Я ступила на лестницу, спустилась вниз и очутилась в коридоре. Мне требовалось свернуть направо. Я скользнула по темному коридору, еще дважды свернула, миновала нечто белое в нише, оказавшееся мраморной статуей, и остановилась около кабинета литературной знаменитости.
Дверь, конечно же, не была заперта, это только облегчало мою задачу. Я взглянула на часы на левом запястье – у меня в запасе больше сорока пяти минут. Ну что же, начнем-с...
Сейф располагался за большим портретом, на котором был изображен хозяин (Филипп Карлайл сидел в роскошном кресле) вместе со своей пятой женой Джинджер (она в лимонно-желтом платье и с великолепными жемчугами вокруг тонкой шейки стояла подле супруга, держа его за морщинистую руку). Сейчас меня заинтересовали два вопроса: во-первых, заказывает ли Карлайл каждый раз, когда разводится с предыдущей женой и вновь сочетается браком, новый портрет, с очередной супругой, и, во-вторых, находятся ли жемчуга в данный момент в сейфе. С собой в Калифорнию она много не взяла, там у нее имелся еще один склад побрякушек, но самое ценное хранилось здесь, в Александрии.
Портрет, как я успела выяснить, работая официанткой на приеме, отодвигается посредством нажатия потайной кнопки, вмонтированной в левый нижний угол рамы семейного портрета. Всего одно легкое нажатие – и изображение отошло в сторону, открыв моему взору дверцу из бронированной стали. Сейф больше походил на солидных размеров холодильник, что позволяло предположить: мне придется попотеть, прежде чем в моем заплечном мешке окажется его содержимое.
Я принялась за работу. Конструкция сейфа была сложная, но тем не менее с ним можно будет справиться – все же я не какая-нибудь дилетантка! Первым делом отключив сигнализацию и разложив инструментарий на столе мистера Карлайла (на том самом столе, сидя за которым он создает свои бестселлеры), я начала трудиться. Хорошо, что хозяев нет дома, можно и пошуметь, не опасаясь, что это привлечет внимание.
Я так увлеклась, что, услышав голоса, вначале даже не сообразила, что они доносятся из коридора. Затем я подумала, что, наверное, явилась парочка разгневанных привидений (честное слово, во время своих вылазок мне приходилось сталкиваться с призраками, а однажды – с весьма нелюбезным домовым), и только потом сообразила, что все гораздо хуже – в доме, кроме меня, кто-то есть! От неожиданности я выпустила из руки особую стамеску, изготовленную по моим чертежам одним гениальным пропойцей из штата Висконсин, но, слава богу, звук от ее падения заглушил толстый ковер.
Я нырнула под стол и прислушалась, мельком подумав: не зря дом пытался предупредить меня, а я проигнорировала его знаки...
У меня имелось с собой оружие, отличный «смит энд вессон» тридцать восьмого калибра, но за всю свою преступную карьеру я еще не использовала его, хотя меня неоднократно заставали на месте преступления – четыре раза хозяева, три раза любовницы хозяина, два раза любовники хозяйки и по одному разу любовник хозяина, старательная горничная и китайская болонка. Но тогда мне сказочно везло, и я улепетывала до того, как мне успевали продырявить череп или схватить, чтобы затем сдать на руки полиции. Так кто сказал, что сегодня все должно быть иначе? Только бы в кабинет не зашла наглая собаченция, иначе поднимет такой лай, что проблем не оберешься, с людьми все же как-то проще.
Затаившись под столом, я попыталась разобрать, кто и о чем говорит. Два голоса, мужские. Неужели повторится то, что произошло со мной в доме одного сенатора, известного своими архиконсервативными взглядами, когда на меня наткнулся его любовник? Занятно, что о попытке ограбления сенатор в полицию не сообщил. Еще бы, иначе бы ему пришлось объяснять, что он делал в своем загородном доме с чертовски привлекательным и, кажется, несовершеннолетним брюнетом в то время, как пожилая супруга сенатора, родившая ему семерых или восьмерых детей, считала, что ее муж находится на благотворительном вечере.
Хорош, оказывается, и мистер Филипп Карлайл! Даром что женат в пятый раз и пристает к официанткам во время приема в собственном особняке! Что ж, седина в бороду, бес в ребро...
Однако, прислушавшись, я пришла к выводу, что ни один из голосов не принадлежит знаменитому журналисту. Неужели полиция, увидев открытое окно, решила проверить, все ли в порядке? Чушь, его с земли ночью не видно. Да и до появления полицейского патруля еще по крайней мере двадцать минут.
Тогда кто? Вывод был малоутешительный – я столкнулась с коллегами по цеху. Проще говоря, с такими же, как и я сама, грабителями. О подобном мне приходилось только слышать. Ведь как велика вероятность того, что на один и тот же дом захотят совершить нападение в одну и ту же ночь не подозревающие друг о друге бандиты? Гм, если пораскинуть мозгами и учесть, что особняков, где можно отхватить большой куш, не так уж много, а число любителей легкой наживы в Америке растет не по дням, а по часам, то не такое это уж и невероятное явление – встреча с коллегами. Весь вопрос только в том, как мы разойдемся. Приличные люди, обнаружив, что явились вторыми, согласились бы уйти восвояси, малоприличные потребовали бы половину добычи, а вот те, что относятся к разряду «шибанутых», могут пристрелить на месте. Да уж, перспектива не из блестящих. Как бы узнать, с кем я имею дело?
На всякий случай прижав к груди «смит энд вессон», я стала чутко вслушиваться, стараясь понять, что же происходит в коридоре. Странное дело, но в кабинет незваные гости пока заглядывать не собирались. Или они влезли в особняк наобум, не зная точно, где что хранится? В таком случае – плохи мои дела, ведь тогда высока вероятность того, что я и правда столкнулась с «шибанутыми» или, что еще хуже, с наркоманами. Такие могут и родную бабушку пришить, не моргнув глазом, не то что меня!
Наконец дверь кабинета распахнулась, я вцепилась в рукоятку пистолета, как будто она была волшебной палочкой, а я – Гарри Поттером, оказавшимся один на один с лордом Вольдемортом. Ах, если бы все было так просто, как в фильме! Раз-два – выскочить из засады, три-четыре – пальнуть для острастки, пять-шесть – обратить наглецов в бегство, семь-восемь – забрать добычу, девять-десять – смотать удочки. «Ан нет, не получится, родная моя! Как же мне тебя жаль, девочка!» – думала я о себе почему-то в третьем лице. Все, если выберусь из переделки живой и невредимой – уйду на пенсию. Хотя какая может быть пенсия в двадцать восемь лет? Ну ничего, на черный день у меня кое-что скоплено, и если жить скромно (даже и не очень скромно), то хватит на долгие-долгие годы... Нет, все же затея с пенсией – блажь: ведь я не по своей воле воровкой заделалась...
Более всего меня волновали инструменты, разложенные на столе мистера Карлайла. Мои конкуренты свет не включали – вероятно, как и я, опасались привлечь внимание полиции. Однако это вовсе не значит, что они не заметят посторонних предметов на столешнице, отошедшего в сторону портрета, сейфа, почти уже вскрытого...
Странное дело, но те, кто проник в особняк Филиппа Карлайла, всех перечисленных странностей так и не видели. Раздался приглушенный мужской голос:
– Где это может быть? В сейфе?
Я похолодела. Ну вот, моя песенка спета. Сейчас они подойдут к сейфу, обнаружат, что кто-то пытался его вскрыть, наткнутся на меня. Придется стрелять!