Я стала прозревать – делль’Амма имеет зуб не только на покойного президента Тома Форреста, но и на мадам президента Кэтрин Кросби Форрест. Логично, что он хочет воспользоваться возможностью и вынудить Кэтти уйти в отставку – это было бы триумфом после стольких лет противостояния. Но зачем Энтони в таком случае отдавать приказ избавиться от меня и, скорее всего, от дяди Васи? Он бы мог, не суетясь, позволить нам поднять скандал и воспользоваться его плодами. Значит, у миллиардера свои планы!
Я ощутила какое-то странное изменение в месте своего заточения, и только через несколько мгновений поняла, чем оно вызвано. Еле слышное гудение, исходившее откуда-то с потолка, исчезло. Мерзавка Дина вырубила систему вентиляции! А без постоянного нагнетания воздуха бронированная комната представляет собой герметически закупоренную камеру, этакую консервную банку, в которой я была одной-единственной килькой! Теперь им не придется ждать, пока я окочурюсь тут от голода или жажды (ведь процесс мог затянуться на несколько дней и даже на неделю), я просто задохнусь! Я попыталась сообразить. Если мне повезет, я протяну часов восемь, от силы десять, а потом последует смерть от удушья. Нет, она не будет ужасной и мучительной – когда концентрация углекислого газа в воздухе превысит определенный порог, я почувствую непреодолимую сонливость и небывалую усталость, закрою глаза и погружусь в сон. Дыхание станет все реже и реже, и во сне скончаюсь. Единственное, что надо будет сделать Дине, так это через двенадцать часов открыть комнату – и забрать документы, а также избавиться от моего трупа! Но у меня в любом случае имеется несколько часов, и дядя Вася должен мне помочь. Хотя... Да ведь Дина наверняка сейчас расправляется и с ним. Поэтому-то она и заперла меня в бронированной комнате: с нами двумя ей бы ни за что одной не справиться, а вот из поединка с пожилым писателем, не ожидающим от своей бывшей пассии ничего плохого, она определенно выйдет победительницей.
И все же у меня в запасе не меньше девяти, а то и десяти часов. Я сделала легкий вздох и задержала дыхание. Придется экономить воздух, так я смогу увеличить время жизни до двенадцати, а то и пятнадцати часов. А что, если прикинуться мертвой, дождаться, пока Дина не откроет комнату, – и напасть на мерзавку? Да, так я и сделаю. И я испытала чувство гордости за себя и свой интеллект.
Но и Дина была тоже не лыком шита. Едва я представила, как заезжаю моей тюремщице кулаком в лицо, раздался тихий шелест. Я возликовала – система вентиляции снова заработала! Или Дина сжалилась надо мной, или дядя Вася сумел раскусить козни своей экс-пассии и пытается спасти меня.
– Я здесь, здесь! – закричала я изо всех сил. – Код восемь-семь-три-девять-ноль-один-ноль-два-четыре! И отпечаток пальца! Не забудь об отпечатке пальца, дядя Вася!
Но тщетно. Дядя Вася меня, конечно же, не услышит. Звукоизоляция в бронированной комнате отменная, здесь вполне можно устраивать резню при помощи бензопилы – в кабинете ничего не будет слышно. А ведь меня отделяет до свободы всего каких-то два метра!
Вдруг я почувствовала, что дышать становится труднее: воздух сделался спертым и разреженным. Но не могла же я за четверть часа израсходовать весь запас кислорода? И тут я поняла, что значит шелест системы вентиляции – мерзкая Дина использует ее вовсе не для того, чтобы нагнетать воздух, а чтобы выкачать его из комнаты! Значит, самое большее минут через десять-пятнадцать я окажусь в комнате без воздуха – и умру. Она не хочет ждать двенадцать часов и решила умертвить меня как можно быстрее.
Капля горячего пота скатилась у меня по спине, я вздохнула как можно глубже – и поняла, что мне не хватает воздуха. Черт побери, не так я представляла свою кончину, совсем не так! Уж точно не среди драгоценностей и пачек долларов в пентхаусе бывшей любовницы нобелевского лауреата по литературе, работающей на миллиардера, связанного с мафией.
