Глаза у него странно закатывались. «В обморок бы не хлопнулся по извечной мужской привычке, – тревожно подумала Анастасия. – Хотя он же воин. Ну да. Амазонка?»
– Ты из амазонок, Капитан? – спросила она незамедлительно.
– Гос-споди... – Он топнул ногой. – Нет, земля твердая, солнце светит... – И вдруг закричал надрывно: – Девочки, милые, ну где я есть? Я живой хоть? А вертолет где? Долбанули ж нас, горели! Вы откуда такие чудные, да еще здесь, в лютой волости?
Взгляд его перепрыгнул за спину Анастасии, и глаза у него вылезли из орбит. Анастасия тоже обернулась, но ничего страшного или удивительного не усмотрела – к ним подходил Бой, виляя хвостом, дружелюбно скалясь.
– Сколько ног? – заорал Капитан в лицо Анастасии. – Ног у него сколько, говорю?
– Шесть, – сказала Анастасия. – Как собаке и положено. Ну, понимаешь? Это собака. Такое домашнее животное. У собак шесть ног. Не бойся, все в порядке, мы тебя не обидим...
Он выпустил свою штуковину, глухо стукнувшуюся оземь, и понесся прочь, размахивая руками, вопя:
– На хрен мне тот свет! Нету бога, нету! И аллаха нету! Зачем сюда затащили? Я ж помер! Мертвый я! Вот и лежал бы!
Анастасия понемногу начинала соображать, каким это было для него потрясением – внезапно угодил в чужой мир, к чужим людям. Он погибал на той страшной войне, и вдруг... Стало жаль его, но Анастасия не тронулась с места – пусть побудет наедине с собой. Странно – он молодой, а глаза старыми кажутся...
Уединение его протекало бурно – он рухнул на землю, лупил по ней кулаками и орал, что это нечестно, что это неправильно, что он никогда не верил во все эти загробные штучки, разве что самую малость, что сейчас он сам дернет кольцо (недоуменно подняла брови внимательно слушавшая Анастасия), и пускай его второй раз собирают по кусочкам, коли охота; Еще он ругал всех архангелов (?), кричал, что готов их всех приложить одной левой, а если его сошлют к чертям, то и там начнется несусветное, отчего выйдет хуже одним чертям. Постепенно он утомился, выкричался и притих. Лежал на земле лицом вниз, сжав кулаки и стиснув ими голову.
Анастасия ждала, жестом удержав на месте Ольгу. Наконец он обмяк, стиснутые кулаки медленно разжались, он чакрыл ладонями землю и прижался к ней щекой, словно слушал что-то, происходящее в ее загадочных недрах. Над полем стояла тишина, огромная, как небо. Анастасия ждала.
Потом она не спеша подошла к нему, присела на корточки. Он пошевелился – лежать ему было неудобно из-за его странной сбруи, пояса, лямок, карманов, из которых торчали продолговатые плоские ящички. Анастасия осторожно коснулась его спины меж ремней, и пальцы наткнулись на твердое – словно он носил под одеждой кирасу.
И все же он почувствовал прикосновение, поднял голову, а там и сел, свесив сильные руки меж колен. Анастасия заглянула ему в лицо. Синие глаза, светлее ее собственных, смотрели с угрюмой отрешенностью куда-то сквозь нее и вдаль – Анастасии приходилось видеть такие глаза перед поединками, после боя, в минуты смертельной опасности, и этот взгляд ее не удивил. Они сидели друг против друга, глядя в противоположные стороны, довольно долго сидели так.
– Слушай, где я, в конце концов, есть? – спросил Капитан. – Что-то все это никак на загробный мир не похоже...
Анастасия заговорила – перескакивая с пятого на десятое, – рассказала о Мраке, о Счастливой Империи, о своей клятве, о волшебнике. Послушав о волшебнике, Капитан произнес какие-то непонятные слова, в том числе что-то о матери волшебника.
– Ты ее знал? – удивилась Анастасия.
– А? – Он словно смутился, махнул рукой. – Да нет, ругань такая... Ну, что там дальше?
Анастасия рассказывала, а он слушал с застывшим лицом, и невозможно было определить, как он к ее рассказам относится и что вообще думает. Наконец она умолкла, глянула вопросительно.
– Интересно, спасу нет... – сказал Капитан. – И назад никак нельзя?
Анастасия беспомощно пожала плечами. Сама она не сомневалась, что нельзя никак – вряд ли такие чудеса случаются дважды, это не дверь в стене, куда можно невозбранно шастать взад-вперед.
– Да уж, наверное, никак... – ответил он сам себе, и его лицо вновь застыло.
– Ты посиди, – сказала Анастасия, стараясь говорить как можно мягче. – Опомнись, подумай. Потом приходи, ужинать будем.
Поднялась и, не оглядываясь, пошла туда, где Ольга уже разводила костерок под таганом. Ольга встретила ее вопросом:
– А что мы с ним делать будем, с таким бешеным?
– Привыкнет, – так же тихо ответила Анастасия. – Он явно из амазонок. Лишним не будет. Эта его штуковина – определенно оружие. – Она тряхнула головой: – Только подумать, Олька, – это же настоящий Древний! Даже жутко делается...
Вскоре Капитан подошел к ним. Он поднял свою штуковину, принес и положил рядом, снял свои странные доспехи – оказалось, у него под курткой и в самом деле была поддета кираса.
Ольга подала ему миску. Он поблагодарил кивком, взял ложку и жадно стал есть, уткнувшись взглядом в миску. Бой с Горном устроились поблизости, ожидая костей. При взгляде на них Капитана чуточку передернуло, но как-то скорее по инерции. Он начинал привыкать к случившемуся, примиряться с ним, и Анастасия решила поговорить с ним серьезно, не откладывая.
– Послушай, – сказала она, когда Капитан отставил миску, жестом отказавшись от добавки. – Мы не на прогулке, дорога опасная, давай сразу все обговорим. Это, конечно, так удивительно и загадочно – все, что с тобой произошло. И наш мир тебе наверняка кажется... уж не знаю чем. Но жить-то надо? Так что давай сразу определяться, насчет будущего думать. Вообще-то тебе одна дорога – с нами. Ну куда ты один пойдешь? И, главное, зачем?
Капитан достал белую палочку, сунул ее в рот, щелкнул металлической коробочкой, из нее рванулся огонек, и изо рта у Капитана повалил дым. Анастасия отшатнулась было, но тут же взяла себя в руки и приняла надменный вид – как-никак это был человек, не бог, не оборотень и не дракон, и все его загадочные пожитки были вещами человеческими, сделанными людьми для людей.
– А ты умница, девочка, – сказал Капитан грустно и задумчиво. – Сопельки мне утирать не собираешься и плакать не будешь... Так вообще-то и нужно. Значит, зачисляешь в свою маршевую роту? Или что это у тебя – развед-взвод дальнего действия?
– Зачисляю, – сказала Анастасия, не собираясь спрашивать, что означают все эти непонятные слова. – Только не зови меня впредь девочкой. Я – княжна Анастасия из рода Вторых Секретарей. Я – полноправный рыцарь, и будь любезен это запомнить. Княжна Ольга – мой оруженосец.
– Запомню, – пообещал Капитан, в упор глядя на нее почти весело и определенно дерзко. Анастасия ощутила сильную досаду и легкое смущение, от чего рассердилась. Смущаться под мужским взглядом?! Что бы там ни наболтали про порядки Древних, где все было наоборот... Как-никак за нынешним укладом жизни, местом в ней мужчин и женщин стоят пять веков, так изменит ли этот уклад появление одного-единственного женственного мужчины-амазонки?