– Итак, – сказала я, – что вам известно о нынешнем местонахождении вашего друга?
– Да ничего! – развела руками девушка. – Он так неожиданно исчез – даже не позвонил, представляете? Ну почему не мог хотя бы сообщение прислать? А эта его соседка какую-то ерунду гонит, что он в Гонконг уехал… Какой Гонконг, у него даже паспорта заграничного нет!
– Может, к родителям уехал? – предположила я. – Он же вроде не питерский?
– Да звонила я уже родителям – нет его там! И нигде нет – просто голову сломала, куда подевался?
Я решила подойти с другого конца и сказала:
– Мне показалось, Света, будто вы чего-то боитесь.
Девушка вздрогнула и еще больше опустила плечи.
– У него… были неприятности.
– Кто-то хотел, чтобы он написал очередное опровержение?
– Нет, не это… Видите ли, Сережка не слишком-то вдавался в подробности, – продолжала она, – но я знаю, что это дело, ну, с «Виталайфом», ему поперек горла встало. Сначала он радостный такой ходил, веселый, говорил, что денег срубил по-легкому, ни за что! И всего-то надо было написать то, что ему сказали! А потом, когда они во второй раз обратились, Сережка заволновался – испугался, что придется нести ответственность за написанное. Понимаете, Сережка, он… В общем, я ему говорила, что надо быть более чистоплотным, не хвататься за любую халтуру, не проверяя сведений! Но вы же знаете, как это бывает: за «горячую» новость редактор и по головке погладит, и премию выпишет, а тут, помимо того, еще и клиент платит…
– То есть, – уточнила я, – Сергей дважды взял деньги за фактически заказную статью?
– Ну да, – кивнула Светлана. – Сначала тысячу евро, а во второй раз – две с половиной. Говорил, что мы с ним поедем в романтическое путешествие, как только он с работой развяжется и паспорт сделает. Но это ведь не впервые, когда Сережка такое проворачивал!
– Не впервые?
– Ему уже и морду били, и опровержения заставляли писать, но деньги-то все равно при нем оставались, так что Серега считал, что дело того стоит. Вот только в последний раз…
– Да, – насторожилась я, – что пошло не так в последний раз?
– Он не распространялся на эту тему, – плотно сжав руки, лежащие на коленях, ответила девушка. – Но я видела, что что-то происходит: Сережка вдруг спросил, не может ли переехать ко мне – временно, конечно, но раньше он ни о чем таком даже не заикался! Причем вещей не перевез, почти никаких – только предметы личной гигиены да пару смен белья. Потом вдруг стал заговаривать об отпуске, хотя раньше будущей зимы мы ничего не планировали, ведь мне летом на работе отпуск никогда не дают. Но я никак не могла ожидать, что Сережка сорвется – вот так, вдруг! И еще он предупреждал меня, чтобы я никому не открывала дверь и даже к телефону не подходила.
– Я вам звонила, – призналась я. – Утром, несколько раз, но никто не брал трубку.
– Это все из-за Сереги, – кивнула девушка. – С тех пор как он уехал, я тоже стала бояться!
– А он не говорил вам случайно, что ему угрожали? – спросила я.
– Прямо – нет, – покачала головой Света. – Но думаю, что иначе он ко мне бы не перебрался. Понимаете, Серега очень свободолюбивая натура, ему даже не нравилось, если я оставалась у него на ночь, а уж о том, чтобы жить вместе, вообще речи не шло!
Я окинула взглядом хрупкую, сгорбившуюся на стареньком диване фигурку. И чем же этот жук взял Светлану, что она все ему прощала и ничего не требовала взамен? Хотя, с другой стороны, мне ли не знать, что есть такие мужики – мой бывший, между прочим, как раз из их числа! Сколько лет мы жили исключительно на мою и мамину зарплату, пока Славка осуществлял свои «коммерческие операции»? И ведь ни разу его ни в чем не упрекнули!
Вытащив блокнот, я записала в нем свои координаты и вырвала листок.
– Позвоните мне, пожалуйста, Света, если Сергей объявится или вы что-то о нем услышите, хорошо?
Когда я стала подниматься, девушка внезапно схватила меня за рукав:
– Вы думаете, это серьезно, да?
– Похоже, что серьезно! – мягко похлопав ее по руке, ответила я. – И все же я советую вам, в свете происходящего, заявить в милицию о пропаже вашего друга.
– Ни за что! – затрясла головой Светлана. – Судя по всему, Сережа скрывается, и это может ему повредить!
Я не стала с этим спорить.
* * *
Слава богу, что в большинстве больниц отменили так называемые «часы посещения», а то мне ни за что не успеть бы к Лицкявичусу, так как освободилась я только после восьми вечера. Очевидно, благодаря хлопотам Кадреску, работавшему в этой больнице, его поместили в отдельную палату. Он сидел на койке в спортивном костюме, упершись спиной в стену. Перевязанная нога при этом покоилась на табуретке, голова тоже была перебинтована, но в целом мужчина выглядел вполне нормально, если не считать многочисленных порезов от осколков стекла на лице. На коленях Лицкявичус держал планшет, а в зубах у него был зажат механический карандаш. При виде меня он явно очень удивился.
– Чему обязан?
– Вот, пришла навестить, – сказала я, неловко переминаясь с ноги на ногу. – И поделиться информацией.
По пути я купила пакет виноградного сока и связку бананов, потому что как-то неловко идти к больному с пустыми руками. Теперь я чувствовала себя удивительно глупо с передачкой в руках.
– Ну, и что за информация?
То, что с нами произошло, ночь, проведенная в лесном домике, как мне казалось, немного сблизила нас, но сейчас этот странный человек разговаривал со мной так же холодно, как и в самом начале нашего знакомства. Я рассказала ему то немногое, что смогла узнать от девушки Афанасьева.
– Ну, – сказал Лицкявичус, когда я закончила, – что и требовалось доказать: статья действительно заказная! А вот я тоже, знаете ли, времени зря не терял. Хотите послушать?
– Разумеется!
– Так вот, – начал он, беря в руки планшет с прикрепленным к нему большим блокнотом. – Я решил составить пару схем из тех фактов, что нам известны. Все началось со смерти адвоката Дмитрия Тюленина, имевшей место двадцать пятого марта сего года. Двадцать восьмого марта задержали его жену по подозрению в убийстве. Одиннадцатого апреля умирает домохозяйка Валентина Глушко, и пятнадцатого апреля Анна Тюленина выходит на свободу, так как ее причастность к гибели Дмитрия Тюленина остается недоказанной, а обстоятельства смерти совершенно посторонней женщины, Глушко, выглядят такими же, что и первый случай. Задерживается муж Глушко по подозрению в убийстве жены. Дальше. Третьего мая, сразу после праздников, умирает Ирина Пластун. Подозреваемых в ее смерти еще нет, но Петра Глушко седьмого мая освобождают под подписку о невыезде, так как опять не могут доказать его связь со смертью супруги. Идет речь о том, чтобы объединить все три дела воедино, но, пока суд да дело, двенадцатого мая появляется статья Сергея Афанасьева о «Виталайфе», которая связывает все три смерти воедино. Двадцать пятого мая дело передают ОМР, отбирая его у следователей на местах. Ничего не беспокоит?