Дело было к вечеру, народу осталось мало, все потихоньку разбежались. Ну, кто остался, перебрали снимки, забрали свои. Одна фотка мне понравилась. На ней Шурик танцевал с Леночкой. И не обнимались они, и не целовались, но так умильно друг на друга смотрели, что сразу возникали на их счет разные мысли. А может, фотограф просто снял их в таком ракурсе. Или разглядел то, что они сами еще не поняли.
Короче, я дождалась, когда Леночка уйдет, и положила пачку снимков на ее стол, а тот, интересный, был сверху.
Шеф наш не только бабник, но еще и трудоголик, он приходит на работу раньше других сотрудников, говорит, тогда его ничто не отвлекает, никто не мешает творить. А снимок тот лежал на самом виду, он не мог его не заметить.
Через три дня Шурика уволили: шеф решил не рисковать.
Курировала заказ я, выполнили его вовремя и с блеском – как я уже говорила, я очень умная и ответственная, а еще работящая. Должность заместителя начальника отдела я получила по окончании заказа – все как обещали.
Шурик работу нашел быстро, он парень способный. Леночка походила недельку с заплаканными глазами, потом съездила с шефом в Таиланд и утешилась. Сотрудники если и пронюхали о моем участии в увольнении Шурика, поостереглись что-либо говорить. К тому времени в коллективе обо мне сложилось мнение как о женщине с твердым характером, которая знает, чего хочет. К цели своей идет упрямо, и лучше не становиться у нее на пути…
Да… как давно это было… Я усмехнулась, глядя во двор. Он по-прежнему был пуст. Сейчас еще рано… Я поискала свои часы – кажется, единственный предмет, оставшийся у меня от прежней жизни. Боюсь, что скоро придется и его лишиться. Но после всего, что со мной случилось, глупо жалеть о золотой безделушке.
За дверью послышался какой-то шум, потом грохот, потом дикий вой. Так, началось, Витька проснулся. Что-то громко звякнуло и покатилось по полу, затем раздался плеск.
Кажется, этот урод своротил раковину на кухне. Может, оно и к лучшему, зальет соседей снизу, те вызовут аварийку, а может, и милицию… Хотя все в доме уже про этого козла знают и боятся связываться.
Я допила остывший чай и, чтобы отвлечься, стала думать о прежней жизни.
Прошло еще какое-то время, и я заскучала. Вроде бы карьера потихоньку шла в гору, зарплата вполне приличная. Захотелось чего-то нового. А то все работа да работа, так и жизнь пройдет.
На мои грешные мысли повлияло еще одно событие – традиционный сбор класса. Собирался наш класс каждый год, только я не ходила за полным отсутствием свободного времени, а если честно, то и желания. А теперь, когда позвонила Милка Симонова, бывшая наша староста класса, я вдруг неожиданно для себя сказала, что приду. Кажется, Милка удивилась, но виду не подала.
Вы не поверите, но я единственная была на том вечере одна, без пары. Оказывается, эти сволочи давно уже договорились приходить не поодиночке, а со спутниками. Так, дескать, интереснее, а то начнем вспоминать школьные годы чудесные, а мы еще не старики, и ни к чему на этом зацикливаться. Да и вспоминать-то, если честно, особо нечего. Школа у нас была так себе, учителя противные, кроме математички, но она была сильно пожилая и уже, кажется, умерла. Так что сбор класса – это просто тусовка, новые люди, новые лица.
В общем, я нарушила симметрию. И это всем бросилось в глаза. Подозреваю, что зараза Милка нарочно мне ничего не сказала. Правда, когда я ее увидела, то почти все простила – Милка дико растолстела, размера до пятьдесят восьмого.
Она перехватила мой пренебрежительный взгляд и тут же сообщила, что беременна вторым и третьим ребенком. Будет двойня, оба мальчики. И первый тоже мальчик.
– Ты что, совсем рехнулась? – оторопела я. – Нам же только по двадцать шесть…
– Раньше сядешь, раньше выйдешь! – рассмеялась Милка, и все с ней согласились.
Через полчаса я горько пожалела, что явилась на встречу. Девчонки все были замужем, две уже в разводе, а одна – первая наша красавица Карина – уже вышла второй раз. Разговоры шли только о свадьбах и рождении детей. Они все дружили домами, ремонтировали квартиры и ездили отдыхать, в основном в Турцию. И обменивались детскими вещами, и рекомендовали друг другу детские сады и школы, так что я, сами понимаете, в общем разговоре не участвовала.
Парни, конечно, проявляли ко мне интерес и говорили комплименты, я действительно выгляжу очень эффектно и одеваюсь дорого и стильно, так что могу произвести впечатление не только на бывших одноклассников, но их жены или подруги стояли на страже и смотрели на меня зверски.
О работе не беседовал никто, да и мне, честно говоря, не хотелось. Что я могла сказать? Как неустанно и упорно делаю карьеру? Как не даю себе расслабиться ни на минуту, как постоянно сижу на строжайшей диете, чтобы не прибавить лишних сто граммов, как истязаю себя два раза в неделю в тренажерном зале, и все это для того, чтобы выглядеть безупречной деловой леди?
Впрочем, я она, леди, и есть, а мои одноклассницы все без исключения клуши, хотя некоторые и выглядят неплохо. Это пока молодые, я-то знаю. И на что они надеются? На мужей? На родителей? Я-то этого себе позволить не могу…
Да, но все же подобрать себе спутника на эту вечеринку я могла бы. Тогда подружки не смотрели бы на меня с таким превосходством…
Впрочем, что это я? Какие они мне подружки? Просто мы учились когда-то в одном классе, и совершенно не обязательно считать этих людей близкими. Честно говоря, я никогда не понимала ярых почитателей школьного братства.
В общем, после той вечеринки я призадумалась.
Не могу сказать, что мужчинам не было места в моей жизни – как уже говорилось, я вовсе не уродина, могу произвести впечатление, так что мужчины оказывали мне внимание. Но я сама сразу давала понять, что не стремлюсь к долгим серьезным отношениям – мне нужно делать карьеру и заботиться о собственном будущем, а не варить мужу борщи и жарить котлеты. Так что романы мои длились обычно недолго – пару месяцев, и все, расставались без взаимных обид.
Одноклассницы дружно пытались учить меня жить. Дескать, в наше трудное время о замужестве надо думать серьезно и непременно заранее. Где-то в двадцать три присмотреть себе подходящего кандидата, к двадцати пяти ненавязчиво подвести его к мысли о женитьбе, а к двадцати семи родить первого ребенка. Сами-то они все сделали раньше, но лучше поторопиться, как утверждала Милка, чем не успеть. Потому что мужики после тридцати наглеют и, забалованные бабами, жениться не хотят. А если и женятся, то, козлы такие, обязательно выбирают восемнадцатилетнюю модель.
Милка и в школе любила порассуждать на отвлеченные темы, даже собиралась поступать на философский факультет университета. Не всерьез, конечно, родителей пугала.
В общем, я подумала тогда, что со временем мне понадобится статус замужней женщины, это для карьеры полезно. Сейчас, конечно, рановато вешать себе на шею этот хомут, но и слишком тянуть с этим не стоит, Милка где-то права. После тридцати найти приличного человека становится все труднее.