Мучаясь тревожными мыслями, она долго ворочалась и лишь под утро забылась тревожным сном.
* * *
Телефон зазвонил, когда Васин парковал машину в гараже.
– Савелий, ты проводил Марину?
– Да, Юрий Иванович, конечно.
– Ты мог бы приехать ко мне? Прямо сейчас. Поговорить надо.
Бойко говорил жестко, требовательно и, как показалось Васину, слегка враждебно.
«Что могло произойти за это время? – размышлял он по дороге. – Что так его рассердило или расстроило? Скорее всего, он собирается отказать Марине в помощи. Либо она ему не понравилась, либо чем-то разозлила. Второе – вероятнее всего. Марина умеет вывести из себя кого угодно».
– Ну, чего у тебя лицо, будто ты прибыл с кладбища? – поприветствовал Юрий Иванович своего воспитанника, открывая дверь.
– Ничего, нормальное лицо. День сегодня такой выдался.
– Давай проходи на кухню. Что будешь пить?
– Кофе, только покрепче.
– Это на ночь глядя? – укоризненно покачал головой Бойко.
– Да я пока ложиться не собираюсь.
Васин помялся немного и, наконец, не выдержав, выпалил:
– Юрий Иванович, что случилось? Наверное, Марина… Вы не беретесь за это дело?
Бойко, насвистывая какой-то мотивчик, стал прогуливаться вдоль окна. Остановился, глянул куда-то вниз, в темноту двора. Затем, не поворачиваясь, глухо сказал:
– Пока не знаю. Поэтому и просил приехать именно сейчас. Мне надо тебе кое-что растолковать. Виктор Новокшанов, человек, погибший под колесами автобуса, – мой друг. Друг детства, хотя и постарше немного.
Бойко развернулся, сделал несколько шагов и остановился перед Васиным.
– Мы с Витей росли в одном дворе и ходили в одну школу. Мне сейчас очень тяжело, поверь. Однако я обдумал ситуацию и пришел пока к промежуточному решению. Хочу тебя с ним ознакомить. Ты готов спокойно выслушать меня?
– Безусловно, Юрий Иванович, – ответил Савелий, ссутулив широкие плечи и глядя в пол.
– Итак, на сегодня для меня ситуация выглядит следующим образом. Погиб хороший человек. Как бы к нему ни относилась твоя подруга, я знаю, что это был замечательный, умный, талантливый и добрый человек. Причин его смерти, на первый взгляд, может быть две. Первая – непредумышленное убийство или, что будет точнее в нашем случае, доведение до самоубийства. Вторая – никем не спровоцированный несчастный случай. Я проанализирую оба варианта, свяжусь кое с кем, кого еще не поздно потревожить по телефону, наведу справки. Завтра я приму решение и сообщу тебе об этом.
Если это несчастный случай и никто не виноват – я берусь вытащить Марину из этой кошмарной передряги. Но если приду к выводу, что она своими действиями довела Витю до самоубийства или пусть даже до состояния, в котором он уже не мог себя контролировать и потому попал под автобус, что ж…
Тогда я приложу все силы и добьюсь того, чтобы твоя приятельница была наказана по всей строгости закона. Прости, Савелий, но иначе я не смогу. Ты сам вовлек меня в эту историю, но я бы все равно об этом скоро узнал, так что – это судьба. Что скажешь?
Раздался оглушительно звонкий шлепок – Васин изо всех сил саданул кулаком правой руки в открытую ладонь левой. Затем, глядя на Бойко, почти простонал:
– Ну почему именно она? И почему именно ваш друг погиб? Что за невезуха!
– Савелий, прекрати, еще истерик тут не хватало. Я тебе объяснил, в чем состоит проблема. Но ведь наша с тобой задача – решить ее, а не причитать, стонать и лупцевать себя кулаками. Мы не знаем пока ответа на главный вопрос – что на самом деле случилось в тот роковой день.
– Могу я помочь, Юрий Иванович?
– Расследование будет частным, но ты – лицо заинтересованное.
– Постараюсь быть беспристрастным. Для меня это очень важно.
– Вот, совсем другой разговор. Конечно, куда же я без тебя? Тем более если ты помнишь – у меня сроки. Впрочем, Витина смерть меняет дело, я должен разобраться. Марине, пока я не приму окончательного решения, – ни слова. Согласен?
Васин покорно кивнул.
– Тогда – за дело. Начнем с мелочей, которые, как ты знаешь, очень важны в нашем сыщицком деле. Итак, первое – ты успел сдать мой билет?
* * *
Наутро Марина решительно отбросила все страхи и сомнения и попыталась сосредоточиться на главном. Главным сегодня были переговоры о новой работе. Она решила, что в настоящий момент это будет лучшим лекарством от всех посетивших ее несчастий. Вариант, о котором шла речь, был не самым завидным, однако как промежуточный вполне ее устраивал. Чуть позже, укрепив свои позиции и обогатив резюме свежей записью, можно будет начать поиск действительно стоящего места. Марина надеялась, что к тому моменту, когда она будет готова покорять новые карьерные высоты, скандальную историю забудут. Если, конечно, противный следователь Горин снова не взбрыкнет и не посадит ее в тюрьму.
В десять сорок пять Марина вошла в мрачное серое здание, где располагалась компания «СМС». Вчера, когда позвонила приятельница Инна из кадрового агентства и озвучила предложение, Марина сначала возмутилась.
– Ты что мне предлагаешь? Серьезная организация не может так называться. Чем они занимаются – сотовой связью?
– Это солидная фирма, – обиделась Инна. – Сотовая связь тут ни при чем. В регионах им принадлежит несколько заводов, выпускающих сельскохозяйственную технику и еще какие-то машины.
– Почему тогда – «СМС»?
– Их объединение называется «Современное машиностроение», сокращенно – «СМС». Аббревиатура, понимаешь? Взяли первые буквы слов, составляющих название.
– В названии два слова, если ты от меня ничего не утаила. Машиностроение пишется слитно. Они должны называться СМ.
– Перестань придираться. Подумаешь, захотели люди так назвать – и назвали. Тебе-то что?
– Ну, как – что? Безграмотно же!
– Тебе нужна работа?
– Да.
– Ты пойдешь на встречу?
– Конечно.
– Тогда не вздумай им с порога объявлять, что они безграмотные.
– Ты за кого меня принимаешь? Буду зайкой, а там посмотрим.
Ровно в одиннадцать Марину провели в кабинет заместителя генерального директора машиностроительного объединения «СМС» Сергея Андреевича Капелькина. Хозяин кабинета ел круассан, запивая его кофе из огромной фаянсовой чашки, которую украшала кудрявая надпись «Совет да любовь!».
Он был похож на бухгалтера какого-нибудь вагоноремонтного депо – лет сорока, невзрачный, с прилизанным чубом, одетый в мятый, давно не чищенный костюм.
– Садитесь, – произнес Капелькин и указал надкушенным круассаном на кресло справа от письменного стола.