Кристиан пригласил банкиров в загородную резиденцию на охоту, и вся компания, к моему великому облегчению, покинула столицу на несколько дней. Я знала, что грядет день появления на свет моего первого ребенка. Лейб-медик предписывал мне постоянно находиться в постели, но я не выносила этой пытки и прогуливалась по дворцу, каждый раз открывая для себя что-то новое.
Во дворце было около двух тысяч комнат. Как-то жарким изнуряющим вечером я, прогуливаясь в западном крыле, где бывала чрезвычайно редко, наткнулась на запертую дверь около Изумрудного салона. Обычно все комнаты во дворце были открыты, и никто из слуг не мог толком объяснить, почему эта закрыта. Любопытство взяло верх, и я велела послать за комендантом.
– Это – будуар королевы Флорентины, – сказал старик, явившись на мой зов. – Второй супруги несчастного Александра.
Я знала эту трагическую историю: около трехсот лет назад молодая королева узрела своего мужа в объятиях любовницы и, запершись в будуаре, покончила с собой, приняв яд. Самое ужасное, что Флорентина была на сносях. С тех пор ее призрак, по легенде, бродил по дворцу – слуги уверяли, что регулярно встречают в пустынных коридорах фигуру в старинных нарядах, которая медленно растворяется в воздухе, стоит окликнуть ее.
– Ваше величество, разрешите дать вам совет – не надо переступать порог будуара! – заявил комендант. – Эта комната в течение многих десятилетий стоит пустой, и каждый раз, когда ее открывают, за этим следует несчастье. Так, когда в 1849 году на серебряный юбилей царствования короля Адриана прибыло великое количество гостей, будуар по его личному распоряжению открыли, чтобы приспособить под жилую комнату. И на следующий вечер, во время фейерверка, один из снарядов попал в толпу ликующих людей, число жертв перевалило за три сотни, многие сгорели заживо. Или королева Милица велела сломать стены будуара, чтобы превратить его в зимний сад. Она с королем Павлом отбыла на морской курорт, а слуги принялись выполнять ее приказания. Один из лакеев сломал ногу, упав с лестницы, служанка обварилась кипятком, а у моего предшественника случился удар, причем прямо в будуаре, где он и скончался! А несколько часов спустя студент-революционер во время приема застрелил короля Павла!
Я знала все эти истории, но они только разожгли мое любопытство. Да и внимает ли беременная женщина голосу разума?
– Господин комендант, – ответила я, – прошу вас открыть будуар!
Коменданту пришлось подчиниться. Он принес большую связку ключей и долго копошился около замочной скважины. Наконец дверь заскрипела и открылась. В лицо мне ударил порыв холодного воздуха – но откуда там сквозняк, если окна закрыты и занавешены плотными портьерами?
Лакеи переминались с ноги на ногу, я их успокоила:
– Не думаете же вы, что этот порыв ветра – дух королевы Флорентины?
Комендант, склонившись передо мной, заявил:
– Ваше величество, вы имеете полное право уволить меня за неповиновение, но я не войду в этот будуар. Я был там около тридцати лет назад, и на следующий день после визита туда слег с ангиной, которая едва не унесла меня на тот свет.
– И вы, конечно же, уверены, что это – проклятие королевы-самоубийцы? – рассмеялась я. – Кто-нибудь желает сопровождать меня?
Лакеи и горничные замерли в неловких позах и уставились в паркет.
– Ну что же, тогда я сама навещу дух несчастной королевы, – сказала я упрямо.
Комендант протянул мне горящую свечу и заметил:
– По понятным причинам, ваше величество, будуар не был электрифицирован. Но, быть может, вы передумаете…
Со свечой в руке я вступила в будуар. Я чихнула – в нос мне попала пыль. Тусклый огонек осветил большую комнату – шелковые обои, местами изодранные и изъеденные мышами, которые, видимо, не испытывали надлежащего трепета перед призраком, кровать с балдахином была покрыта серой накидкой, и только прикоснувшись к ней, я поняла, что это толстенный слой пыли. Судя по всему, в будуаре не проводили генеральной уборки многие годы!
Я заметила на стене портрет миловидной молодой женщины, одетой по моде середины шестнадцатого века. Это и была королева Флорентина, представительница рода Медичи. Потому-то она знала толк в ядах…
Я приоткрыла портьеру – окна выходили в сад. Мое внимание привлекла небольшая шкатулка, стоявшая на секретере. Что может быть в ней – сокровища давно умершей королевы? Я взяла небольшой палисандровый ящичек и открыла его.
На черном бархате покоилась драгоценность – перстень с треугольным синим камнем в обрамлении крошечных бриллиантов. Я повертела его и вздрогнула от внезапной догадки – точно такой же был на руке у Венцеслава! Неужели он использовал эту комнату для своих страшных целей? Ведь будуар – превосходный тайник, никто из любопытных слуг никогда не сунет в него нос.
Я распахнула створки готического шкафа и увидела черный плащ, длиннополую шляпу и саквояж. Бурые точки усеивали бок саквояжа, я поняла, что это – кровь. Человеческая кровь!
Мне сделалось дурно, я вылетела из комнаты.
– Ваше величество, все в порядке? – бросился ко мне комендант. – Вы так бледны…
Я успокоила его и распорядилась запереть будуар. Ключ от него я забрала себе, чем вызвала немой вопрос в глазах челяди. Я вернулась в свои апартаменты и сполоснула лицо водой. Только тогда я заметила, что перстень с синим камнем сияет у меня на безымянном пальце.
Я вскрикнула и стащила его – наверняка я машинально надела его еще в будуаре королевы Флорентины и забыла положить обратно в ящичек! На одной из граней я заметила темное пятнышко и потерла. Это была не пыль и не грязь, а кровь!
Перстень был старинной работы. На внутренней стороне платиновой оправы я рассмотрела тонкие буквы. Они складывались в имя владельца украшения.
Сердце внезапно бешено застучало у меня в груди, и я, чувствуя приступ тошноты, бросилась к умывальнику. Теперь я знала, кому принадлежит перстень!
Боль пронзила меня, и я поняла, что начались схватки.
Дверь оглушительно захлопнулась, и видение исчезло. Я, стуча зубами, с горем пополам выбралась из ванны, нащупала полотенце, обмотала его вокруг тела и, вооружившись расческой, вылетела наружу.
Никого не было. Я перевела дух и слегка успокоилась. Это был дурной сон, страшное видение, секундная галлюцинация. Я до такой степени увлеклась расследованием, что вообразила себе Вулка, явившегося ко мне в ванную!
Но как же быть с телефонным звонком? Неужели я до такой степени свихнулась, что вообразила себе и страшный мертвящий голос, который обещал вынуть мое сердце и сообщил о смерти дурочки Веты?
Перепрыгивая через несколько ступенек, я понеслась вниз с криком:
– Веточка, с тобой все в порядке?
Ответа не последовало. Представив себе самое страшное – Кранах вырвался на свободу и освежевывает тело моей помощницы, – я ворвалась на кухню. Веточка, живая и невредимая, мешала что-то на сковородке.