– Это ты смотрел, а теперь я поищу.
Ладейников спорить не стал, и друзья вышли во двор. Почему-то Ладейников подумал, что они обязательно встретят Аркадия Ильича. Так и случилось: Брадис спешил к нему, чтобы вернуть взятые в долг двести рублей.
– Вы далеко собрались? – поинтересовался старший товарищ.
– По делам, – ответил отставной майор.
– Меня возьмете?
– Если только из машины выходить не будешь.
Когда сели в салон, Ладейников вспомнил о клочке бумаги с цифрами и показал его Богомолову. Но тот тоже не мог понять, что это.
– Может, номер телефона? – задумался Валерий Борисович.
– А почему только пять цифр?
– Возможно, первые две она держала в голове, – высказал предположение Брадис, – а остальные записала, чтобы не перепутать. Звонила туда редко, если вообще звонила, а сохранять номер в мобильнике, видимо, не стала, зная, какое это ненадежное место.
– Вполне вероятно. У женщин вообще короткая память, – буркнул Богомолов.
Ладейников промолчал, уселся поудобнее и погрузился в свои мысли.
Он вернулся из Геленджика и стал ждать звонка от Лены. Но та не звонила. У него же был номер только ее рабочего телефона, но там почему-то никто не снимал трубку. Домашнего Лена ему не оставила, сказала, что живет в новом доме, который планируется телефонизировать лишь через год. Думал узнать хоть что-то через Соню и спросил Храпычева, как можно связаться с ней. Но тот лишь рассмеялся и спросил: «А кто это?» И посоветовал выбросить все из головы. Отпуск для того и существует, чтобы вывозить подальше от дома всякий хлам, который забивает голову, а возвращаться из теплых краев, не прихватив оттуда нового мусора.
Ладейников две недели не находил себе места. А потом поехал в Москву. По номеру телефона нашел офис финансовой компании, в которой работала Лена, но офис был на замке. По фамилии Лены узнал ее адрес и пришел к дому, простоял полдня у дверей квартиры, дождался, когда вернутся с работы соседи. Однако никто про Лену ничего не знал. Сказали, что девушка уехала отдыхать, и больше они ее не видели. Валера оставил записку. Ночь провел у московского приятеля и не мог заснуть. Утром снова приехал в тот микрорайон. Поднялся к квартире, увидел свою записку, по-прежнему воткнутую в дверную щель, и понял: что-то случилось.
Но что могло произойти? Он проводил ее до аэропорта. Расставаясь, Лена прижималась к его груди, шептала, что не хочет уезжать. Ладейников смотрел на летное поле, проследил, как она шла к трапу и поднималась по нему, оглядываясь на здание аэропорта, махал ей рукой. Только Лена его уже не видела. Девушка шла медленно, и ее подгоняла торопящаяся Соня. Валерий дождался, пока самолет, уносящий его любовь, взлетит, потом поплелся за Храпычевым и, только сев в машину такси, почувствовал, что рубашка на груди насквозь мокрая от слез Лены…
Из Москвы Ладейников уехал, но потом еще долго надеялся на что-то. И даже когда понял, что надеяться не на что, ждал чуда. Однако чуда не произошло. Жизнь стала размеренной и скучной, без особой радости и любви. Через несколько лет на его горизонте появилась Лариса, и Ладейников перестал верить в чудеса.
Валерий Борисович сидел на диване, а Богомолов осматривал квартиру. Он простукивал стены ванной комнаты и кухни, ощупывал подоконники и мебель.
– Следователь сказал, что она сидела, – вспомнил Ладейников. – В смысле, побывала на зоне.
– Значит, умела прятать самое ценное для себя очень надежно. Женщины ведь как обычно прячут? Бриллианты в сахарный песок или в бутылки с водой, деньги в морозильник, под ванну или в корзину с грязным бельем. А неизвестная нам Варвара, если ей было что скрывать, наверняка нашла место получше…
Богомолов ушел в спальню. Откуда раздался стук переворачиваемой кровати, и вскоре майор позвал:
– Валера, иди-ка сюда.
Ладейников отправился на зов, и Богомолов показал ему ключ.
– Вот, был спрятан в ножке кровати. Причем очень грамотно. Если она сделала это сама, то для женщины весьма и весьма искусно. Да и не всякий мужик так сможет… Если она хранила его дома, а не у подруги, не еще у кого-то, значит, у нее не было никого, кому можно доверять. Несчастная женщина…
– Можно было положить в депозитарий банка, – сказал Ладейников. Взял в руки ключ и внимательно осмотрел его. – Похоже, он как раз от банковской ячейки.
– Думаю, это именно то, что искали здесь другие, – заметил майор.
– Значит, то, что искали другие, находится в банковском хранилище. Только, где тот банк?
Богомолов поставил кровать на ножки, положил матрас и аккуратно застелил покрывалом.
– Ну что, уходим?
Валерий Борисович кивнул. Друзья поспешили к выходу. Но, проходя через гостиную, Ладейников остановился и посмотрел на валявшиеся на полу фотографии, почему-то захотелось задержаться и рассмотреть снимки получше. Он бы так и сделал, но внизу его и Богомолова ждал Аркадий Ильич.
Брадису, вероятно, надоело сидеть в салоне, и он встретил их у машины.
– Тут какой-то автомобиль два раза проехал мимо, вроде того, в котором те мальчики сидели, что к вам, Валерий Борисович, у кафе подкатывали. Потом развернулся и встал позади. Вон там…
Брадис хотел показать рукой, а Ладейников собрался сказать что-то вроде «Да кому мы нужны», как вдруг Богомолов прыгнул вперед, увлекая на землю и Аркадия Ильича, и Ладейникова. Мимо пронесся автомобиль, но не успел он еще подъ-ехать, как загрохотала автоматная очередь. А потом выстрелы прогремели над самой головой Валерия Борисовича. И через пару секунд где-то невдалеке раздался скрежет и грохот.
– Все целы? – прозвучал голос майора. – Быстро отходим!
Ладейников поднялся с земли и показал на лежащего Брадиса.
– Я-то живой, а вот Аркадий Ильич…
Богомолов опустился на колени рядом с Брадисом. Тот лежал на спине и смотрел в небо. У него оказались простреленными рука и грудь.
– Аркадий Ильич, – спросил майор, – вы как?
– Немножко больно, – прошептал Брадис. – Но если честно, я думал, что умирать больнее.
– Сейчас в больницу поедем, потерпите немного.
Богомолов поднял на руки щуплое тело Брадиса, а Ладейников открыл заднюю дверь.
– Садись с ним, – приказал майор. – Голову поддерживай, а шарф прижми к ране на груди.
Сам он сел за руль и рванул с места. Ладейников увидел, что они пронеслись мимо лежащего на боку внедорожника, у которого продолжали крутиться передние колеса. Майор одной рукой управлял стремительно летевшей навстречу наступающим сумеркам «девяткой», а в другой держал мобильный телефон, включенный на громкую связь.
– Слушаю. Что у вас случилось? – спросил женский голос из трубки.
– У нас огнестрел, – четко произнес майор. – Сквозное в предплечье и проникающее в грудь. Возможно, задето легкое.