– Доктор наверняка направился во дворец! – простонала я, чувствуя, что отдала бы все на свете, лишь бы продлить то блаженство, которое я испытала, находясь на руках у Кристиана.
Но мы не имели права дать Вулку уйти или, что намного хуже, причинить вред королевской фамилии – обезумевший и находящийся на грани разоблачения профессор был способен на все!
Я воскликнула:
– У меня закружилась голова, но я в полном порядке! Скорее, мы должны попасть во дворец!
Автомобиль взвыл и тронулся в путь. Нас несколько раз пытались остановить городовые, но мы игнорировали их свистки – на объяснения времени не было. Мы подъехали ко дворцу, окутанному непроглядной тьмой новорожденного дня. Я заметила, что вдоль витой ограды через каждые десять метров возвышалось по гвардейцу. По дворцовой площади суетливо бегали офицеры и прислуга.
– Сожалею, но мы не можем пропустить вас, – сказал гвардеец, преграждая нам дорогу.
Кристиан в бешенстве выскочил из автомобиля и заявил:
– Вы меня не узнали, офицер?
– Узнал, ваше высочество, – ответил тот с железом в голосе, – однако таков приказ вашей матушки – на территорию дворца никто не может пройти и никто не может покинуть ее без личного распоряжения ее высочества. Этот приказ распространяется на всех, в том числе и на членов августейшей фамилии. В случае невыполнения приказа я буду расстрелян.
– С каких это пор делами в государстве заправляет моя матушка! – произнес Кристиан. Успокоившись, он добавил: – Вы офицер и выполняете то, что велено.
– Но как же так, Кристиан, – зашептала я. – Во дворце явно что-то происходит, посмотри, какая суматоха. Если профессор там…
Кристиан, подойдя вплотную к офицеру, спросил:
– Вы должны ответить мне на следующий вопрос: прибыл ли во дворец господин лейб-медик? Да или нет, офицер?
Поколебавшись, гвардеец отчеканил:
– Ваше высочество, за минувший вечер на территорию дворца прибыла только одна карета, и в ней находился профессор Вадуц. Спустя десять минут на крыльцо вышла ваша матушка и приказала никого более не впускать и не выпускать…
Кристиан взял меня под руку, и мы зашагали вдоль ограды.
– Как же нам поступить? – размышляла я, кусая губы, – в темных окнах дворца мелькали всполохи ламп и свечей. – Уверена, что все происходящее организовано Вадуцом. Боже мой, Кароль! – Я впилась в ладонь Кристиану: – Он затеял что-то ужасное в отношении короля!
– Вперед, – ответил Кристиан. – Мы сможем попасть во дворец со стороны сада.
Моля Бога, чтобы там не оказалось охраны, мы обошли дворец, на что нам понадобилось около получаса: за оградой возвышались мраморные статуи и голые деревья. Гвардейцев видно не было. Кристиан помог мне перелезть через ограду, а через секунду и сам оказался в саду. Мы заспешили к дворцу.
Послышались военные команды, мы затаились в беседке, проводив взглядами роту гвардейцев, которые спешно занимали караул около ограды. Еще пять минут, и мы бы не смогли попасть в сад!
Крадучись, мы подошли к дворцу. Кристиан дернул огромную кованную железом дверь, но она, как того и следовало ожидать, была заперта изнутри. Недолго думая, он размахнулся и локтем вышиб стекло в небольшом подвальном оконце.
– Кажется, это кухня или прачечная, – заметил он, помогая мне пробраться вовнутрь.
Мы оказались в просторном помещении, по стенам которого тянулись стеллажи с накрахмаленными простынями. Дверь, на наше счастье, была открыта, и мы проскользнули в коридор, где столкнулись с горничной, державшей в руках корзину с грязным бельем. Девица пронзительно вскрикнула, но, узнав Кристиана, присела в книксене.
– Ваше высочество… – прошептала она. – Извините, я не узнала вас…
Она с любопытством уставилась на меня, и я поняла – горничная отдала бы полжизни за то, чтобы узнать, кто я такая и отчего сопровождаю принца!
– Что здесь происходит? – нетерпеливо спросил Кристиан. – Отчего такая паника, почему отдан приказ никого не впускать сюда и не выпускать из дворца?
– Говорят, что его величество король Кароль при смерти, – захлюпала носом горничная. – А нам велено готовиться к принесению присяги вашему брату, будущему королю Венцеславу!
Не дослушав девицу, мы устремились по коридору в поисках лестницы. Найдя ее, мы взлетели на первый этаж и оказались в богато обставленной комнате, со стен которой на меня смотрели суровые портреты средневековых властителей Герцословакии.
Кристиан вел меня за собой, мы прошли через анфиладу комнат, по пути нам попадались служанки, придворные и военные. Мы очутились около мраморной лестницы, которая вела на второй этаж, к апартаментам короля. Ее охраняли гвардейцы, около них топталось несколько пожилых мужчин во фраках с цветными лентами и орденами.
Кристиан увлек меня в небольшой музыкальный салон, посреди которого стоял клавесин, а стены и потолок были украшены плафонами в стиле рококо.
– По лестнице наверх нам не прорваться, – произнес он. – Матушка отрезала короля от внешнего мира. Но нам это не помешает оказаться в апартаментах Кароля!
Кристиан подошел к панели, изображавшей хохочущую красавицу на качелях, что-то нажал, раздался скрип, и панель отошла в сторону.
– Раньше это был будуар, в котором короли селили своих фавориток, – пояснил Кристиан. – И чтобы законные супруги ничего не подозревали, их величества спускались прямо из своей спальни к любовницам, и никто об этом не знал или делал вид, что не знает! В детстве мы часто пользовались этим потайным ходом, когда играли в прятки!
Мы попали в холодной сырой простенок, взлетели по истертым ступеням витой лестницы наверх. Кристиан привел в движение скрытый механизм, в лицо мне ударил яркий свет. Зажмурившись, я шагнула вперед.
Мы оказались в приемной подле королевской спальни. Она была пуста. Кристиан подошел к двери, которая вела в опочивальню короля, и рванул ее. Я последовала за ним.
– В чем дело! – раздался возмущенный голос. – Выйдите немедленно вон!
Я заметила кровать с балдахином, на котором был золотом вышит королевский штандарт. На ней возлежал смертельно бледный, истощенный и заросший редкой рыжеватой бородкой Кароль. Как же он изменился и постарел за прошедшие месяцы! Веки короля были прикрыты, руки сложены на груди.
В кресле, около пылающего камина, сидела великая герцогиня Елена, а около нее, со шприцем в руке, профессор Вадуц. Елена, заметив Кристиана и меня, прошипела:
– Куда только смотрит охрана! Кристиан, Кароль кончается! Прошу, выйди вон и забери с собой эту несносную русскую!
Лейб-медик, узрев нас, уронил ампулу, которую держал в руке. На лице профессора были написаны смятение и страх.
– Какой вы неловкий, профессор, – гневно заявила Елена. – У вас имеются еще ампулы? Кароль ждет свое лекарство!