– Могу я заскочить минут на двадцать? – спросил майор.
Карпухину нравится у меня дома – вернее, у нас с Шиловым. С тех пор как развелся с женой, майор живет, словно кочевник, появляясь в квартире только для того, чтобы поспать. Поэтому неудивительно, что он ценит все атрибуты «настоящей» семьи, и превыше всего уют, включающий занавески на окнах, прибранные постели и запах готовящейся еды. Поэтому я не могла ему отказать и пригласила отужинать. А после позвонил Олег и предупредил, что задержится, поэтому майора мне пришлось принимать в одиночестве.
– Итак, – сказала я, когда он отдал должное супу-харчо и салату из морепродуктов, тщательно выковыряв из него маринованные мидии, которые, видимо, посчитал несъедобными, – в чем причина вашего неожиданного визита? У нас неприятности?
– А почему у вас должны быть неприятности, Агния Кирилловна? Или я чего-то не знаю?
Видимо, так оно и есть: Лицкявичус не счел необходимым ставить Карпухина в известность о том, чем попросил нас заняться Рыжов.
– Да нет, это я так просто, – потупилась я под пристальным взглядом гостя. – По старой привычке…
– Тогда понятно, – кивнул он. – У меня к вам один вопросец, Агния Кирилловна. Он касается некоего профессора Кармина…
– Якова Борисовича? – переспросила я с удивлением. – Вы занимаетесь его делом?
– Похоже на то. Значит, вы не отрицаете, что знали о его безвременной кончине?
– А почему я должна это отрицать?
– И вы приходили к сестре Кармина после похорон?
– Маргарита Борисовна сама меня пригласила.
– А вам не кажется странным, что она это сделала? Насколько я понимаю, вы не общались с Кармиными с тех самых пор, как закончили институт?
– Ну, пару раз мы все же встречались, – пожала я плечами, все еще недоумевая, к чему клонит Карпухин. – На вечеринке в честь двадцатилетия окончания меда, а потом, кажется, на юбилее у кого-то из бывших преподов… Погодите-ка, Артем Иванович, почему вы задаете мне все эти вопросы?
– Да вы не волнуйтесь, Агния, я ни в чем вас не подозреваю – это было бы по меньшей мере глупо! Просто мне хочется узнать о Кармине побольше, потому что о нем мало кто может рассказать.
– Значит, вы считаете, что его смерть – не несчастный случай?
– У меня есть причины так полагать, – кивнул майор. – Вам что-нибудь известно о его работе?
– Лишь то, что рассказала Маргарита Борисовна, – покачала я головой. – А в чем дело?
– Коттедж Кармина ограбили – вам Андрей не рассказывал?
– Нет, об этом он как-то умолчал… Хотя с чего бы он стал говорить со мной о Кармине, ведь он даже не знал, что мы знакомы!
– Верно, верно…
– Так Карминых ограбили?
– Да, на следующий день после похорон.
– Господи, а как там Маргарита Борисовна?!
– Не волнуйтесь, она в порядке: к счастью, отсутствовала дома, и грабители не нарвались на нее.
– И что, все вынесли, да?
– Ничего не вынесли, кроме системного блока и личного ноутбука профессора.
– Интересные дела… Думаете, это связано с его смертью?
– Других зацепок нет. Я надеялся, что вы мне поможете что-нибудь прояснить, раз уж сестра Кармина была с вами откровенна!
– Считаете, что с вами она откровенна не была?
– Вы знакомы с кем-нибудь, кто мог близко общаться с профессором? – не отвечая на мой вопрос, спросил майор. – Может, кто-то с его кафедры или из бывших студентов?
– Ну, Кармин уже давно не преподавал в меде, – развела я руками. – А в Пастеровском институте я ни с кем не знакома… Хотя, погодите, возможно, я все же могу кое-кого поспрашивать!
Лицо Карпухина заметно просветлело.
– Буду вам очень признателен, Агния Кирилловна, – за мной магарыч, даже не сомневайтесь! А теперь я хочу узнать о ваших делах и о возможных неприятностях, о которых вы упомянули в самом начале разговора.
А я уж решила, что он забыл, – большая ошибка с моей стороны. В этом Карпухин похож на бультерьера – если уж вцепится в добычу, ни за что не отпустит!
* * *
– Странно, что ты мне позвонила! – сказала Тася, запихивая в рот огромный кусок торта.
Глядя на ее полную фигуру и щекастое лицо, я с трудом узнавала бывшую сокурсницу. Однако Тася Милютина всегда любила поесть и была пухленькой блондинкой с пушистыми волосами и большими голубыми глазами. Тася притягивала взгляды мужчин, как бисквитный торт притягивает мух и пчел. Теперь она превратилась в крупную даму, невысокую и слегка дебелую, но кожа, туго натянутая на ее привлекательном лице, оставалась все такой же молодой и розовой, как в юности, глаза – такими же голубыми и широко открытыми, а аппетит – по-прежнему невероятным. Зная о маленьких слабостях Таси, я привела ее в кондитерскую Татьяны Николаевой, где решила попотчевать пирожными «только из натуральных продуктов», как гласила реклама. Несмотря на высокие цены, я люблю эти изделия, хоть и не могу позволить себе питаться ими регулярно: габариты Таси в очередной раз красноречиво подтвердили необходимость поддерживать форму. Мне с трудом удалось разыскать Тасю, ведь у нас практически нет общих друзей, да и нельзя сказать, чтобы мы часто общались в институте.
– Я всегда считала тебя «золотой девочкой», этакой высокомерной недотрогой, – продолжала она, уписывая очередной кусок и запивая его чаем.
Я почувствовала обиду: вот не думала, что могла производить подобное впечатление! Что ж, в любом случае полезно время от времени узнавать, как ты выглядишь в глазах других людей. Сообразив, что сболтнула лишнее, Тася перестала жевать и, еще больше округлив глаза, пробормотала, пытаясь исправить ситуацию:
– Только ты не подумай, что я тебя осуждала! Ты же была… зубрилой, отличницей, а потом еще замуж вышла, родила ребенка – я бы ни за что не вернулась сразу после родов, а ты так быстро восстановилась… В общем, я тебя уважаю, что бы там себе не воображала! Ты вроде бы хотела поговорить о Кармине, да?
– Э-э… в общем, да.
– Кармин был мужик шустрый! – рассмеялась Тася. – А уж в нашу бытность студентами он просто не имел себе равных в погоне за юбками!
– Да ты что говоришь-то?! – изумилась я, никак не ожидая такого поворота дела.
– А ты что, не знала? – в свою очередь, удивилась Тася.
– Так ты… с Карминым?..
– Ага! – хихикнула Тася, вновь атакуя пирожное. – Он был тогда о-го-го! Мне льстило, такой человек обратил на меня внимание и стал моим первым по-настоящему завидным любовником!
У меня голова кружилась от откровений бывшей сокурсницы. Когда Лариска предложила с ней поговорить, я и подумать не могла, что узнаю чертовски много интересного о многоуважаемом профессоре! Он и его сестра казались мне примером самоотверженного служения науке, и я никак не могла предположить, что Якову Борисовичу не было чуждо ничто человеческое. Интересно, а Маргарита Борисовна в курсе похождений своего брата или находится в блаженном неведении?