмотря на то, что та была уже много лет мертва...
Анжела наконец-то перешла к делу:
– Поэтому, Константин Федорович, я и приняла решение обратиться к вам. Дело простое, я бы даже сказала, бесхитростное. Вы же сами бизнесмен и знаете, что конкуренты готовы на все, лишь бы потопить тебя, лишь бы навредить. А я не люблю проигрывать. Очень не люблю! Причем некоторые из конкурентов отличаются завидным упрямством, я бы даже сказала, тупостью. Видимо, все дело в том, что они не воспринимают меня в качестве серьезного противника. Да, общество у нас патриархальное, и женщину, достигшую успеха, все еще считают чьей-то любовницей или «черной вдовой».
Больше всего Косте хотелось подойти к Анжеле, рывком поставить ее на ноги и грубо поцеловать. А потом отыметь ее прямо в кабинете, на ковре.
Анжела, сверкнув ярко-изумрудными глазами (контактные линзы, вяло подумал Константин), энергичным жестом потушила папиросу в малахитовой пепельнице и продолжила:
– Конкуренты часто до такой степени уверены в своем мнимом превосходстве, что не желают вести переговоры и заключить взаимовыгодную сделку. Уступить, в конце концов! Нет, они хотят получить все полностью и сразу. Но дело в том, что получать все полностью и сразу – моя привилегия, Константин Федорович...
На мгновение Костя прикрыл глаза, а когда открыл их, увидел, что Анжела находится уже рядом с ним. Он испугался – как будто около него была не женщина, а ядовитая змея. Ну надо же, Костя Бык испугался бабы!
– Прошу вас... – Ее изящная рука с длинными черными ногтями положила перед ним тонкую папку.
Константин почувствовал аромат духов. Боже, точно такими же пользовалась и Алиса! Он не верил в загробную жизнь и переселение душ, но ему вдруг подумалось: а что, если Алиса – это теперь Анжела? Нет же, полная чушь!
Гостья вернулась в свое кресло, Костя, не смея на нее смотреть, раскрыл папку. На первой странице на него смотрел с большой цветной фотографии полный мужчина с седым ежиком волос, пухлыми щеками и тоненькой полоской усиков над мясистой верхней губой. Он был не один – рядом с ним изящная дамочка, младше его лет, по крайней мере, на двадцать, а также мальчик в смокинге и девочка в бальном платье (детям было лет шесть-семь).
– Разрешите представить, Евгений Павлович Гульба, – сказала мягко Анжела, но в ее тоне Костя уловил странные интонации. – Мой главный и, увы, чрезвычайно упертый конкурент.