«А может, нет?» – подумала Яна, невольно угадывая в размазанном пятне на стенке троллейбуса очертания его профиля. В любом случае он был где-то далеко, и ее сердце уже не стучало, как нервные пальцы, барабанящие по столу, при мысли о встрече с ним.
Поселок встретил ее, окутав, как шалью, влажной и теплой мглой прошедшего дождя. Яна полной грудью вдохнула воздух, от которого успела отвыкнуть в Москве, – свежий, душистый, как крошечная щепотка приправы, добавленная в суп умелым поваром. Дождь отправился покорять Москву, и ласковую тишину нарушало лишь тихое падение капель, шуршащих по листам. Желтые фонари обезоруживали мглу своим мягким светом.
Яна почувствовала себя почти счастливой. Так, словно возвращалась в дом, где ее ждут.
А в доме ее действительно ждали. Во всяком случае, Яна опешила, когда увидела свет, горящий в окнах дома.
«Че-ертова шарманка… – простонала она про себя. – Это что еще за новости?»
Первой мыслью, разумеется, были злобные грабители, ворвавшиеся в дом. Но, чуть поразмыслив, Яна сообразила, что воры, которые позарятся на ее вещи или заглянут в ее холодильник, заплачут и уйдут, оставив денег на продукты.
Второй – был приезд Полины Артемьевны, которая через Диму пообещала Яне заглянуть после выписки.
Эта мысль, как более реалистичная, успокоила Яну, но ненадолго. Зачем, спрашивается, пожилой и больной женщине приезжать сюда поздним вечером? Вряд ли ей захочется здесь ночевать. Назад она не успеет, а машины возле ворот Яна не приметила. Конечно, всякое может быть… И потом, Ганс вряд ли пустил бы в дом человека, которого ни разу не видел… Насколько Яна знала своего пса, он попросту улегся бы на пороге и глухо ворчал до тех самых пор, пока его хозяйка не вернулась бы домой…
Терраса огласилась радостным лаем Ганса. У Яны немного отлегло от сердца. Значит, все в порядке, ничего страшного не случилось. Ганс облизал Яну с ног до головы, но вид у него при этом был виноватым, хотя виноватой чувствовать себя должна была Яна: она ведь оставила питомца допоздна скучать в одиночестве.
– В чем дело, Ганс? – прошептала Яна. – Кого опять принесло?
Прислушавшись, она различила голоса. Оба голоса принадлежали мужчинам, и оба были ей определенно знакомы. Ганс выразительно посмотрел на хозяйку и медленно пошел в гостиную, оглядываясь, идет ли она за ним. Яне ничего не оставалось, как последовать за Гансом, на ходу размышляя, не прихватить ли что-нибудь тяжеленькое на всякий случай.
Голоса доносились из кабинета; дверь, за которую Яна не заглядывала с тех самых пор, как встретилась с Луниным, была открыта нараспашку.
Картина, которую она увидела, заставила ее оторопеть, но не столько от страха, сколько от изумленного возмущения: за столом, на котором красовалось блюдо с печеным картофелем, тарелка с нарезанными бутербродами, банка килек в томатном соусе, бутылка водки и две рюмки, восседали двое ее знакомцев – Лис и бомж Леня. Кабинет застилала туманная пелена зловонного дыма, выпускаемого Лисовой трубкой. Мужчины даже не заметили, как в их обществе появилась Яна, настолько были увлечены приятной беседой.
Яна растерялась и даже рта раскрыть не смогла, чтобы возмутиться. На лице Лиса – он первый заметил ее появление – не обозначилось ни тени беспокойства. Он словно считал совершенно нормальным то, что Яна, вернувшись домой, стала свидетельницей дружеской попойки едва знакомых ей мужчин.
– А, Ясенька Евгеньевна… – Лис поднялся из-за стола и галантно поклонился вошедшей, как радушный хозяин, приветствующий запоздавшего гостя. – Что же встали в дверях? Не изволите ли скрасить наши холостяцкие посиделки?
