— Чем? — она наконец поворачивается ко мне. Она явно никогда не слышала этого слова. Она не понимает, о чем я говорю.
— Извините меня еще раз. Но мне кажется, что вашего мужа связывают с той женщиной не только платонические отношения…
— Нет, — чужим голосом говорит она, пытаясь встать, — вы ошибаетесь. Давайте закончим этот разговор.
— Вы встречались с ее мужем? — я почти утверждаю, я не спрашиваю.
Это самый важный момент в нашем разговоре. Она не должна уйти. Она должна остаться.
Ольга вскакивает со стула. Она явно колеблется. Уходить не хочется. Но обсуждать подобные темы…
— Мы гарантируем тайну нашим клиентам, — объясняю я, доставая платок.
Я вытираю лицо и гляжу на нее. Она сомневается.
— Сядьте, — предлагаю я Ольге, — не нужно так нервничать из-за пустяков. Кстати, я сам член клуба свингеров, мы ходим туда с моей женой.
Она садится. Упоминание о моей жене действует успокаивающе. Она полагает, что у такого человека, как я, может быть жена.
— Что такое клуб свингеров? — наконец спрашивает Ольга.
— Обычный деловой клуб, — я начинаю перечислять известных актеров, режиссеров, политиков, которые якобы посещают этот клуб. Конечно о моих подлинных клиентах я молчу. Но она слушает меня с большим интересом.
— Это клуб, где нельзя появляться одному, — поясняю я собеседнице, — только с мужем или с женой. Очень респектабельное заведение. Бывает, что там делают целые состояния.
— Я вас не понимаю.
— Вы появляетесь в клубе с мужем и встречаете другую пару, которая вам нравится. Вы можете вместе поужинать, поговорить, вместе поехать куда-нибудь за город, вместе…
— Достаточно, — она вновь сделала попытку подняться, — какая мерзость. Неужели люди занимаются такими вещами? Я слышала, что меняются женами, но не думала, что у нас в городе…
Тоже мне, апостол морали. Я начинаю нервничать. Если она не поймет по-доброму, придется объяснять по-другому. Но я все еще не теряю надежды.
— Сядьте, — на этот раз я более категоричен, — и не нужно все время вскакивать. Если вы не хотите меня слушать, то мы можем закончить разговор прямо сейчас. Но у меня к вам деловое предложение. Очень неплохое, как мне кажется.
— Какое предложение? — было видно, как она сильно нервничает.
Ну и пусть нервничает. Я приготовился идти напролом.
— Ваш друг, с супругой которого встречался ваш муж, попал в беду. В большую беду. И вы об этом знаете…
— Предположим, что знаю, ну и что?
— Вы также знаете, что ваш муж изменял вам с женой вашего знакомого.
— Откуда вам об этом известно? Вы следили за нами?
— Нет, конечно. И не кричите, здесь тонкие стены. В общем, ваш друг — один из наших клиентов и тоже хочет выехать за рубеж. Я несколько раз приезжал к нему на Кутузовский и однажды увидел, как вы выходили из подъезда. Это не мое дело, но я подумал, что вы свингеры. Решили встречаться парами, я ведь видел вашего мужа.
— Он мерзавец, негодяй, — она явно говорила о своем муже. — Он мне изменял, а я ничего не знала…
Она замолкает, понимая, что выглядит не очень привлекательно. Я терпеливо жду. Она молчит, растерянно глядя по сторонам.
— Я не хотел вмешиваться в вашу личную жизнь, — у меня мягкий, добрый голос. Для сутенера хорошо поставленный голос очень важен. Как у актера.
— Мы уже расстались, — неубедительно говорит Ольга, пряча глаза.
— Меня это не касается, — я смотрю на часы, она должна понять, что мне не очень интересна их история. — В общем, вы знаете, что нужно делать, — объясняю я ей, — вносите залог и собирайте документы. У вас есть несколько дней. Квартиру я вам продавать пока не советую.
Теперь я пытаюсь подняться. Мне их проблемы должны быть до лампочки. Я ведь такой занятой человек.
— У вас есть такие деньги? — пытаюсь я подтолкнуть наконец ее к основной теме нашего разговора.
— Нет, — она качает головой. В глазах застыли слезы.
Я тяжело вздыхаю. Потом, словно размышляя, спрашиваю:
— Вы действительно расстались с этим парнем? — я имею в виду Актера, и она понимает, о ком я говорю.
— Почти.
— Вы могли бы помочь и ему, и себе, — неожиданно говорю я.
— При чем тут он? Каким образом? Второй вопрос мне нравится гораздо больше первого. Но я буду отвечать по порядку:
— У него долг двадцать тысяч. И боюсь, что он не сможет внести эти деньги. А вам до пятницы нужно внести залог — тоже двадцать тысяч. Вместе это сорок. Очень большая сумма. Вы ведь хотите ему помочь?
Честное слово, она кивнула головой. Она даже не подумала спросить меня, откуда я так хорошо осведомлен о делах ее бывшего друга. Впрочем, я ведь сказал, что тоже его знаю.
Она смотрит на меня и ждет. В глазах у нее надежда. Если бы не ее муж-спортсмен, понравившийся взбесившейся жене Дипломата, все было бы в порядке. Она бы никогда в жизни меня не увидела. Но у меня есть заказ, и мой «кодекс чести» требует, чтобы я его выполнил.
— Вы могли бы с мужем посетить клуб свингеров, — обрисовываю я ей решение проблемы, — дело в том, что кредитор вашего друга — очень известный человек. Вы его тоже немного знаете. Он один из владельцев клуба. Насколько я знаю, он видел вас несколько раз. И если вы согласитесь приехать в клуб вместе с мужем, он готов заплатить за вас сорок тысяч долларов.
Конечно, я все придумал. Конечно, Дипломат не даст ничего. Он заплатит мне двадцать пять тысяч. Не десять, как он планировал вначале, а именно двадцать пять, иначе сделка не выгорит. Ведь ему нужно не просто получить удовольствие, он должен найти бычка, который ублажит его жену, а это стоит дорого. Я уже несколько раз говорил со своим заказчиком, и он знает, что цену я поднял не случайно. Из двадцати пяти я готов даже оплатить переезд этих дурачков куда-нибудь на Багамы. Но без всяких гарантий. Или платить им зарплату несколько месяцев, вычитая из нее плату за жилье, налоги и все остальное. В общем, я в любом случае в накладе не останусь. А разговор про сорок тысяч нужен как приманка для дураков. Никакие сорок тысяч никто не внесет. Актеру нельзя давать большие деньги: он начнет покупать наркотики в больших количествах. И уж тем более не нужно платить моему агентству за пересылку документов в Канаду.
Документы мы, разумеется, пошлем. Здесь все без обмана. Но двадцать тысяч — это сумма невероятная. Никто не просит таких денег. Это наше маленькое ноу-хау, плата за удовольствие, которое мы предоставили гимнасту и его жене, подставив им нашу парочку.
— Сорок тысяч? — сумма действует на нее ошеломляюще. — Они заплатят нам сорок тысяч?