Генерал сверкнул взглядом, заиграл желваками, однако сдержался, решив, видимо, избрать пока мягкую тактику.
— Разведка работает, — сдержанно сказал он. — Как раз поэтому вы сейчас здесь, а не на пикнике в своей любимой Зоне. Давайте не будем тратить понапрасну драгоценное время. Выкладывайте все, что знаете про этого нелюдя.
— Так, собственно, нас уже допрашивали… — неуверенно произнес Антонов. Нервно поправил очки. — Лично я все рассказал, да еще за это по физиономии получил.
— Некоторым это не помешает, — заметил генерал. — Чтобы не отрывались от жизни.
— Нет, правда, — серьезно сказал Маус. — Я все как есть изложил. Думаю, остальные тоже ничего не скрывали. Мы действительно не знаем, что происходит.
— Я знаю, — тихо сказала Ника, с вызовом глядя на генерала. — Да и вы знаете. Он просто хочет уйти из Зоны. А Зона не отпускает его, по пятам идет. Так что все это не по его воле происходит.
— Так, так… — произнес генерал. Не похоже было, что сказанное стало для него новостью. — А что же, нельзя ли ему просто остаться — там, в Зоне? Что для этого нужно? Может, не хватает ему там чего-то? Может, еды, может, денег, к примеру?
— Вы что же, хотите заплатить ему, чтобы он убрался обратно? — Монах удивленно вскинул брови. — Боюсь, что ничего из этого не выйдет: дьяволу не нужны деньги.
Генерал пристально посмотрел на Монаха, отвел взгляд, нахмурился. В глазах его появилось сомнение. Он опустил голову, разглядывая носки своих начищенных до блеска ботинок, подумал. Снова поднял взгляд.
— Я хочу, чтобы вы поняли ситуацию, — с расстановкой сказал он, сверля взглядом Монаха. — Я неспроста говорю с вами с глазу на глаз. Наверное, только вы еще можете добраться до него и попытаться переломить ситуацию. Иначе…
Маус насторожился. Что-то было не так: не мог этот генерал, явно привыкший командовать, гонять подчиненных и наслаждаться властью, вот так вот заискивать перед арестованными оборванцами. Неужто армия и впрямь оказалась бессильной перед напором Зоны? Или тут что-то иное?
— Хорошо, — решительно сказал генерал. — Давайте начистоту. Только услышанное должно умереть вместе с вами, иначе… Надеюсь, вы меня поняли?
Он внимательно оглядел присутствующих и продолжил четким размеренным голосом, следя за тем, чтобы смысл каждого слова дошел до слушателей:
— Думаю, вы уже заметили, что ситуация выходит из-под контроля. Есть даже мнение, что мы давно уже ничего не контролируем. Я не согласен с этим утверждением, и тем не менее…
Он сделал паузу, болезненно поморщился, снова прошелся вдоль стола, похлопывая широкой ладонью по оперативным картам. Продолжил:
— Вы должны понять: это секретная информация, и я сильно рискую, сообщая ее вам. Просто дело приняло слишком серьезный оборот, чтобы продолжать эти игры, и кто-то должен принять решение. В общем, дело обстоит так…
Он подошел к Маусу в упор и сказал негромко, но отчетливо, глядя прямо ему в глаза, словно впитывая его реакцию на собственные слова:
— Командованием Восточного сектора коалиционных сил ООН получено разрешение на нанесение тактического ядерного удара.
Повисла тягостная пауза. Только слышно было, как тихо ахнула Ника. Прервал паузу спокойный голос Монаха:
— От кого разрешение?
— Что? — генерал вздрогнул, словно проснулся.
— Восточный сектор — он ведь под ответственностью России, — сказал Монах. — Что же, Россия нанесет ядерный удар по территории Украины?
— Вы что там, в своем штабе, обкурились? — дребезжащим голосом поинтересовался Маус.
Генерал медленно приблизился к Монаху, принялся сверлить его взглядом. Монах глядел в ответ спокойно, даже умиротворенно. Генерал отвел взгляд. Сказал сквозь зубы:
— Думаю, вы поняли щекотливость ситуации. Представляете, что будет, если это действительно произойдет?
— Вполне, — сказал Антонов. — Как минимум это станет опасным прецедентом для подобного решения аналогичных проблем в дальнейшем. Неизбежны человеческие жертвы и крупные политические осложнения. Я уж не говорю про разрастание Зоны, которое на этот раз вызовем мы сами… Вы знаете, что существует теория, согласно которой площадь Зоны прямо пропорциональна распределенной в ее границах энергии? Взорвав здесь новое ядерное устройство, мы просто зададим новый толчок ее разрастанию. А может, и новому, еще более страшному изменению облика Зоны…
— Вижу, вы все прекрасно понимаете, — нетерпеливо сказал генерал. — Все так и случится. Ровно через двенадцать часов. А может, все будет еще хуже. В любом случае решение уже принято, и теперь вариантов немного. Их практически нет.
Генерал закусил губу. На лице его отразилась мука. Странно было видеть, как вдруг побледнел и покрылся испариной этот железный, на первый взгляд, человек.
— Я не хочу, чтобы это случилось, — тихо сказал он. — А потому делаю ставку на вас.
Он резко глянул на Мауса, перевел взгляд на Монаха, на Нику.
— Насколько мне известно, в сложившейся ситуации, только вы можете выйти с ним на контакт. Я лично, под свою ответственность дам вам шанс остановить все это. Я даже не требую, чтобы он сдался. Просто Зона должна вернуться в прежние границы, и я гарантирую безопасность — ему и вам. На все про все у вас — не более двенадцати часов. После чего — в случае отрицательных результатов — по месту нахождения этого нелюдя будет нанесен ядерный удар. И здесь уж я буду бессилен…
Генерал сделал паузу, словно хотел убедиться, что его правильно поняли. Продолжил:
— Я не спрашиваю вашего согласия. Вы будете доставлены вертолетом на минимально возможное расстояние, после чего все будет зависеть от вас. В том числе и ваша собственная жизнь. Сектор, в котором движется цель, окружен, так что не пытайтесь вырваться, убежать — вы будете убиты. После прошествия двенадцати часов, в случае если ситуация не изменится, вы тоже попадете под удар. Так что с этого момента от результатов ваших усилий будет зависеть и ваша собственная жизнь.
— Похоже на приговор, — криво улыбаясь, заметил Маус.
— Не боитесь грех на душу брать? — с угрозой в голосе поинтересовался Монах.
— У вас нет выбора, — устало сказал генерал. — У меня тоже. Средства защиты получите прямо сейчас. Оружие — позже. Вертолет готов к вылету. Надеюсь, вы меня не подведете.
* * *
Весь полет они сидели молча: в «вертушке» было шумно, да и говорить было не о чем. Напротив, обняв автоматы, сонно замерли конвоиры. Вертолет заложил вираж и стремительно пошел на снижение. Маус глянул через плечо, сквозь толстое вертолетное стекло с неровной прослойкой герметика по краям: многие машины, работавшие в пределах Зоны, были кустарно герметизированы, внутри салона поддерживалось повышенное давление — чтобы кабина хватала поменьше зараженного воздуха.
За иллюминатором мелькнула грязная облачная пелена. Почудилось, что внизу сверкнула молния. Вертолет тряхнуло, тело на миг охватило состояние невесомости.