— Ты, наверное, проголодался, — смеялась Лиша, ставя поднос ему на колени и убирая в сторону скрипку.
Роджер с сомнением посмотрел на поднос и улыбнулся ей.
— Поможешь мне нарезать мясо? — попросил он, поднимая вверх увечную руку.
Лиша с удивлением посмотрела на него.
— Ты ведь без труда играешь на скрипке, — сказала она. — Почему же сейчас не можешь работать пальцами?
— Потому что не люблю есть один, — засмеялся он.
Лиша улыбнулась, села на край кровати и взяла в руки вилку и нож. Она отрезала большой кусок мяса, обмакнула его в подливу и поднесла ко рту Роджера. Он улыбнулся, и немного подливы пролилось изо рта. Лиша захихикала. Роджер покраснел, белые щеки юноши стали похожи на его рыжие волосы.
— Не могу поднять вилку, — пожаловался он.
— Ты хочешь, чтобы я нарезала тебе мясо и ушла? — спросила Лиша. Роджер энергично замотал головой. — Тогда успокойся. — И она поднесла новую порцию к его рту.
— Знаешь, это ведь не моя скрипка, — промолвил Роджер, бросая взгляд на инструмент. — Она принадлежит Джейкобу. Мою сломали, когда…
Он умолк, а Лиша нахмурилась. Уже прошел месяц, а юноша по-прежнему отказывается рассказывать о нападении, молчит даже на допросе у стражников. Роджер послал за своими вещами, только, насколько ей известно, он не общался с членами Гильдии Жонглеров и не рассказывал им о случившемся.
— Это не твоя вина, — обратилась к нему Лиша, видя, что он ушел в себя. — Ведь не ты же напал на него.
— Может, и я, — проговорил Роджер.
— Что ты имеешь в виду? — спросила Лиша.
Роджер отвернулся.
— Я хочу сказать… именно из-за меня он начал работать. Он был бы жив, если бы…
— Ты говорил, что новая работа стала для него самым счастливым событием за последние двадцать лет, — протестовала Лиша. — Похоже, в этот короткий промежуток времени старик жил более полной жизнью, чем в течение тех лет, что провел в своей клетке дома Гильдии.
Роджер кивнул, однако слезы стояли в его глазах. Лиша сжала руку юноши.
— Собирателям целебных трав часто приходится видеть смерть, — проговорила она. — Никто никогда не отходит к Создателю, полностью покончив с мирскими делами. Каждому отмерен свой срок.
— Почему-то люди, с которыми сводит меня судьба, умирают слишком рано, — вздохнул Роджер.
— Я видела, как умирали раньше времени многие люди, которые никогда не слышали о Роджере Беспалом, — сказала Лиша. — Не хочешь ли ты взвалить на свои плечи вину и за их смерти?
Роджер посмотрел на нее, и она всунула ему в рот еще одну вилку с куском мяса.
— Ты не окажешь услуги мертвым, если скончаешься от чувства вины перед ними, — заключила девушка.
Лиша держала в руках постельное белье, когда прибыл Вестник. Она сунула письмо от Вики в карман фартука, а остальные оставила на потом. Не успела девушка отложить в сторону постиранное белье, как к ней подбежала ученица и сообщила, что один больной начал харкать кровью. Затем ей пришлось вставлять вывихнутую руку и давать урок подмастерьям.
Не успела она оглянуться, как солнце село, и все ученицы легли спать. Лиша опустила фитиль лампы, которая едва светилась оранжевым светом, и совершила последний обход по рядам коек, перед тем как подняться к себе наверх. Проходя мимо Роджера, она встретилась с ним взглядом. Он звал ее к себе, однако девушка лишь покачала головой. Она показала на него пальцем, затем молитвенно сложила руки и закрыла глаза.
Роджер нахмурился. Лиша подмигнула ему и продолжала обход, зная, что юноша не последует за ней. Бинты с его ног сняли, но Роджер продолжал жаловаться на боли и слабость.
В конце палаты она остановилась и налила себе чашку воды. Стояла теплая весенняя ночь, и кувшин был влажен. Девушка вытерла руку о фартук, услышала хруст бумаги и тотчас вспомнила о письме Вики. Вынула его, большим пальцем сломала печать и поднесла лист к лампе.
Через мгновение она уронила чашку и даже не услыхала, как она разбилась о пол. Крепко зажала письмо в руке и выбежала из комнаты.
Лиша тихо рыдала в полутемной кухне, где и нашел ее Роджер.
— Что с тобой? — спросил он едва слышно, опираясь на палку.
— Роджер? — засопела она. — Почему ты не в постели?
Ничего не отвечая, Роджер подошел к ней и сел рядом.
— Плохие новости из дома? — спросил он.
Лиша посмотрела на него и кивнула.
— Помнишь, я говорила, что мой отец простудился? — спросила она, дожидаясь его утвердительного кивка, прежде чем продолжить. — Он стал поправляться, однако эпидемия продолжалась. Оказалось, что это дизентерия, которая распространилась по всей Ложбине. Большинство людей справлялись с ней, но самые слабые… — Она снова начала плакать.
— Умер кто-то из твоих близких? — спросил Роджер и тут же выругал себя за это. В деревушках все люди хорошо знают друг друга.
Лиша не заметила его оплошности.
— Моя наставница Бруна, — промолвила она, и большая слеза упала на ее фартук. — Умерло еще несколько людей и двое детей, которых я никогда не видела. Всего более дюжины, и половина поселения еще болеет. Мой отец среди них.
— Мне очень жаль, — сказал Роджер.
— Не сочувствуй мне; я сама во всем виновата.
— Что? — спросил Роджер.
— Нужно было вернуться туда, — объясняла она. — Я уже давно перестала быть подмастерьем Жизели и обещала приехать в Каттерову Ложбину по окончании обучения. Если бы я сдержала обещание и находилась там, возможно…
— Я видел, как дизентерия убивает людей в Вудсенде. Может быть, ты хочешь и за них нести ответственность? Или на твоей совести умирающие в этой больнице, которых нельзя вылечить?
— Тут совсем другое дело, и ты прекрасно это понимаешь, — парировала Лиша.
— Разве? — спросил Роджер. — Будешь плакать всю ночь или начнешь собираться в дорогу?
— Собираться.
— У меня есть переносной круг Вестника, — объяснял Роджер. — Мы можем утром отправиться в Каттерову Ложбину.
— Роджер, ты с трудом передвигаешь ноги.
Юноша поднял палку, положил ее на стойку и прошелся по помещению, слегка прихрамывая.
— Ты притворялся, чтобы подольше оставаться в теплой кровати и заигрывать с девушками? — спросила Лиша.
— Да никогда в жизни! — Роджер покраснел. — Просто… я не готов пока выступать.
— Но готов отправиться в далекий путь к Каттеровой Ложбине? — спросила Лиша. — Без лошади туда идти около недели.
— Надеюсь, по дороге мне не придется делать кувырки, — предположил Роджер. — Дойду как-нибудь.
Лиша скрестила руки на груди и покачала головой.