Погрустневший Леня, который, в отличие от Лиса, сразу понял, что к чему, покраснел и посмотрел на Яну виноватым взглядом:
– Добрый вечер, Яна… Я тут… хм… гм… зашел, тебя не застал, ну и…
– А я сейчас все объясню, – перебил Леню главный зачинщик. – Леонид Матвеич – мой добрый приятель. Мы с ним давно уже свели короткое знакомство.
– Да, – еще больше краснея, кивнул Леня. – Тут пару лет назад были сильные морозы, а бытовки тогда у меня не было… Ну, я и решил…
– Вот Леонид Матвеич и решил погреться в пустующем доме, – снова перебил его Лис, делая вид, что не замечает Яниных колючих глаз и дрожащего от возмущения подбородка. – Тогда-то мы и встретились. Леонида Матвеича, к слову, чуть удар не хватил, когда он понял, что к чему. Вначале-то он, по неведению своему, решил, что я – хозяин. Ну а потом мы поладили. Правда же, Леонид Матвеич?
– Чистая правда, – кивнул Леня, не сводя с Яны виноватого взгляда. – Ну я, пожалуй, пойду… Неудобно как-то…
– Нет, это решительно никуда не годится, – покачал головой Лис. – Это он все из-за вас, Ясенька Евгеньевна. Вы бы присели, выпили бы с нами. Чай, замерзли – вечер-то нынче холодный выдался…
– Да вы кем себя, в конце-то концов, возомнили?! – не выдержала Яна. – Кто вам тут разрешил хозяйствовать?! Приглашать без меня гостей, пьянку устраивать?! Прокурили тут все, дышать невозможно!
– Экая вы бука, – улыбнулся Лис, выпуская вверх клуб смрадного дыма. – Вы бы, Ясенька Евгеньевна, для начала на себя посмотрели. Сами-то дымите не меньше моего, да и смолите такую дрянь, право слово, что мне за вас стыдно делается…
– Уж лучше, чем ваш гадский табак, воняющий несвежими носками!
– Мой гадский табак, как вы изволили выразиться, называется «Латакией». И, к вашему сведению, вовсе он не воняет, а обладает своеобразным ароматом, понятным только знатоку. Это запах костра из дубовых веток и итальянской сосны. Но вы-то, конечно, не имеете об этом ни малейшего представления…
– Куда уж мне, люмпену! – саркастически хмыкнула Яна.
– Нет, я все-таки пойду… – пробормотал Леня, поднявшись со стула. – Я же говорил, неудобно будет…
– Ну что ты, дружище, – остановил его Лис. – Еще как удобно. Ясенька Евгеньевна сейчас подуется-подуется и к нам присоединится. Правда ведь, Ясенька Евгеньевна?
– Кривда. Послушайте, Лис, вы здесь не хозяин. И нечего свои порядки устанавливать.
– Как это – не хозяин? Я здесь подольше вашего живу. Даже собачка ваша меня признала…
– Предатель! – рявкнула Яна в сторону «собачки», сидящей на пороге с поджатыми ушами. – Колбасой небось сманили?
– Да нет, отчего же колбасой? Леонид Матвеич ей каши наварил на мясном бульоне, сахарной косточкой попотчевал. Жаль мне стало вашу собачку – вы такой отравой ее кормите, что больно смотреть…
– Нет, ну это надо же! – всплеснула руками Яна. – Он распоряжается домом, подкармливает мою собаку, дает мне советы… Да когда же это кончится, в конце концов?! Вы же мне обещали, что здесь больше не появитесь?
– Ничего я подобного вам не обещал, милая Ясенька Евгеньевна. Вы попросили избавить меня от своего присутствия всего на один вечер, а я не докучал вам своим появлением аж три дня. А теперь простите старого Лиса – у меня гость. Если изволите – присоединяйтесь к нашему скромному столу, а не изволите – так идите спать…