– Я сюда не за тем пришел, чтобы спорить об этом. Может быть, Спархок победит, а может быть и нет. На самом деле это не важно. Важно то, во что верит Скарпа. Он убедил себя, что Спархок и Киргон будут биться до взаимного уничтожения, а потом Беллиом останется валяться бесхозным на земле – подбирай кто хочет.
– А как же Заласта?
– Сдается мне, что Скарпа не предполагает ко времени поединка оставить Заласту в живых. Скарпа с превеликой охотой приканчивает всех, кто стоит у него на пути.
– И он убьет собственного отца? Крегер пожал плечами.
– Узы крови ничего не значат для Скарпы. Когда он был моложе, он решил, что его мать и сводные сестры знают о нем много такого, о чем лучше не делиться с властями, а потому убил их всех. Впрочем, он и без того их ненавидел. Если Спархок и Киргон убьют друг друга, а Заласта каким-то образом не переживет празднований по этому поводу, Скарпа, скорее всего, останется единственным, кто сможет завладеть Беллиомом. В этих джунглях он собрал целое войско, и, когда у него в руках окажется Беллиом, он сможет воспользоваться этим войском. Он двинет его на Материон, захватит город и перебьет все правительство. Потом он объявит себя императором. Лично меня это не устраивает, так что умоляю тебя ради Бога – держи себя в руках. Для замыслов Скарпы ты не важна, зато необходима для замыслов Заласты – и моих. Если ты чем-то выведешь из себя Скарпу, он прикончит тебя так нее быстро, как велел Элрону прикончить твою фрейлину. Мы с Заластой уверены, что Спархок обменяет тебя на Беллиом, но только если ты будешь жива. Старайся не взбесить этого безумца. Если он убьет тебя, рухнет все, что мы задумали.
– Зачем ты мне все это говоришь, Крегер? За этим что-то кроется, верно?
– О да, еще бы. Если наши дела пойдут плохо, я бы хотел, чтобы ты замолвила за меня словечко на суде.
– Боюсь, проку от этого будет мало, – сладким голосом сообщила Элана. – Суда над тобой не будет, Крегер. Спархок уже обещал отдать тебя Халэду, а Халэд уже решил, что с тобой делать.
– Халэд? – голос Крегера слегка дрогнул.
– Старший сын Кьюрика. Он, кажется, считает, что ты отчасти повинен в смерти его отца, а потому полагает своим долгом разобраться с тобой. Возможно, тебе и удастся отговорить его, только я советую тебе говорить очень быстро. Халэд крутого нрава и наверняка подвесит тебя на мясницкий крюк прежде, чем ты успеешь вымолвить хоть слово.
Ничего на это не ответив, Крегер бесшумно растворился в ночи – только обритая голова бледным пятном мелькнула в темноте. В душе Элана понимала, что эта победа не так уж и велика, однако в ее положении трудно было добиться и самой незначительной победы.
***
– Они и впрямь так делают? – в хриплом голосе Скарпы прозвучала алчность.
– Таков древний обычай, лорд Скарпа, – смиренным голосом, не подымая глаз, ответила Элана, ехавшая рядом с ним по раскисшей тропе. – Впрочем, император Сарабиан намеревается отменить его.
– Он будет восстановлен немедля после моей коронации! – Глаза Скарпы ярко заблестели. – Это наилучший способ выражать почтение.
Скарпа был обряжен в старый плащ из пурпурного бархата, вытертый до блеска. Этот плащ он перебросил через плечо в гротескном подражании императорской мантии и с каждой произнесенной фразой принимал картинные позы – одну нелепее другой.
– Как тебе будет угодно, лорд Скарпа. – Элане было невероятно скучно по многу раз возвращаться к одним и тем же вещам, но это отвлекало Скарпу, а когда его внимание было целиком и полностью поглощено обычаями и церемониями императорского двора в Материоне, он не измышлял новых мучений для своих пленниц.
– Опиши-ка его еще раз, – приказал он. – Я должен точно знать, как нужно исполнять это приветствие – чтобы наказывать тех, кто ошибется.
Элана вздохнула.
– При приближении персоны императора придворные опускаются на колени…
– На оба колена?
– Да, лорд Скарпа.
– Превосходно! Превосходно! – Его лицо сияло от восторга. – Продолжай.
– Затем, когда император проходит мимо них, они наклоняются вперед, опираются ладонями о пол и прикасаются лбами к полу.
– Великолепно! – Он вдруг хихикнул, и этот визгливый, почти девчоночий смешок изумил Элану. Она искоса, украдкой взглянула на Скарпу. Его лицо искажала гримаса какого-то нечистого восторга. Затем его глаза расширились, и на лице появилось вдохновенное, почти религиозное выражение. – И тамульцы, которые правят миром, будут покорны мне! – Он произнес эти слова звучным голосом опытного декламатора. – Вся власть будет в моих руках! Я буду править всем миром, и смерть тому, кто посмеет не покориться мне!
Элана содрогнулась, глядя на беснующегося безумца.
И когда влажная тьма опустилась на лагерь, разбитый в недрах джунглей, Скарпа опять пришел к ней, влекомый жаждой, которой он не в силах был противостоять. Это было омерзительно, но Элана очень быстро поняла, что знание в подробностях придворных церемоний дает ей огромную власть над этим человеком. Его жажда была безгранична, и только она одна могла утолить ее. Она прочно держалась за эту власть, черпая из нее силу и уверенность, буквально смакуя ее, в то время как Крегер и остальные сторонились их со страхом и отвращением.
– Девять жен, говоришь? – В голосе Скарпы прозвучала почти мольба. – Почему не девяносто? Не девятьсот?
– Таков обычай, лорд Скарпа. Причина его очевидна.
– О да, конечно, конечно! – Скарпа впал в угрюмую задумчивость. – У меня их будет девять тысяч! – объявил он. – И каждая новая желаннее предыдущей! А когда я натешусь с ними, я отдам их моим верным солдатам! Пусть ни одна женщина не посмеет и помыслить, что мои милости хоть на йоту возвеличивают ее! Все женщины – шлюхи! Я буду покупать их и выбрасывать, когда они мне наскучат! – Выпучив безумные глаза, он уставился на костер. Блики пламени, отражавшиеся в этих глазах, казалось, кипели, подобно жившему в их глубине безумию.
Затем Скарпа наклонился к Элане, доверительно положив руку ей на плечо.