Нет, врагу не сдается наш гордый «Варяг», и если «Титанику» суждено пойти на дно, то он утащит с собой всех! Зарычав и завыв, я бросилась крушить стеллажи. Остервенело хватая колье, браслеты, серьги, я рвала их, швыряла на пол, давила ногами. Под руки попадались пачки денег, я сминала их, расшвыривая во все стороны. Обнаружился даже и крошечный пистолетик. Только чем он мне поможет? Бронированные двери все равно им не повредишь. Разве что на крайний случай пригодится – застрелиться, и все тут... Но зачем стреляться, если и так склею ласты от удушья? Очень быстро я почувствовала усталость – насос продолжал отсасывать воздух. В голове зашумело, в ногах и руках я ощутила покалывание. Да, вот и настал мой последний час! Интересно, что сделают с моим телом Дина и ее шеф? Ведь даже по-божески не похоронят – наверняка либо с гирей на ногах отправят на дно Гудзона, либо «кремируют» в мусоросжигательной печи.
В изнеможении я опустилась на пол и вскрикнула от боли – в попу впилось что-то чрезвычайно острое, скорее всего игла искореженной броши. Затем зарыдала от осознания собственного бессилия. Ну надо же, сижу среди несметных богатств и слышу, как с тихим шелестом из комнаты вылетает воздух, за каждый глоток которого я отдала бы все бриллианты и жемчуга в мире!
Я отшвырнула купюры, улеглась на пол, закрыла глаза и принялась ждать смерти. Не папа, не мама, не даже тяжело больной Сашка уйдут первыми в темную вечность, а я, мечтавшая о долгой и счастливой жизни где-нибудь на южных морях, в бунгало на собственном тропическом островке. Если я и думала порой о смерти, то считала, что настигнет она меня не раньше чем лет через семьдесят и скончаюсь я в объятиях мускулистого аборигена от каскада оргазмов... Впрочем, какие, к черту, могут быть оргазмы в возрасте ста лет! Впрочем, если учесть, что геронтомедицина идет семимильными шагами вперед... Человек предполагает, а бог располагает!
У меня в голове билась одна-единственная мысль: неужели все так и закончится? Я ведь не хочу умирать, боженька, ой как не хочу! Сделай так, чтобы я спаслась! Хотя нет, ты этого не сделаешь, так как я большая грешница. Но если сделаешь, то обещаю тебе: с воровством навсегда завяжу. Сотвори чудо, о Всемогущий! Ну что тебе стоит? Ты ведь и Красное море заставил расступиться, и даже президенту Джорджу Бушу-младшему позволил зачем-то два срока подряд занимать пост президента США! Так отчего бы тебе не спасти меня, юную грешницу (впрочем, не такую уж и юную)? Будь милосерден, о Боже!
Но вседержитель в тот день был, видимо, как обычно, туговат на ухо, поэтому мои молитвы он не расслышал. Я сжалась в комок, одна рука коснулась разбросанных по полу купюр и драгоценностей, другая опустилась в карман. Даже карандаша или ручки нет, чтобы написать прощальную записку родителям и Сашке (я бы нацарапала ее вслепую на банкноте). Правда, даже если бы и нацарапала, то эта тварь Дина ни за что бы не отдала ее моим родичам. Да, Господи, правы, правы воинствующие атеисты, нет тебя! Иначе бы ты не допустил, чтобы я сдохла в ближайшие пять минут!
Рука шарила в кармане, и пальцы нащупали что-то твердое. Мысли путались, тело словно свинцом налилось. Уж поскорее бы заснуть, что ли... Впрочем, раз воздух исчезает с такой скоростью, я не погружусь в сладкий вечный сон, придется принимать смерть в полном сознании и в страшных мучениях. Ах, поскорее бы уж сдохнуть! Вот стану привидением и буду являться Дине по ночам... Нет, тогда бы уж лучше превратиться в оборотня или вурдалака, чтобы сделать из мерзкой предательницы отбивную или высосать кровь подчистую. Но ведь она курит беспрестанно, в крови полно никотина, а для вурдалаков никотин вреден. Хотя как может быть что-то вредно, если они и так уже мертвые?