В течение следующей недели Арлен исследовал катакомбы, тщательно копируя новые обереги всюду, где находил их. Он обнаружил несколько каменных гробов, но ни один из них не содержал в себе оружие, подобное найденному им ранее. И все же там имелось огромное количество охранных знаков, выгравированных на гробах и столбах, а часть из них прилагалась к историям, написанным на стенах. Арлен не мог читать пиктограммы, однако в основном понимал язык тела и надписи к соответствующим образам, так искусно выполненным, что он мог различать некоторые обереги на оружии воинов.
На картинках юноша также видел неизвестные ему породы корелингов. Ряд изображений показывают демонов, убивающих людей и имеющих вполне человеческий облик. Только у них когти и клыки. Центральный образ являет собой худого корелинга с длинными, тонкими конечностями, впалой грудью и несоразмерно огромной головой. Он стоит перед толпой демонов лицом к лицу с человеком в мантии, за которым находится отряд воинов, Лица обоих вожаков искажены, как будто они спорят между собой, находясь на некотором расстоянии. Их окружает светлый ореол.
Поразительно, что у человека нет никакого оружия. Кажется, свет исходит от оберега, нарисованного — пли вытатуированного? — на его лбу. Арлен взглянул на следующую картинку и увидел, что демон и его стая убегают, а люди торжествуют, потрясая копьями.
Арлен аккуратно скопировал в записную книжку охранный знак на лбу вожака.
Шли дни, пищи становилось все меньше. Если Арлен останется в Анох-Сане еще на несколько дней, то умрет с голода. И юноша решил на рассвете отправиться в путь к Форт-Ризону. Добравшись до города, он сможет получить деньги и купить на них лошадь и припасы.
Вот только не хотелось ему уходить, лишь притронувшись к тайнам забытого города. Многие туннели обрушились, и ему долго придется копать пути через них. Не исключено, что в других домах тоже имеются подземные помещения. Руины хранят ответ на вопрос, как можно уничтожить демонов, а его желудок во второй раз приказывает ему покинуть их.
Арлен предавался размышлениям, когда восстали корелинги. Множество их подошло к Анох-Сану, несмотря на отсутствие здесь добычи. Возможно, они думали, что старинные здания должны когда-нибудь привлечь к себе людей, или им просто нравилось царить в том месте, где людской род некогда потерпел сокрушительное поражение.
Арлен встал и приблизился к краю магической сети. Демоны танцевали при лунном свете. У него урчало в животе, а он уже не первый раз задумался о магической природе нечистых. Эти существа бессмертны и совсем не похожи на людей. Они уничтожают, но не способны созидать. Даже их трупы сгорают, а не гниют, чтобы питать почву. Однако они едят и испражняются. Может быть, их природа абсолютно противоестественна?
Демон песка зашипел на Арлена.
— Кто ты такой? — обратился к нему юноша, но нечистый лишь ударил по оберегам, разочарованно взвыл и отпрянул, когда вспыхнули магические знаки.
Арлен смотрел на него, так и не получив ответа на свои вопросы.
— Отправляйся в Преисподнюю, — пробормотал он, наконец выпрыгивая за невидимый барьер.
Корелинг обернулся, и именно в тот миг Арлен двинул ему в лоб костяшками пальцев с нарисованными на них оберегами. Энергия, подобная молнии, поразила демона, и тот, не поняв, чем его так ударили, замертво рухнул на землю.
— Посмотрим, сможешь ли ты дать мне что-нибудь взамен, — сказал Арлен дохлой твари.
С помощью режущего оберега, нарисованного на куске обсидиана, он вскрыл брюхо демона песка, с удивлением увидев, что под жестким панцирем находится тело такое же уязвимое, как и у людей. А мышцы жесткие, как и у других животных.
Тварь ужасно воняла. Черная кровь пахла столь отвратительно, что на глазах юноши выступили слезы, и его вырвало. Задержав дыхание, он отрезал мясо у нечистого и энергично потряс его, дабы избавить от лишней жидкости, а потом повесил над огнем. Кровь задымилась и вскоре выгорела. Теперь плоть пахла вполне терпимо.
Когда мясо поджарилось, Арлен поднял вверх темный кусок, и вдруг вновь очутился в Тиббетовом Ручье и услышал слова Колайна Трига, сказанные им много лет тому назад. В тот день Арлен поймал рыбу с коричневой, неприятной на вид чешуей, и Травник заставил его бросить ее в воду.
— Никогда не ешь неприятную на вид пищу, — сказал Колайн. — То, что ты кладешь себе в рот, становится частью тебя.
«Станет ли это мясо частью меня?» — подумал юноша. Посмотрел на темный кусок, взял себя в руки и положил его в рот.
331 ПВ
Дождь перешел в непрекращающийся ливень, и Роджер ускорил шаг, проклиная судьбу. Он собирался когда-нибудь покинуть Пастуший Дол, однако не ожидал, что это произойдет при таких спешных и неприятных обстоятельствах.
Вряд ли ему стоит винить пастуха. Верно то, что этот человек проводил больше времени со своим стадом, чем с женой, и она первая начала заигрывать с Роджером. Только если мужик возвращается домой раньше обычного из-за проливного дождя и застает парня в постели своей супруги, его действия могут носить весьма необдуманный характер.
В каком-то смысле Роджер благодарен дождю. Если бы не ливень, пастух мог бы поднять добрую половину Дола и организовать погоню. Жители этих мест имеют строгие понятия относительно своей собственности; возможно, потому, что женщины часто остаются одни, когда мужчины пасут свой бесценный скот. Пастухи народ серьезный, они бережно относятся к своим стадам и женам. Если кто-то покушается на то или другое…
После неистовой беготни по комнате жена пастуха вскочила ему на спину и держала, пока Роджер схватил свои сумки и стремительно выскочил за дверь. Арик учил его всегда держать вещи упакованными.
— Тьма! — ругался он, шлепая по лужам. Сырость проникала сквозь тонкую кожу его плаща, но он пока боялся остановиться и развести костер.
Плотнее закутавшись в пестрый плащ, юноша размышлял о том, что ему постоянно приходится от кого-то удирать. За последние два года он переезжал с одного места на другое почти каждый сезон. По меньшей мере три раза жил в Крикет-Ране, Вудсенде и Пастушьем Доле, и все равно чувствовал себя там чужаком. Большинство поселян никогда не покидали своих деревень и постоянно убеждали Роджера поступать точно так же.
Женись на мне. Женись на моей дочери. Останься жить на моем постоялом дворе, и мы напишем твое имя на двери для привлечения постояльцев. Согрей меня, пока муж пасет скотину в поле. Помоги нам собрать урожаи и останься на зиму.
Они произносили разные, слова, но имели в виду одно и то же: «Брось путешествовать и пусти корни у нас».
Каждый раз, слыша подобные призывы, Роджер тотчас отправлялся в путь. Приятно, конечно, что тебя хотят. Вот только в качестве кого? Стать мужем? Отцом? Крестьянином? Роджер Жонглер и не представляет, как можно быть кем-то другим. Как только он согласится помогать селянам убирать урожай или искать заблудшую овцу, тотчас начнется его падение.