Поэтому он таскал багаж богатых людей, поведение которых он едва понимал, а язык не понимал совсем, нашел себе вторую работу — подметать полы в этом сводящем с ума месте, в котором он оказался плененным, и тихо затаил в глубине души свое унижение, свой ужас и горечь. Каждый раз, когда он видел того ухмыляющегося наглеца, который первый рассказал ему, что с ним случилось, Который смеялся над ним, пока четверо сильных мужчин пригвождали его к полу…
Каждый раз, когда он видел человека, которого звали Кит Карсон, ему хотелось совершить нечто более серьезное, чем насилие. Ему хотелось совершить убийство.
Но он наблюдал, как этот человек занимался учебным боем в огромном светлом помещении, называемом «спортзалом». Он был ловким, сильным воином, а не просто негодяем. И если Кайнан хотел стереть пятно позора со своей чести, то это можно было сделать лишь внезапным, неожиданным нападением. Прежде Кайнан презрительно посмеялся бы над каждым, кто задумал бы столь коварный подход к делу чести, и заслуженно назвал бы его подлецом. Но Кайнан больше не находился на земле, где жизнь была простой и понятной. Он жил в аду.
Он толкал свою проклятую щетку вдоль проклятого пола, подметая этот проклятый мусор, стараясь не задевать проклятых нахальных туристов и постепенно наполняя свой мусорный бак на колесиках всевозможным мелким сором. Позднее ему нужно будет открывать неподвижные мусорные урны, расставленные вдоль Общего зала, и опорожнять также и их, таская пластиковые мешки из них в мусоросжигатель и перерабатывающий центр. Даже от этих незнакомых английских слов, которые на самом деле были какими-то не совсем английскими, у него болела голова. Кайнан никогда не умел хорошо говорить по-английски — его командир переводил ему английские команды, — но так называемый английский, на котором говорили тут…
Даже те слова, которые он считал знакомыми, означали не совсем то или вообще непонятно что.
Он оттащил свою щетку и мусорную тележку в ту часть Общего зала, которая называлась «Вокзал Виктория» — названную, как кто-то сказал ему, в честь королевы Англии, которая бесстыдно правила от своего собственного имени, хотя у нее был вполне подходящий муж, чтобы сидеть на троне вместо нее, — и заполнил еще один совок пылью и сором, опорожнив его в свою тележку. Взрыв смеха неподалеку заставил его заскрежетать зубами. Они смеялись не над ним, но Кайнан пребывал в таком отчаянии, что едва мог выносить звуки чужой радости. Они лишь напоминали ему, насколько он одинок.
Он поднял голову, против своей воли поддавшись искушению поглядеть на смеющихся. Компания мужчин в диковинных длиннополых костюмах и хорошеньких женщин в еще более диковинных платьях играла в какую-то странную игру, расставляя маленькие проволочные воротца с утяжеленными ножками, устанавливая две деревянные палочки с яркими цветными полосками, споря, кому достанутся деревянные шарики с полосками тех же цветов.
Судорога прокатилась по его телу. Он подумал, что сейчас делают его жена и сын. Учат ли деревенские мужчины мальчика, как обращаться с длинным луком и палицей, или же французы не оставили в живых достаточно мужчин, чтобы было кому возвратиться в деревню? Что станется с его семьей? Тошнота от пустых, беспомощных тревог снова охватила его, как бывало много, много раз за день.
Кайнан распрямил спину, чтобы не поддаться этому. Он был валлиец, солдат-ветеран. Он может оказаться потерянным, забытым и Богом, и святыми, но он не доставит Сатане такого удовольствия — смотреть, как он согнется под бременем страха и утраты, которое час от часу становилось все невыносимее. Кайнан тупо смотрел на играющих, недоумевая, чем именно занимаются вот эти вот демоны.
И тут он заметил молотки.
Сделанные из дерева и помеченные такими же цветными полосками, как и шары, они были меньше боевых палиц, которые он привык носить, но все же это были увесистые деревянные молотки. Кайнан следил со все растущим интересом, как игроки начали обескураживающую игру, ударами молотков прогоняя деревянные шары сквозь проволочные ворота. Никто из них и понятия не имел, как пользоваться молотом, но было ясно, что, несмотря на недостаточный размер, эти молотки могут оказаться грозным оружием в руках опытного солдата. Если бы у него было что-нибудь вроде этих…
Он подсчитал игроков: пятеро. Затем он приметил деревянную тележку, на которой лежали позабытыми шестой шар и молоток. Никто из игроков не обращал на эти предметы ни малейшего внимания. Может быть, Бог не совсем забыл про него, Кайнана, в конце-то концов? «Если мне и не удастся сбежать из ада, — подумал он, пристально глядя на этот молоток, — то, может статься, мне будет все же позволено спасти свою честь». Он стал толкать свою мусорную тележку вокруг играющих, подметая по пути пыль и клочки бумаги, останавливаясь, чтобы отчистить попадающиеся время от времени пятнышки птичьего помета, и понемногу продвигаясь к позабытому молотку. Никто из игроков или зрителей — многие из которых держали в руках странные палки с нелепо натянутыми на них лоскутами материи, чтобы прикрыть свои головы от несуществующего солнечного света, — не обратил на него никакого внимания.
Отлично.
Ему потребовалось одно мгновение, чтобы подобрать молоток и опустить его в свой мусорный бак на колесиках. Лишь удалившись от этого места на приличное расстояние, Кайнан позволил себе долгий, судорожный вдох. Слуги Сатаны не заметили кражи. Если сам Князь Тьмы и заметил ее, то он либо не придал этому значения, либо посчитал забавным дать своей последней жертве шанс отомстить. Кайнан коснулся припрятанного молотка дрожащими пальцами. «Наконец, — безмолвно выдохнул он с закрытыми глазами, — я снова стал мужчиной». Вскоре этот негодяй, что смеялся над ним, пожалеет о том дне, когда те, что лучше его, не смогли научить его приличным манерам.
И если мужчине суждено умереть в аду, то лучше всего было бы умереть с оружием в руках, повергнув врага.
* * *
К счастью, раны Марго затянулись быстро и без осложнений, и Кит немного успокоился. Он проверил, что поврежденная нога не помешает ей выдержать напряжение смертельной схватки, позанимавшись с ней спаррингом в спортзале, пока Свен наблюдал и оценивал их.
— Ты бережешь ее, — заметил Свен. — Она болит?
— Нет, — призналась Марго. — По-настоящему — нет. Просто я уже привыкла щадить ее.
Это признание вызвало у Свена злобную ухмылку. Кит благоразумно отступил в сторонку, пока Свен Бейли заставлял ее по-настоящему проделать все полагающиеся движения. Когда он с этим покончил, она превратилась в потный комок болящих мускулов.
— Ты не в форме, — небрежно бросил ей Свен. — Больше упражняйся.
Марго лишь кивнула, слишком усталая, чтобы возражать.
— Как насчет этого ужина в «Радости»? — спросил Кит. — Нам… помешали, когда мы прошлый раз пытались там поужинать.
Слабая улыбка промелькнула на ее лице.
— Конечно. Никаких рассерженных солдат на этот раз?
— Мы сделаем все, чтобы избежать их, — улыбнулся Кит.