– А как насчет телефона, который тебе передала горничная? – поинтересовался Андрей. – Ты вроде бы говорил, что в нем был некий номер, записанный на офис Луценко?
– Знаешь, забавно, что ты об этом спросил, – ухмыльнулся майор, напуская на себя таинственный вид. – Мне пока так и не удалось установить, кому именно из доверенных лиц господина Луценко принадлежал этот телефон, но зато у меня не осталось ни малейших сомнений, что именно этот таинственный «Пупсик» и грохнул дочку депутата!
– С чего вы это взяли? – спросила я.
– Да с того, что в течение нескольких последних месяцев Регина получала множество звонков и сообщений с этого номера. В день своей смерти она также несколько раз разговаривала с «Пупсиком», а вот с той ночи он ни разу не позвонил!
– Это значит, что «Пупсик» точно знал, что Регина мертва! – Андрей хлопнул по поручню кресла ладонью.
– Точно!
– Значит, он и есть убийца? – сказала я. – Но какое отношение все это имеет к городским вампирам?
– Боюсь, что никакого.
– Как так?!
– Понимаете, Агния Кирилловна, – со вздохом произнес майор, – я с самого начала чуял, что убийство Регины отлично от всех прочих. Во-первых, хоть она и потеряла какое-то количество крови, совсем немного – это раз. Кроме того, убили ее не там, где затем нашли, – вот еще одно несоответствие. Теперь становится очевидным, что случилось это в гостинице. Хоть убейте меня, но я очень сомневаюсь, что вампиры стали бы гадить в таком месте, когда на улице полно праздношатающегося народа, то есть более доступной добычи! Помимо всего прочего, моему Трофименко удалось раскопать инфу о том, что репортажи о городских вампирах заказал кто-то из офиса Луценко. Сейчас мы пытаемся установить личность заказчика.
– Вот те на! – воскликнула я. – А как же постулат о независимости СМИ?
– Так же, как и утверждение о честности политиков, – ответил Карпухин. – Мне тут Павлуша порассказал… Создается такое впечатление, что кому-то было очень выгодно распространять эти слухи о вампирах. Конечно, многое еще предстоит выяснить, но мне думается, что смерть Регины и гибель остальных жертв никак не связаны.
– Но ведь Регина, кажется, знала Щукина – очередного убитого?
– Да, но эта связь может ничего и не означать: люди одного круга обычно держатся вместе, поэтому неудивительно, что они оказались знакомы. Несомненно одно: убийца Регины попытался все представить таким образом, словно здесь поработали именно наши пресловутые городские вампиры.
– А кстати, что насчет Щукина? – поинтересовался Леонид. – Вы же какого-то бомжа обнаружили с его ботиночками на ногах, да?
– Родители дали подробное описание вещей, в которые парень был одет в день своей смерти. Судя по всему, над его прикидом хорошенько поработали – либо его убийцы, либо бомжи. Задержанный Евсеенко утверждает, что они с приятелем – тоже, между прочим, уже покойным – не брали дорогой пояс и часы, которые в совокупности оцениваются в сумму больше миллиона рублей.
– Ого! – присвистнул Денис, до сих пор молчавший. Дэн, также не рискнувший пока что вмешиваться в разговор и только внимательно слушавший, кажется, был полностью с ним согласен – судя по потрясенному выражению его лица. Несмотря на то, что в последние два года мой сынуля немного попривык к более или менее солидным деньгам, он до сих пор оставался обычным мальчиком из семьи интеллигентов, значительно ограниченных в средствах. Не скрою, я только радовалась тому, что он не изменился.
– И какие же вещички могут столько стоить? – спросил сын, с любопытством глядя на майора. – Ну ладно – часы, но пояс!
– Вот, – прокряхтел Карпухин, приподнимаясь и с трудом извлекая из заднего кармана замусоленный конверт. – Вот часики, – вытаскивая полароидные снимки, пояснил он. – А это – тот самый пояс из крокодильей кожи, с золотой пряжкой в форме головы разевающего пасть тигра.
По часам Дэн едва скользнул взглядом, зато при виде пояса глаза его вспыхнули.
– Ма, гляди! – воскликнул он, передавая мне фото. – Ничего не припоминаешь?
– А должна? – удивилась я.
– Ну ма, такой же пояс был на том парне из фургона!
– Ну-ка, ну-ка, – насторожился майор, уставившись на нас обоих. – С этого места – поподробнее, если можно!
Теперь и я сообразила, о чем именно говорит мой сын. Действительно, даже я, не будучи экспертом, обратила тогда внимание на то, насколько общий внешний вид Ильи Прокофьева диссонировал с поясом, который вряд ли был ему по карману.
– Может, на нем была подделка? – неуверенно предположила я. – Знаете, все эти фальшивые китайские «Ролексы» и прочая дребедень – для тех, кто хочет выглядеть богатым, не имея в кармане лишнего рубля.
– Да нет, мам, – возразил Дэн, – это была не подделка – уж поверь, я в таких вещах разбираюсь!
Следовало ему поверить, ведь в последнее время Дэн вращался в богемном кругу, где людей встречают по одежке. Оставалось лишь надеяться, что с годами сынуля не превратится в пресыщенного сноба, оценивающего окружающих лишь по внешним признакам.
– Что за парень? – поторопил нас майор. – И что за фургон?
* * *
Через несколько минут, когда мы с Дэном закончили наш рассказ, перебивая и дополняя друг друга, Андрей сказал:
– Совершенно ясно, что с этим Ильей не все в порядке – как, вероятно, и со всей этой затеей с передвижной медицинской службой. Надо бы проверить ее спонсоров – что-то я ничего об этой ПСМ не слыхал!
– Так что же вы тут сидите? – вздернул брови Леонид, глядя на майора. – Почему не задержите этого Прокофьева и не прижмете его к стенке? А то ведь Никита до сих пор, можно сказать, под ножом ходит – Толмачев с него не слезет, пока не будет доказано, что он не имеет отношения к случившемуся в его больнице!
– А что я, простите, Прокофьеву вашему предъявлю? – задумчиво спросил у нас Карпухин. – Ну, есть у него этот пояс – кстати, еще вопрос, не подделка ли это, – и все такое… Он же с бомжами общается, так? Скажет, что купил у кого-то из них – и сказочке конец!
– Но ведь Евсеенко утверждает, что они с Нагорновым не брали ни часов, ни пояса – эти вещи уже взял кто-то до них! – вмешался Трофименко.
– Это всего лишь слова какого-то бомжа против слов трудолюбивого милого парня в белом халате, самоотверженно помогающего сирым и убогим! – ответил на его выступление майор. – Не-е, мне нужно что-нибудь получше, чем этот детский лепет! Повесомее!
– Никита, – обратилась я к необычно молчаливому парню, – как у тебя дела?
– Воз и ныне там: Журова по-прежнему утверждает, что она отдала деньги за переливание мне… Вернее, что передала их для меня.
– Кому она их передала – большой вопрос, – сказал Андрей, – потому что Журова не опознала никого из отделения Никиты, кто соответствовал бы ее собственному описанию взяточника!